Красавица и герцог - Джулия Куин

Наконец герцогиня завершила свою патетическую речь. Теперь все три девушки чувствовали себя несчастными, а больше всех Амелия. Старуха вбила себе в голову, что должна непременно поговорить с леди Кроуленд — скорее всего о воображаемых пятнах на коже Амелии, — и, бесцеремонно усевшись в экипаж Уиллоби, велела груму прислать за ней немного погодя собственную карету, чтобы доставить ее обратно в Белгрейв.

Грейс пришлось сопровождать ее светлость. Откровенно говоря, выбора у нее не было.

— Грейс? — снова заговорила Элизабет.

Грейс сжала губы в тонкую линию и впилась немигающим взглядом в пятнышко на обивке кареты, чуть левее головы герцогини.

— Кто это был? — не отставала Элизабет.

— Никто, — поспешно отозвалась Грейс. — Так все готово? Мы едем? — Она выглянула в окно, притворившись, что хочет узнать, почему медлит кучер. Экипаж должен был вот-вот тронуться в сторону Берджес-Парка, имения Уиллоби.

Грейс ужасно не хотелось ехать, даже короткое путешествие пугало ее. Она неохотно последовала за подругами к карете.

И вдруг увидела его. Разбойника.

Его звали не Кавендиш, но когда-то он носил это имя…

Он исчез прежде, чем герцогиня показалась на пороге замка. Стремительно развернул лошадь и понесся прочь. В седле он держался превосходно, даже такая скверная наездница, как Грейс, тотчас поняла, что в искусстве верховой езды этот человек знает толк.

И, главное, он ее видел. И узнал. Грейс точно знала.

Она это чувствовала.

Грейс нетерпеливо побарабанила кончиками пальцев по бедру. Она вспомнила о Томасе и об огромном портрете, проплывшем мимо раскрытой двери в гостиную. Затем ее мысли перескочили к Амелии, вечной невесте, помолвленной с герцогом еще в младенчестве. Потом она задумалась о собственной судьбе. Возможно, ее жизнь сложилась не совсем так, как ей того хотелось, но за годы жизни в замке Грейс научилась ценить покой и безопасность.

И вот объявился мужчина, способный разрушить ее мир.

И хотя она охотно продала бы кусочек души (скажем, восьмушку) за еще один поцелуй того, чьего имени даже не знала, в ответ на замечание Элизабет, что тот мужчина, кажется, ее знакомый, Грейс решительно покачала головой:

— Нет.

Герцогиня вздернула подбородок. Лицо ее раздраженно сморщилось.

— О чем это вы?

— Я интересуюсь, кто был тот мужчина в конце подъездной аллеи, — объяснила Элизабет прежде, чем Грейс успела придумать подходящий ответ.

Голова герцогини, будто на шарнире, резко повернулась в сторону компаньонки.

— Кто это был? — потребовала ответа старуха.

— Не знаю. Я не разглядела его лица. — Грейс не солгала. По крайней мере во второй части.

— Кто это был? — громогласно рявкнула герцогиня, перекрывая грохот колес и стук лошадиных копыт — карета уже скользила по подъездной аллее.

— Не знаю, — повторила Грейс каким-то чужим, срывающимся на писк голосом.

— Вы его видели? — обратилась герцогиня к Амелии. Амелия и Грейс обменялись взглядами, словно заключив молчаливое соглашение.

— Я никого не видела, мадам, — заявила Амелия. Герцогиня презрительно фыркнула и отвернулась, обрушив всю силу своего гнева на Грейс:

— Это был он?

Грейс покачала головой.

— Не знаю, — заикаясь, пролепетала она. — Не могу сказать.

— Остановите лошадей! — взвизгнула герцогиня, наклоняясь вперед, и, оттолкнув Грейс в сторону, яростно заколотила в стенку кареты. — Остановите! Кому говорят!

Экипаж резко остановился, и Амелия, сидевшая рядом с герцогиней, слетела с подушек на пол, прямо под ноги Грейс. Она попыталась подняться, но не смогла: старуха перегородила карету. Изогнувшись и вытянув вперед руки, герцогиня цепко ухватила Грейс за подбородок, длинные старческие пальцы безжалостно впились в кожу.

— Даю вам еще один шанс, мисс Эверсли, — злобно прошипела она. — Это был он?

«Прости», — мысленно взмолилась Грейс и кивнула.

Глава 4

Десять минут спустя Грейс уже сидела в карете Уиндемов наедине с герцогиней и никак не могла взять в толк, почему столь сурово осудила Томаса, когда тот выразил желание сдать бабушку в приют для умалишенных. За последние пять минут почтенная вдова успела немало: она развернула карету в обратную сторону, вытолкнула Грейс из экипажа на подъездную дорожку, так что та неловко приземлилась на правую лодыжку и больно ушиблась, отослала сестер Уиллоби восвояси, даже не потрудившись объяснить им, в чем дело, потребовала запрячь карету Уиндемов, снабдила вышеозначенную карету охраной из шести рослых лакеев. Затем вдова приказала усадить Грейс рядом с собой. (Лакей, выполнявший это деликатное поручение, принес Грейс извинения, но все же подчинился приказу.)

— Мадам? — нерешительно заговорила Грейс. Карета неслась вперед с бешеной скоростью, опасно накреняясь и рискуя опрокинуться, однако герцогиня продолжала остервенело колотить тростью в стенку, рыча на кучера, чтобы тот подхлестнул лошадей. — Мадам, куда мы едем?

— Вы отлично знаете.

Грейс осторожно выдержала паузу и покачала головой:

— Простите, мадам, но я не представляю.

Герцогиня пронзила ее свирепым взглядом.

— Ведь мы не знаем, где он, — уточнила Грейс.

— Мы его найдем.

— Но, мадам…

— Довольно! — отрезала герцогиня. В ее негромком окрике звучала такая ярость, что Грейс немедленно умолкла. Чуть позже она все же осмелилась украдкой бросить взгляд на старуху. Герцогиня сидела прямая, как шомпол (слишком прямая, учитывая, как трясло и подбрасывало экипаж на ухабах); ее правая рука, скрюченная, будто птичья лапа, вцепилась в занавеску, прищуренные глаза зорко обшаривали окрестности. Точнее сказать, деревья. Это единственное, что можно было разглядеть из оконца кареты.

Грейс представления не имела, почему герцогиня так внимательно смотрит в окно.

— Если вы его видели, — надтреснутый голос старухи вывел Грейс из задумчивости, — то он все еще здесь, неподалеку.

Грейс сочла за лучшее промолчать. Так или иначе, герцогиня смотрела не на нее.

— А это значит, — ледяным тоном заключила старуха, — что существует лишь несколько мест, где он может быть. Поблизости всего три почтовых гостиницы. Так-то вот.

Грейс сжала ладонями лоб. Это был жест слабости. Обычно она не позволяла себе паниковать в присутствии герцогини, но сейчас бессмысленно было притворяться сильной и решительной. Старуха задумала похищение. И она, Грейс Катриона Эверсли, которая в жизни не украла даже грошовой ленточки на базаре, оказалась замешана в таком ужасном преступлении.