Больше, чем одиночество - Наталья Костина

В один прекрасный день жена исчезла из моей жизни со всеми своими и частично моими вещами – но я не стал возражать. Потому что из меня как будто вынули мешающую занозу. Назойливый дальний родственник, живший со мной в одной комнате, завершил свои дела, собрал чемодан и отбыл наконец на вокзал. Я вымел оставшийся после него сор, засунул раскладушку обратно на антресоли и вздохнул с облегчением.

Свобода – великое и, наверное, единственное благо для таких индивидуумов, как я. Поскольку я циник и мизантроп, то разумнее оставлять меня наедине с собой. После развода приятели и сослуживцы бросились знакомить меня с «подходящими девушками». Глупцы! Семейное блюдо я уже попробовал – и оно мне не понравилось. Возможно, потому что повар был не слишком хорош? Но об этом я не задумывался, потому что теперь я был свободен как ветер и сам распоряжался своим временем, которое и называется жизнью.

Когда же в историю цивилизации властно вторгся интернет, я понял – именно это и есть настоящая свобода! Общаться виртуально и не соприкасаться физически. Быть везде, но никого не впускать в личное пространство. Давать волю собственной фантазии, быть одновременно большим и малым, ячейкой, составляющей великое множество тебе подобных, и стрелой, стремительно летящей к цели… Благослови, Боже, человека, который придумал место, не существующее материально! Его нельзя пощупать, но можно войти и существовать внутри него. Которое не имеет границ и бесконечно так же, как и Вселенная. Здесь можно читать и слушать музыку, путешествовать по странам, музеям, барахолкам… Создавать миры внутри миров и неограниченно общаться с себе подобными – стоит только этого захотеть.

Разумеется, ты втягиваешься в этот иллюзорный мир, погружаешься в него, привыкаешь… он становится для тебя таким же наркотиком, как для некоторых – так называемая семейная жизнь, состоящая из скандалов, накапливания ненужных вещей и неизбежного пресыщения и эмоциями, и старым хламом. Да, вода твоей жизни утекает в любом случае, но ты САМ волен распоряжаться, в какую сторону течь этой реке. И только ты можешь строить на ней плотины, запруды, прокладывать новые русла или превратить чистый ручей в болото…

Я так и не взял в руки фотоаппарат и не вышел с ним в город. Обычно мы все так поступаем – откладываем на завтра то, что так легко сделать прямо сейчас, а потом сожалеем об упущенной возможности. К тому же был выходной – время узаконенной лени, когда с утра не хочется вылезать из постели; и только к обеду ты выпиваешь свой кофе, выкуриваешь первую за день сигарету и на какой-то миг чувствуешь себя всесильным и всемогущим. Ты говоришь: сегодня я сделаю что-то важное, необычное, запоминающееся… начну ремонт, напишу первую главу книги или хотя бы выйду с фотоаппаратом на улицу. Однако, как и у большинства, твой порыв заканчивается привычным лежанием с компом на диване.

О нет, я не виню и не грызу себя – негатив ничего не созидающей рефлексии мне не по карману. Я просто человек… средний индивидуум, не хватающий звезд с неба, не имеющий ни собственного дела, ни подчиненных, да и миру, по большому счету, мне сказать нечего. Все, что у меня есть, – это небольшая квартирка, которую я не заработал, а получил по наследству, да моя безграничная фантазия. Впрочем, и ее я заполучил вместе с генами: мой отец до сих пор пописывает бездарные стишки – но уже в другом городе, другой стране и на другом языке. А моя нежно любимая ма работает завредом в некоем журнале женского направления. Так что фактом, что меня все время сносит в сторону кустарных художественных промыслов, гордиться не стоит. Равно и тем, что маман изредка пристраивает мои снимки. Не будь ее, кто стал бы платить за них, когда Сеть переполнена почти бесплатными изображениями чего угодно: от бесконечных котиков и пухлых младенцев до момента первого деления клетки и краха удаленных на миллиарды световых лет галактик? Макро-и микрокосм…

Да, я неплохой фотограф, но кому сейчас это интересно? Разве моим родителям, которые собственноручно готовили растворы и печатали черно-белые снимки в коммунальной ванной, каждый раз удивляясь полученному, как чуду. С появлением же цифровых технологий миллионы таких, как я, каждый день выкладывают в Сети кадры, которые лет двадцать назад смело могли считаться шедеврами.

