Шри Ауробиндо. О себе - Шри Ауробиндо

Абзац, заключенный в скобки, следует опустить. Он дает искаженное представление о характере йоги Шри Ауробиндо и о том, что с ним тогда происходило. Внутренне он не прекращал этих занятий, даже занимаясь какой-либо деятельностью, но при этом не уходил в себя и не «цепенел», как считали некоторые его друзья. Если он и оставлял без ответа вопрос или предложение, то лишь потому, что в тот момент хотел найти прибежище в молчании.

Леле спросил, может ли Шри Ауробиндо полностью подчиниться Внутреннему Руководству и делать то, что оно велит, и если да, то он не нуждается в указаниях ни его, Леле, ни кого-либо другого. Шри Ауробиндо принял это за правило и сделал своей садханой. До встречи с Леле Шри Ауробиндо сам получил некоторый опыт духовной работы, однако в то время он еще ничего не знал про йогу и даже что такое йога – например, снизошедшее на него состояние бесконечного покоя, когда он вернулся после долгого отсутствия в Индию, буквально как только ступил на набережную Аполло в бомбейском порту (этот покой окружал его и оставался в нем несколько месяцев); постижение пустоты Бесконечности во время прогулки в Кашмире в горах Такхти-Сулейман; ощущение живого присутствия Кали в храме на берегу Нармады; видение Божества в момент опасности во время катастрофы в первый год жизни в Бароде, и так далее. Однако это были лишь внутренние переживания, возникавшие неожиданно и произвольно вне садханы. Он начал заниматься йогой самостоятельно, без гуру, узнавая общие правила от своего друга, ученика Брахмананды из Ганганаты; поначалу это были только пранаямы, которые он практиковал усердно по шесть и более часов в день. В его занятиях йогой и политикой не было никакого противоречия; он, приступая к йоге, думал о политике, нисколько не противопоставляя их друг другу. Тем не менее ему нужен был Гуру. В ходе своих поисков он познакомился с одним нага-саньясином, но не принял его как Гуру, хотя видел его силу, когда тот у него на глазах почти мгновенно избавил Бариндру от жестокого приступа лихорадки тем, что взял стакан воды и нарисовал в воде ножом крест, молча повторяя про себя мантру. Барин выпил воду и излечился. Шри Ауробиндо встречался также с Брахманандой, и тот произвел на него сильнейшее впечатление; тем не менее до знакомства с Леле у него не было Гуру, но и Леле направлял его недолго.

Бхавани Мандир[60] – накануне революции…

«Бхавани Мандир» был написан Шри Ауробиндо, хотя идея написания его в большей мере принадлежала Бариндре. Главной его задачей было не обучение убийц, а подготовка народа к революционным действиям. Так или иначе, вскоре Шри Ауробиндо отказался от этой затеи, и нечто подобное впоследствии написал Бариндра в «Маниктала Гарден», на что, по всей очевидности, ссылается Хемчандра.

Шри Ауробиндо не упоминает ни о чем подобном, в том числе и о формальном решении отказаться от идеи «Бхавани Мандир». Выбор места и главы монастыря, скорее всего, принадлежали Барину. Он предпринял ранее путешествие в этих местах в поисках подходящего места, но заболел лихорадкой, и ему пришлось вернуться в Бароду. Впоследствии он возвратился в Бенгалию, однако Шри Ауробиндо не слышал от него о том, чтобы он подыскал подходящее место. Имя гуру Бариндры было Закария Свами; он принимал участие в восстании сипаев и проявил исключительный пылкий патриотизм на сессии Конгресса в Сурате, за что поплатился жизнью, так как носил в крови опасный возбудитель болезни, занесенной от укуса бешеной собаки, с которым он как йог справлялся одним волевым усилием, но тут, отвлекшись, перестал его контролировать и болезнь вспыхнула в полную силу. Однако Шри Ауробиндо в любом случае не считал его подходящим руководителем партии. Скорее всего, идея «Бхавани Мандир» сама изжила себя. Шри Ауробиндо оставил эту мысль, и Барин, который продолжал держаться за нее, попытался осуществить нечто подобное, хотя в меньшем масштабе, в «Маниктала Гарден».

«Во время ареста 05.05.1908 Шри Ауробиндо одели наручники».

«Наручники» – нет, руки связали веревкой, которую вскоре сняли еще до выхода из дома после протеста лидера умеренного крыла Бхупена Босе.

Руки ему развязали, но к поясу ему привязали веревку и так его держали до тех пор, пока лидер умеренного крыла Бхупендранат Босе, узнав об аресте, не явился в полицию выяснить его причины и не заявил протест, так что веревку сняли еще до выхода из дома.

«В алипорской тюрьме Шри Ауробиндо начал читать «Гиту» и с тех пор старался жить в соответствии с ее садханой; он в полной мере постиг истинную сущность и величие Санатана Дхармы.

