Нарративная экономика. Новая наука о влиянии вирусных историй на экономические события - Роберт Шиллер

именуя эти группы созвездиями. Созвездие Лебедя в астрономии, например, представляет собой случайным образом расположенную группу звезд. Однако особенности человеческого мышления таковы, что люди видят в группах звезд конкретные образы, в нашем случае – лебедя. Иногда люди используют созвездия в определенных целях. Скажем, христиане переименовали созвездие Лебедя в Северный Крест, как бы поместив на небе свой религиозный символ. Для жителей южного полушария они нашли аналогичное созвездие и назвали его Южный Крест. У представителей же иных общественных групп и культур имеются свои нарративы, в основе которых лежит иная мотивация.

Нарративы образуют созвездия отчасти потому, что при наличии комплекса актуальных нарративов подобная концепция выглядит более надежной и убедительной. То есть новые нарративы в контексте уже существующих кажутся более весомыми и актуальными. Для того чтобы создать почву для утверждения нового нарратива, рассказчику не нужно отбрасывать все прочие. В основе нарратива могут лежать некие факты, которые ни рассказчик, ни слушатель не могут проверить. Некоторые нарративы становятся популярными, поскольку отражают, как всем кажется, проверенные факты. С определенной уверенностью можно утверждать, что большинство людей охотно демонстрируют свои знания о каком-либо предмете и пытаются скрыть неосведомленность о миллионах иных фактов. Поэтому нарративы, которые отражают точку зрения, противоречащую превалирующей в обществе в текущий момент, могут не получить большой популярности и не спровоцируют возникновения эпидемии.

Некоторые созвездия нарративов в момент достижения ими максимальной популярности охватывают лишь небольшую часть населения. Однако, если эти люди примут решение о значительном сокращении своих расходов, влияние данного нарратива будет весьма ощутимым. К примеру, охват нарративом составил лишь 20 % населения страны, но эти люди решают отложить покупку автомобилей или ремонт домов, и последствия принятых ими решений о сокращении своих расходов могут быть настолько значительными, что вся страна окажется на пороге рецессии.

Помимо созвездий нарративов существуют также их слияния, которые могут направлять ход развития событий в экономической сфере. Под слияниями я подразумеваю группы нарративов, не имеющие очевидной взаимосвязи друг с другом, но оказывающие схожее влияние на экономические процессы в конкретный момент времени. Следствием такого воздействия на экономику могут стать экономические события чрезвычайно большого масштаба. В своей работе 2000 года «Иррациональный оптимизм» (Irrational Exuberance) я привел с десяток ускоряющих факторов, или нарративов, которые возникли в начале нулевых годов нынешнего века и спровоцировали невероятный подъем фондового рынка США, за которым вскоре последовал грандиозный обвал. Если вкратце, этот список был таким: интернет, триумф капитализма, истории успеха бизнесменов, доминирование республиканцев, уход на пенсию бэби-бумеров, популярность деловых СМИ, оптимистичные прогнозы аналитиков, новые пенсионные программы, паевые инвестиционные фонды, снижение инфляции, рост объема товарооборота и интерес к спекуляциям.

Если мы хотим понять, почему произошло какое-то неожиданно масштабное экономическое событие, необходимо составить список всех, пусть на первый взгляд и не связанных друг с другом, нарративов, ставших популярными примерно в один период времени и схожим образом повлиявших на экономику.

В то же время необходимо понимать, что причины крупных событий в экономике обычно невозможно объяснить лишь популярностью одного конкретного созвездия нарративов. С большой долей вероятности выявить причины масштабных экономических событий таким образом не представляется возможным. Вместо этого в поисках причин таких событий следует перечислить экономические нарративы, которые нельзя назвать обычными историями или заразными нарративами.

В Части III данной книги мы подробно рассмотрим самые яркие звезды в созвездиях нарративов, настолько влиятельные, что они даже могут в значительной степени поспособствовать изменению экономических стимулов. Однако же пока невозможно установить прямую взаимосвязь между этими созвездиями и серьезными экономическими изменениями. Хотя, получив какое-то представление о созвездиях и слияниях, мы делаем первые шаги к пониманию сути этих событий.

Мы также можем лишь отчасти понять, благодаря действию каких сил некоторые нарративы выходят на уровень «эпидемии». В способности нарративов становиться «вирусными» есть загадка, которую мы попробуем разгадать в следующей главе.

Глава 4

Почему некоторые нарративы становятся вирусными?

Непросто выявить и точно сформулировать истинные причины «вирусной» популярности отдельных нарративов и почему большинство из них не удостаиваются подобного внимания. Разгадка кроется в особенностях поведения человека, которое меняется в зависимости от экономических условий. Вне рамок простых и предсказуемых закономерностей сеть человеческих умов иногда действует подобно генератору случайных чисел, выбирая, какие нарративы станут вирусными. Очевидная случайность результатов связана со случайностью мутации историй с приданием им более заразительной формы, а также с определенными аспектами нашей личной жизни и объектами внимания, способными привести к внезапному росту общественного внимания к конкретным нарративам. Годы спустя мы обычно ломаем голову над причинами успеха наиболее популярных нарративов и оцениваем влияние, оказанное ими на экономическую систему.

Стихийность воздействия нарративов на мышление людей и их действия

В начале ХХ века представители многих научных дисциплин начали рассматривать нарративы – истории, которые, как считали прежде, служили лишь для развлечения, – в качестве ведущего элемента, направляющего мысли и мотивацию человека.

Например, в 1938 году философ-экзистенциалист Жан-Поль Сартр писал: «Человек постоянно рассказывает истории, он живет окруженный этими историями и историями других людей, все, что происходит вокруг него, он рассматривает через призму этих историй, и свою жизнь он пытается прожить так, словно рассказывает историю» (1). Истории, которые человек рассказывает о себе и о других, неизбежно прямо или косвенно отражают сферу его интересов.

Ночью, когда мы спим, нарративы являются нам в форме сновидений. Нам не снятся уравнения или геометрические фигуры, не подразумевающие некоего личного восприятия. По мнению нейробиологов, сны, в которых присутствуют персонажи, определенная атмосфера и хронология событий, основаны на действии инстинкта рассказчика. В действительности во время сна мозг функционирует таким образом, будто из-за повреждения передней лимбической системы нарушены ее связи с подкорковыми структурами, из-за чего спонтанно возникают выдуманные образы (2).

В попытках понять природу общественных движений социологи начали рассматривать процесс «вирусного» распространения нарративов в качестве основного двигателя социальных перемен. Например, социолог Франческа Поллетта, изучавшая движение «сидячих протестов» 1960-х годов, в которых принимали участие белые американцы, выступавшие против дискриминации темнокожих, писала, что студенты, когда их спрашивали об этих демонстрациях, называли их незапланированными, спонтанными, «похожими на лихорадку» и «все чаще вспыхивающими абсолютно стихийно» (3). В качестве лозунга тогда часто выступал конкретный популярный нарратив, выражающий требование о предоставлении темнокожим права посещать закусочные категории «только для белых». Молодые белые активисты таким образом выражали свой праведный гнев в связи с ограничением прав темнокожего населения. Форма выражения протеста, получившая название «сидячая забастовка», в конечном счете стала символом нового общественного движения.

Начало истории сидячих забастовок положил протест четырех студентов Агротехнического колледжа Гринсборо. История разворачивалась вокруг вежливых молодых