Несчастливый билет - Красная Бурда

Теперь, кроме пылающих покрышек, по всему периметру ангара задымились ещё и огромные мотки толстого провода. Аромат горелой резины и изоляции повергал участников шабаша в ещё более глубокий транс.

Кто-то негромко бормотал-молился: «… тот прочтет число Зверя, ибо число это — человеческое: сумма цифр справа должна быть равна сумме цифр слева…»

* * *

Вдруг толпа расступилась, и в центр людского круга медленно и торжественно вкатился массивный гроб на четырёх больших троллейбусных колёсах. В гробу покоился виновник торжества — Аркадий Аркадьевич Сикуляр, как был в момент убийства — в косо сидящей меховой шапке, в выбившемся из-под пальто пёстром шарфе, с испугом в незакрытых глазах. В сложенных на груди руках покойника торчал оторванный билет.

«Билет в последний путь, — догадался Орлов. — или в рай…» Приглядевшись, капитан увидел, что билетов в руках у убитого начальника было два — видимо, за себя и за гроб. Кроме того, вокруг шапки Сикуляра была уложена бумажная лента с витиеватой надписью «Проезд — 2 р. 00 коп. Провоз багажа — 2 р. 00 коп.»

В задних рядах тихонько завсхлипывали и запричитали женщины:

Чуть-чуть не застал, родимый, повышения платы за прое-е-езд. То-то бы порадовался Аркашенька-а-а!

Из дальнего угла послышалось заунывное, странное и страшное песнопение: «Пою тебе, о бог Фарадей, ты, что соединяешь сопротивление и индуктивность... Ток наш насущный дай нам на каждый день…» — удалось разобрать Орлову, и по спине его пробежал… нет, не ток, а всего лишь мурашки.

Стали вносить венки. Скромные еловые, обвитые контактным проводом и роскошные, из живых цветов, украшенные билетными лентами. Орлов в полумраке читал надписи: «Спи спокойно до Конечной!», «От коллектива верующих в Совесть Пассажира!» Вдруг внесли венок с надписью: «Собаке собачья смерть!» Нёсший его мужичок огрызался на возмущённо зашикавших на него:

— От старобабинских похорон остался, не выбрасывать же!..

Глава 27

Вслед за венками медленно и торжественно к гробу подошла скорбная процессия. Впереди шёл высокий, спортивного вида мужчина в траурной чёрной лыжной шапочке с бесконечной надписью по периметру «adidasadidasadid» и с прорезями для глаз. На бархатной чёрной подушке он нёс алюминиевую лыжную палку с невыносимо сверкающим, отполированным лезвием и ручкой, отделанной крупными бриллиантами.

Орлов почувствовал, что именно этот человек здесь главный.

— Ну-ка тихо, братья и сестры! — негромко, но властно произнёс Председатель. И снова Михаилу Петровичу показалось, что он уже где-то слышал этот голос.

В ангаре установилась мёртвая тишина. Слышно было, как горят шины.

— Сегодня у нас два вопроса, братья и сестры, — начал свою речь Председатель. — Панихида по Сикуляру и Разное. Под Разным я имею в виду принесение в жертву богу Фарадею одного гадкого змеёныша, из тех, что режут сидения и бросают жвачку и семечки на пол! Кому из вас хочется убить такого подростка?!

По толпе прокатился радостный гул. Многие потирали руки.

— Вижу, — продолжил Председатель, — что всем хочется. Так возрадуемся же, братья и сестры! Я знаю, все жаждут начать с жертвоприношения, но мы решили так: сначала дела скорбные, весёлые — на потом.

Председатель повернулся к покойнику.

— Спи спокойно, брат Аркадий, ибо ты ни в чем не виноват! Во всём виноват отступник Старобабин! Именно Старобабин хотел продать нас всех этим ублюдкам, этим пассажирам, этим безбилетникам с их проклятым багажом, за который они тоже не платили!!!

В голосе Председателя зазвучал металл.

— Но веруйте, братья! Ибо настанет Контрольный День, и будет Конечная Остановка, и прозвучит с небес громовой глас: «Так, у вас что? Нет ничего? На выход! И не стойте в дверях, не задерживайте транспорт!!!» И все восстанут с сидений и предстанут перед Всемогущим Кондуктором!!! И кто-то пройдет через переднюю дверь в рай, а кто-то в заднюю — в ад, где подвергнется страшному штрафу!!!

— Они норовят подсунуть нам крупные купюры, особенно с утра! Смерть пассажирам!!! — раздались истошные выкрики.

— Смерть безбилетникам! — проревел Председатель.

— Смерть!!! — отозвалась толпа.

— Смерть льготникам, военнослужащим и пенсионерам!!! — ещё истошнее заорал Председатель.

— Смерть!!! — бесновалась толпа.

— Смерть Героям России, депутатам и чернобыльцам!!!

— Смерть! Смерть!! Смерть!!! — надрывался зал.

