Тёщин подарок (СИ) - Александра Гусарова

он говорил в совершенстве. Старуха Иванова не зря сделал его своим душеприказчиком. Она понимала, что ее внучка живет не землях Рейха. А после гибели дочери других внуков у нее уже не будет точно. И ей потребуется человек, который сможет помогать Кристине.

Он же в свое время закончил не просто юридический факультет, а специализировался именно на зарубежной юриспруденции, и писал диплом по немецкому законодательству. Но в Германию, как собирался изначально, не переехал. А так и застрял в Питере. Женился, обзавелся детьми и внуками.

Ничего этого не знали ни Боярский, ни Клаус. Потому ехали на встречу, везя фройляйн Рух в качестве переводчицы. Договорились встретиться в одном грузинском кафе на Гражданской улице, где в утренние часы бывает пустынно, и лишь ближе к бизнес-ланчу стягивается народ. Но при этом там варят отменный кофе для мужчин и подают какао с маршмеллоу для девушки. Сергей Изосимович уже ждал их. Он пожал руку Боярскому, поздоровался с Клаусом и Кристиной.

Когда Максим понял, что услуги подопечной не потребуются, предложил прокатиться с ним до работы. Хотя ничего веселого там ей не обещал, к его жалости, она отказалась.

Мужчина сам не заметил, как начал прикипать к ней душой. Неожиданно не захотелось расставаться с девушкой. Он с удовольствием провел бы время рядом. Пусть только в машине. Но она отказала…

Честно говоря, она-то бы лучше поехала с ним. Только в этом уютном кафе сейчас будут решать ее судьбу. И фройляйн Рух посчитала, что должна находиться рядом, чтобы горько не сожалеть потом.

Но сидеть с мужчинами за одним столом бабушкина внучка неожиданно отказалась:

— Думаю, вам будет сподручнее вести разговор без оглядки на меня. Но если возникнут вопросы, я буду рядом.

Мужчины дружно закивали. Не понятно, какие проблемы могут вылезти при обсуждении. Девушка же села за соседний столик, заказала какао и надела на голову неизменные белые наушники. Вольф точно знал, что в такие минуты она пропадает для мира, полностью погрузившись в музыку. Он не учел только одного — Кристина была дочерью блестящего абертонского дипломата. Именно он научил ее тому, что можно услышать много интересного, сидя рядом с говорящими, которые не предполагают, что ты их слышишь или понимаешь. Музыка на айфоне включена так и не была. А она вся превратилась в один слух, слушая разговор адвокатов.

— Что будем делать с опекой? — поинтересовался Клаус. — И почему герр Боярский с таким энтузиазмом за нее взялся? Должен сразу предупредить, что до денег фройляйн он не доберется. Они спрятаны в Абертонском эмирате. И пока даже ей самой не доступны.

— О, ее деньги ему не нужны. Вы же живете сейчас в его доме и представляете, что он сам достаточно богатый человек.

— Вот это меня и смущает, — покачал головой собеседник. — Обычно такие люди и шагу не ступят без собственной выгоды.

Но Сергей Изосимович не ответил на столь животрепещущий для Крис вопрос, а перевел разговор в другое русло:

— Сколько лет фройляйн? Сколько ей осталось до совершеннолетия?

— Кристине? — Клаус мысленно произвел расчеты. — Немного, двадцать четыре дня.

Резник внезапно развеселился и захохотал в голос. Его визави с удивлением выгнул брови. Тот же отсмеявшись, объяснил:

— По нашему законодательству на сбор документов, обследование жилья и вынесение решения отводится двадцать пять дней. Он даже не успеет стать попечителем, как девушка станет полностью дееспособной. Но сбор документов все же стоит начать, чтобы не возникло вопросов с ее проживанием в его доме. Он будет должен предоставить в орган опеки и попечительства справки из туберкулезного, наркологического, психоневрологического диспансеров; характеристику с места работы; медицинское заключение о состоянии здоровья; документы о наличии жилплощади в собственности. Вы ему передадите этот список? — с этими словами он отдал немцу бумагу со списком. — А еще в течение семи дней к нему придут работники опеки и проверят состояние его жилья, подходит ли оно для проживания подопечной.

— О, жилье для проживания точно подходит, — рассмеялся в ответ Вольф. — Я бы сам мечтал жить в таком доме. Герр Максим архитектор. И спроектировал не дом, а настоящую сказку.

Для Крис пока ничего интересного не было. Разве факт о том, что он так и не станет ее попечителем. А вот то, что он, оказывается, архитектор, девушке понравилось. Она считала строительство настоящей мужской работой. И, соответственно, симпатизировала мужчинам, занимавшимися ей.

— А герр Максим не будет возражать, что опека так глубоко будет исследовать его жизнь? Обычно состоятельные люди такое не приветствуют, — покачал головой Клаус.

— Точно нет! — уверенно ответил Сергей Изосимович. Он понимал, что нарушает принцип тайны завещания. Но Клаусс был заинтересованным лицом и вряд ли станет это разглашать. Поэтому продолжил:

— Если он станет попечителем или сделает все для этого возможно или невозможное, как в нашем случае, то получит миллион долларов от Брониславы Львовны.

Клаус лишь кивнул головой, соглашаясь с неоспоримостью аргумента. А вот Кристина негромко ойкнула и закрыла лицо руками. Она была уверена, что Максим согласился заботиться о ней по доброте душевной и симпатии. А, оказывается, во всем были замешаны очень большие деньги.

Очнулась девушка от того, что к ней склонился дядя Вольф:

— Милая, с тобой все в порядке? Ты как-то побледнела сильно.

— Все хорошо, просто я вчера устал сильно, вот сегодня и выгляжу неважно, — с грустной улыбкой отозвалась девушка.

Удовлетворенный ответом, адвокат сел на место и задал следующий вопрос собеседнику:

— А что будем делать с гражданством?

— А что с ним делать? — довольно улыбнулся Резик. — Она же родилась в Росси. И у нее есть российское свидетельство о рождении. Вот ключ от шкатулки, которая лежит в комнате Брониславы Львовны. А в ней лежат все необходимые документы.

С этими словами он протянул Вольфу крохотный темно коричневый ключик. Жителям особняка сегодня предстояла увлекательная игра в кладоискательство.

Глава 9

Когда Максим заехал за всей компанией в кафе, Кристина показалась ему задумчивой и грустной. А вот господин Резник с герром Клаусом были, наоборот, не в меру возбуждены и разговорчивы. Они на прощание пожимали руки, улыбались и хлопали друг друга по спине. Герр Клаус, который всегда делал замечание Кристине, что в компании нужно говорить на том языке, который понимают все, беззастенчиво о чем-то шутил на немецком, а Резник отвечал ему шутками с явным еврейским акцентом.

— Что с ними произошло? — негромко уточнил Боярский у Крис.

— Без понятия, — девушка пожала плечами и показала мужчине на наушники, плотно прижатые к голове. — Я их не слушала. Только поняла,