У черта на побегушках (СИ) - Злотников

— Мне и без тебя хватает проблем и стресса, — процедила я сквозь зубы, тыкнув цербера в макушку. Тот прижал к голове стоячие ушки. — Если ещё и ты будешь выводить меня из себя, — почти прокричала я, — тогда я выкину тебя в лес, где тебя сожрет дикое зверьё. И никто тебя не услышит, и никто тебя не найдет! Ты меня понял! Получат все три твои глупые, маленькие, бестолковые башки!

Наверное, я всё-таки сошла немного с ума, раз угрожаю собаке. Но, если верно судить по её поджатому хвосту и виноватым глазам, она всё прекрасно поняла. А мне вдруг стало стыдно, что я занимаюсь подобным в присутствии инкуба. Тот, впрочем, тоже выглядел немного напуганным.

— Вот это да…Все люди так с собаками разговаривают?

— Я…Не знаю. Если он будет постоянно сбегать от меня, я так и сделаю. Мне же заняться больше нечем, кроме как за Годзиллой бегать!

— Какая ты загадочная и агрессивная женщина.

— Уж какая есть, — процедила я, направляясь к дому. В этот раз цербер плелся за мной понуро, но покорно, а инкуб раздражал своей широкой улыбкой, не отставая ни на шаг. Вся эта ситуация его, очевидно, забавляла, но могло ли так сказаться на его поведении разрешение заходить в дом без угрозы расстрела? Да, думаю, это вполне логично испытывать радость от чувства безопасности. Надеюсь лишь на то, что я об этом не пожалею.

Мы странной компанией зашли в дом, и я тут же направилась на кухню, дабы приготовить завтрак. В варке овсянки не было ничего сложного, но это блюдо казалось мне неуместным в доме демонического Владыки, жившего в роскоши. Наверное, Пурсону пришлось через многое пройти и многое осознать прежде, чем он смог смириться со своим положением. Бестактно с моей стороны задать столь прямолинейный вопрос, поэтому, полагаю, будет правильным решением поговорить с Фуркасом.

Расставив на столе три тарелки (потому что Тестис уж очень настойчиво урчал животом, а мне еда в рот не лезла), я стремглав вылетела из помещения, надеясь, как можно скорее оказаться в библиотеке. Мне предстояла кропотливая и длительная работа, которая заставляла мою кровь кипеть от воодушевления, и, признаться честно, впервые за все время пребывания здесь у меня было такое хорошее настроение. Готовка и вечерняя прогулка с Владыкой не накладывают на меня истязающие обязанности, и на свой собственный план я могла потратить большую часть времени. Мне хотелось подскакивать от радости, но я ограничилась сдержанным приглашением демонов на завтрак, скрыв улыбку, а вместе с ней и ненужные подозрения к моей особе.

И вот я здесь. Стою посреди большой, наскоро вымытой комнаты, щедро уставленной набитыми под завязку шкафами. Все окна были заколочены, и я, в самом деле, почувствовала себя в некой сокровищнице, что совсем недавно казалась мне несуществующей и попросту недосягаемой. Я вдруг облегченно выдохнула, и мои губы медленно растянулись в улыбке, с которой я коснулась корешков старых книг. В моих руках оказался долгожданный ключ, и я неспешно брела вдоль полок, ища взглядом тот замок, который откроет мне дверь домой. Найду ли я его или же найду лишь упоминание о нем, я была рада всему, ведь пребывание в истинном неведении душило меня гораздо сильнее. С чего бы мне начать? Фуркас обмолвился о том, что лишь единицы способны на призыв фамильяра, из чего можно сделать неоднозначный, но вероятный вывод о сложности и древности этого заклинания. Значит ли это то, что будет правильно начать со старых книг?

Я протиснулась к дальним шкафам и тут же чихнула, подняв ворох пыли. Здесь так много книг! Но многие из них мне даже не нужны, ведь навряд ли зоология, ботаника и зельеварение помогут мне вернуться в свой мир. Это значительно сужало ореол моей работы, однако, эти книги настолько старые, что их обложка походила на труху, и я наверняка потрачу немало времени, чтобы найти хотя бы нужную мне тематику. Но ничего, не стоит унывать, я справлюсь!

Дверь в библиотеку открылась с таким грохотом, что я выронила книгу из своих рук. Я ведь спрашивала о разрешении находиться здесь, неужели я сделала что-то не так?

— Ева! — услышала я голос Пурсона, и тут же выскользнула к нему навстречу. У его ног игриво возился цербер, а позади что-то насвистывал себе под нос инкуб. — Это правда?

— Что? Я не совсем понимаю… — надеюсь, мне не выскажут ничего о кратковременной потере Годзиллы.

— Ты правда пригласила вот это, — Владыка многозначительно махнул рукой в сторону демона, — в наш с тобой дом?

— Он, скажем так, помог мне…И в награду я сказала, что он может приходить к нам, а я не буду стрелять в него…

— Ох, — устало выдохнул мальчик, потирая переносицу, — я должен успокоиться…Ты ведь не могла знать, конечно…

— О чем ты?

— Подобные слова равнозначны предложению служить роду. Зайди в мой дом, и я не нападу на тебя…Так это звучит. А этот завод по производству тестостерона согласился!!! — завопил Пурсон уже в сторону инкуба. — Что, совсем податься некуда?! Сидел бы и дальше со своими женщинами в лесу!

— Ну, на самом деле да, — прокашлялся Тестис, давая дворецкому пройти в библиотеку. — Мне стало скучно, а у вас тут с недавних пор очень весело. Предаваться утехам здорово, но, когда делаешь это уже четыреста лет подряд, понимаешь, что пора бы немного отвлечься.

— Не волнуйтесь, Владыка, — спокойно произнес дворецкий, чуть кланяясь, — от этого инкуба будет польза. Лишние руки нам сейчас не помешают.

— Хорошо…Фуркас, я поручаю этого идиота тебе. Если от него будет только вред, я лично выгоню его взашей.

— Как прикажете.

— Ева, больше не зови никого, — ласково обратился мальчик уже ко мне, и я виновато соединила перед собой кончики пальцев. Кто же знал, что мои ничего не значащие слова несут в себе такой смысл? — Но у меня для тебя сюрприз! Давай вечером погуляем по рынку. Я покажу тебе небольшой город, недалеко отсюда. Он не принадлежит никому, поэтому там можно гулять свободно.

— Действительно, сюрприз, — улыбнулась я, кидая взгляд на Годзиллу. Тот мгновенно прижал к голове уши и послушно сел на пол, перестав мельтешить.

— Ого! А меня он не слушается, грызет ботинки и жует чулки. Как ты это сделала за одно только утро?

— Ну, кто знает…

Глава 7

Телепорт стал для меня очередным моральным испытанием, не идущим ни в какое сравнение с интерпретациями фильмов