— Давайте сюда змеёныша!!! — скомандовал Председатель.

* * *

Гроб с Сикуляром откатили в сторону, и на его место двое дюжих сектантов вынесли жертвенник в виде троллейбусного сидения, к спинке которого была прикручена табличка с крупной надписью: «Места для пассажиров с детьми, инвалидов и жертв».

В ангар внесли Олега Ложкина и усадили на сидение. Всё тело подростка было туго обмотано билетной лентой, отчего он напоминал египетскую мумию. На лицо мальчику изуверы напялили маску зайца.

— Развяжите щенка и приготовьте к закланию! — приказал Председатель.

Олег держался молодцом. Он уже второй час пребывал в глубоком обмороке и всем своим видом давал понять, что ему не страшно.

Мальчика развязали и привели в чувство, дав понюхать кусок дымящегося провода.

Михаилу Петровичу и оперативникам стоило большого труда не вмешаться в это чудовищное, варварское действо.

Сектанты обступили Олега со всех сторон. Они били его по щекам и требовали купить билет. Когда мальчик дрожащими руками доставал из карманов мелочь и покупал билет, его на несколько секунд оставляли в покое, но потом снова начинали бить. Денег у Олега с каждым разом оставалось всё меньше, он был в ужасе и, видимо, думал только о том, что будет, когда деньги у него кончатся.

И вдруг, когда у Олега оставалось всего три рубля, он вспомнил, что у него есть проездной! Льготный проездной для учащихся, который каждый месяц дает ему мать!

«Спасибо тебе, мамочка!» — мысленно произнёс Олег и, вытащив из кармана замусоленную бумажку, поднял её высоко над головой. Мучители попятились назад, как будто увидели змею. Некоторые прикрывали глаза ладонями, словно от мятой бумажки исходил яркий свет. Олег осенил себя проездным.

— Для учащихся! — на весь ангар прозвенел его ломающийся мальчишеский голос.

— Льготник! Это льготник! — зашептались тут и там.

— Нельзя трогать льготника! Беда будет, — слышалось всё громче.

Но внезапно всё смолкло. Толпа расступилась, и к мальчику подошёл Председатель. Молниеносным движением он вырвал у Олега проездной, бегло взглянул и важно произнёс:

— Просрочен!

Это была неправда.

— Нет, он ещё не просрочен! До конца месяца ещё двадцать минут! — крикнул Олег, но его даже никто не стал слушать.

Глава 28

— Сейчас, сынок, мы будем тебя убивать, — сказал Председатель. Сказал так просто и спокойно, что все поверили.

«Ситуация становится критической!» — стремительно пронеслось в голове у Орлова. Это был один из тех моментов, когда что-то вдруг проступает в голове милиционера чётко и ясно, настолько, что ему вдруг становится понятно — вот он, момент истины!

А ещё в этот же самый момент Орлов вспомнил, где он слышал этот голос.

«Это же мужик из троллейбуса, в котором убили Старобабина! Он ещё с лыжами ехал! — сверкнуло в голове у милиционера. — И Сикуляра убил тоже лыжник! Ну, здравствуй, дружок! Тебя-то мы и ищем!..»

Председатель тем временем начал убивать мальчика.

Орлов понял, что счёт пошёл даже не на минуты, а на секунды. Капитан трижды оглушительно чихнул. Повинуясь условному сигналу, все семеро оперативников вновь собрались возле него, не переставая притворно бесноваться.

Орлов взглянул на товарищей и подмигнул им, давая знак, чтобы они приготовились. Затем он указал пальцем на себя, потом ещё на троих помощников, потом ткнул этим же пальцем в Председателя и в мальчишку, давая понять, что им надо освободить пацана. Затем оглядел остальных четырёх милиционеров и сделал круговой жест рукой, который означал: «А… бейте всех подряд!»

Вслед за тем, подняв над головой руку, Орлов начал отсчёт времени, загибая пальцы.

Тем временем Председатель убивал мальчика всё сильнее и сильнее.

Оперативники подошли совсем близко к жертвеннику, готовые в любую секунду броситься на помощь Олегу.

И тут Председатель стал убивать мальчика так сильно, что Орлов не выдержал. Высоко подняв вверх руку с красной книжицей, он закричал громовым голосом:

— Удостоверение! Этот мальчик со мной! Всем остальным стоять! То есть, лежать!

— Да, да, лежать! — подхватили порыв капитана сослуживцы, доставая пистолеты. — Слушайтесь все его, он дело говорит!

Толпа, на секунду оцепенев, застыла в изумлении. Орлов тем временем пробирался к мальчику, расчищая дорогу своим фирменным ударом головой. Следом за ним двигались оперативники, тоже не особо церемонясь с безумцами. Двести ошалевших от неожиданности сектантов не оказывали никакого сопротивления. Раздалось лишь несколько робких выкриков: «За что вы нас бьете, ведь ментам-то в троллейбусе бесплатно!», но не более того.