Точнее будет сказать, что он пытался постичь истинную сущность и величие духовной традиции индуизма, Санатана Дхармы, и принять ее в полной мере.

«Слушания в суде алипорского магистрата начались 19 мая 1908 года и с перерывами продолжались год. Судья магистрата, мистер Бичкрофт, учился в Кембридже вместе со Шри Ауробиндо… Дело было передано в Уголовный суд, где разбирательства проходили с октября 1908».

Последняя фраза – «дело было передано… с октября 1908» – должна была бы стоять после слова «год» в конце первого предложения. Предварительные слушания (затянувшиеся надолго) вел Бирли, молодой человек, с которым Шри Ауробиндо не был знаком. Бичкрофт был судьей не в суде магистрата, а в Уголовном суде.

Во время слушаний Шри Ауробиндо не делал никаких заявлений. Когда в суде начали задавать ему вопросы, он отказался отвечать, сказав, что целиком полагается на адвокатов и на все вопросы за него будут отвечать адвокаты; сам он не стал отвечать на вопросы суда и тем более не делал никаких заявлений. Если бы он хотел сделать заявление, он сделал бы его не сам, а через адвокатов.

«В алипорской тюрьме Шри Ауробиндо заболел».

В тюрьме Шри Ауробиндо не болел; всё то время, что он там находился, он был здоров, если не считать легкого недомогания, которое быстро прошло без каких-либо осложнений.

«Год изоляции и медитаций привел к огромным изменениям в Шри Ауробиндо… Снова – как и всегда – стимулом к действию для него было «служение»».

Для него стимулом к действию было, скорее, не служение, а работа – во благо народа, во благо всего мира и, в конечном итоге, ради Божественного, нишкама карма (niṣkāma karma).

«Первое «Открытое письмо к моим соотечественникам» Шри Ауробиндо датировано июлем 1909 г., второе письмо – декабрем 1909 г.»

Здесь есть некоторые часто повторяемые неточности в толковании этих двух писем. Что касается первого письма, то Шри Ауробиндо ни в коей мере не рассчитывал фактом его публикации изменить политику властей. Он ясно пишет, что представленные реформы ошибочны, невыполнимы и потому неприемлемы. Говорит, что если бы были предложены реалистичные реформы, которые наделяли бы реальной властью органы пусть частичного, неполного, но тем не менее самоуправления, то Националистическая партия могла бы согласиться принять их, рассматривая как шаг в направлении к полному освобождению. До тех пор его партия будет продолжать борьбу, придерживаясь принципа отказа от сотрудничества с властями и пассивного сопротивления. Шри Ауробиндо не рассчитывал ничего изменить этим призывом в политике, хотя все же надеялся на то, что, составляя программу действий, которые смогут выполняться и в его отсутствие, он сведет на нет смысл его изгнания и власти откажутся от своего решения. В первом письме нет также речи ни о гомруле[61] , ни о полном и всеобщем отказе от сотрудничества с властями, поскольку тогда эти мысли не приходили ему в голову. Он писал о них в том же году позднее, во втором письме, где он анализирует события и политическую ситуацию в стране в целом и приходит к выводу, что, скорее всего, было бы разумнее на время несколько снизить требования, чтобы сохранить достигнутые позиции, так как в противном случае национально-освободительному движению грозит полное прекращение деятельности. Он писал там, что в ближайшем будущем нужно искать прикрытия, и предлагал обратиться к методам гомруля либо южно-африканского освободительного движения, однако сам он не считал возможным становиться во главе легального движения такого толка и хотел продолжать борьбу так, как вел ее раньше. Во втором письме Шри Ауробиндо так же отвергает реформы, называя их неадекватными, призывает к продолжению и к реорганизации национально-освободительного движения[62] . Второе письмо появилось 25 декабря, через пять месяцев после первого. Для Шри Ауробиндо непонятно, как второе письмо могло быть названо военной хитростью в условиях coup de force[63] : если под coup de force иметь в виду планы властей произвести у него обыск и арестовать, то и то и другое произошло именно в связи и в результате появления второго письма, которое и должно было стать предметом судебного разбирательства. Когда Шри Ауробиндо перебрался в Чандернагор, скрывшись из поля зрения властей, ордер на обыск, а также ордер на арест были отозваны, а разбирательство отложено вплоть до его возвращения. Это произошло в феврале через месяц с лишним после выхода в свет второго письма. Речь о военной хитрости зашла позже, в Чандернагоре, когда Шри Ауробиндо, который хотел вынудить власти раскрыться и перейти от планов к действиям, написал ответ на письмо, полученное от полицейского провокатора, где ему предлагалось вернуться, чтобы предстать перед судом. Он написал, что для этого нет оснований, поскольку ордер отозван и официально дело против него не возбуждено; он считал, что такой ответ вынудит власти открыто возобновить преследования, что и произошло в конечном итоге.