Я и сам поначалу увлекался спецэффектами, фильтрами и компьютерной обработкой – приемами, превращающими картинку не в схваченное цепким взглядом событие реальной жизни, а скорее в произведение живописи. Но все рано или поздно приедается. Любая, даже самая продвинутая игрушка в конце концов оказывается всего лишь игрушкой. Даже если ты царь и бог в своем ремесле, наступает время, когда ты оказываешься пресыщенным всем… Всем, кроме одного – человеческих отношений. И ты снова возвращаешься к тому, что было главным во все времена: умению поймать момент, выхватить то, что в большинстве своем люди прячут. Увидеть лица, не маски, и НАСТОЯЩИЕ чувства. Которые ты сам, лично, каждый день подменяешь общением в Сети. Низкопробным суррогатом. Отбивной со вкусом картона и тортиком, целиком сварганенным из земляничного мыла. И когда ты употребляешь это каждый день: сначала с восторгом, затем с отвращением, а потом – повинуясь мерзкой привычке впихивать ЭТО в себя, тебе катастрофически начинает не хватать именно настоящего.

И ты чувствуешь все нарастающую неудовлетворенность, потому что раньше пробовал его, видел, осязал… ты знаешь, что оно существует, оно просто ОБЯЗАНО существовать! Тебе нужен хоть глоток этого, как нужен вдох сегодняшнего снежного воздуха – такого чистого, что даже не хочется портить его, закуривая очередную сигарету.

Ладно, довольно поэзии пополам с философией, приправленной дерьмом, именуемым «нестандартным мышлением». Это варево еще никого не насыщало, а в больших количествах от него может просто стошнить. Я накидываю куртку и снова выхожу на балкон, прикидывая, куда лучше отправиться… и тут звонит телефон. Я жду – может, проклятое коммуникативное устройство заглохнет само собой? Однако не тут-то было. Замолкнув, наверное, после двадцатой трели, аппарат начинает трезвонить снова. Я в последний раз вдыхаю запах начавшейся зимы, возвращаюсь в комнату и снимаю трубку.

– Привет. Это я!

– И тебе привет, ма.

– У тебя есть фото влюбленной парочки? В следующий номер мы ставим неплохой рассказ…

Все рассказы, канающие под реальные лав-стори, которые печатает это литературно-порнографическое издание, – сплошная лажа и дешевый ширпотреб из разряда «все по три гривны». Самое смешное, что эти слюнявые, мелодраматические и вышибающие у домохозяек слезу побасенки выдает на-гора циничный гогочущий дядька лет пятидесяти, пьющий все, что горит, и трахающий все, что шевелится. В редакции, состоящей почти сплошь из дам бальзаковского возраста, его обожают – он не пропускает ни одной юбки, и даже престарелая, давно вышедшая на пенсию корректорша была, по слухам, облагодетельствована им прямо на рабочем столе. В отличие от меня, этот половой гигант предпочитает заводить реальные, а не виртуальные отношения – хотя иногда это бывает чревато служебными междоусобицами. Однако и здесь его выручают буйная, густо замешанная на сексе фантазия и необоримое обаяние.

– …так что?

Оказывается, пока я рассеянно слушал, маман закончила пересказывать мне очередной литературный шедевр их штатного ловеласа и требует, чтобы я подобрал к нему фото из имеющихся в наличии.

– Я думаю, найду… – неопределенно обещаю я.

– Скинь мне на почту все, что есть, я посмотрю, и побыстрее! Завтра начинают верстать номер.

Я включаю комп, но, прежде чем открыть папку с прозаическим названием «любовь-морковь» и выудить из нее то, что заинтересует домохозяек, заглядываю в инет. Там висит куча новых сообщений – и я быстро проглядываю их, одно за другим. Честно говоря, я не люблю женщин, откровенно предлагающих себя, но иногда пользуюсь этим, когда длительное воздержание дает о себе знать. Однако сейчас я игнорирую откровенные призывы скучающих дамочек… вот эта, пожалуй, мне нравится – отмечаю я мимоходом. Однако если она и говорит так же, как пишет, то лучше бы ей вообще не открывать рта. Я ненавижу малограмотных, которые пишут «ищо» и «остарожно»…

«…а ищо я хочу остарожно погладить тебя…»

Во время спермотоксикоза, как характеризует это состояние редакционный Казанова, меня можно гладить даже неосторожно, однако после секса я все-таки предпочитаю общаться, а не молча курить в постели. Поэтому я не дочитываю этот порноопус до конца – и открываю переписку с той, которая меня так интриговала. Но… наш диалог сначала превратился в монолог – с моей стороны, – а затем иссяк сам собой, хотя, видит бог, я ничем ее не обидел… И сегодня ее нет в Сети, и новых сообщений от нее тоже нет. Ну что ж… по всей видимости, она не сидит в выходной у экрана. Может быть, отправилась на прогулку любоваться первым снегом. В Японии, где я недавно побывал по делам фирмы, любуются и снегом, и цветущей вишней, и вообще всем, на чем только может отдыхать глаз. Я привез оттуда кучу фоток: наверное, вдохновение давалось в придачу к новой камере, и даже то, что я наскоро выхватывал объективом, вышло потрясающе. Когда-нибудь я покажу ей МОЮ Японию…