Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне - Вячеслав Науменко

Программа занятий была составлена близкими к генералу Краснову людьми и с ним согласована. На торжественном открытии школы генерал П. Н. Краснов в пространной речи изложил свою политическую концепцию. Основное внимание, как и следовало ожидать, он посвятил волновавшему всех вопросу: характеристике власовского движения и самого генерала Власова. Концепция эта сводилась, примерно, к следующему:

1. В свое время была Великая Русь, которой следовало служить. Она пала в 1917 году, заразившись неизлечимым, или почти неизлечимым, недугом большевизма.

2. Но это верно, однако, только в отношении собственно русских областей. На Юге (в частности, в казачьих областях) народ оказался почти невосприимчивым к «большевицкой заразе».

3. Нужно, следовательно, спасать здоровое, жертвуя неизлечимо больным. Но есть опасность, что более многочисленный «больной элемент» задавит элемент здоровый (т. е. русские северяне — казаков).

4. Чтобы избежать этого, надо найти союзника-покровителя и таким может быть только Германия, ибо немцы единственная «здоровая нация», выработавшая в себе иммунитет против большевизма и масонства.

5. Во власовское движение не следует вливаться: если окажется, что власовцы абсолютно преданные союзники гитлеровской Германии, тогда можно будет говорить о союзе с ними. А пока расчет только на вооруженные силы немцев.

Вскоре появилось пресловутое письмо генерала Краснова генералу Власову. Затем Стан узнал о приказе генерала Науменко кубанцам о признании командования Власова, на который генерал Краснов ответил также приказом о неподчинении приказу генерала Науменко.

В редактировании письма генералу Власову принимал участие хорунжий Н. С. Давиденков, прежде служивший в РОА. По его словам, ему во многом удалось сгладить «острые углы» письма Краснова, то есть сделать его менее вызывающим.

Волновался весь Казачий Стан, но более других кубанцы. К ним и были посланы докладчики, имевшие целью «разоблачить генерала Науменко». В числе их был генерал Соламахин, кубанец. На собрании в кубанских станицах его чуть не избили. Такая же история случилась и с более умелым и умеренным докладчиком — хорунжим Давиденковым.

Генерал Науменко стал символом долгожданного воссоединения с генералом Власовым.

К.

Долина смерти

Есть долина такая в Тироле,

А в долине той Драва-река…

Только вспомнишь — и дрогнешь от боли,

Как от вскрывшего рану клинка!

Там, где крепко задумались горы,

Обступивши небесную гладь,

Ветер повесть греха и позора

Не устанет в веках повторять.

Ты ж, поэт, свои горькие строфы,

Что на волю прорваться спешат,

У подножия новой Голгофы

На коленях слагай, не дыша!

Где-то Драва в безудержном плаче,

Ударяя, как в грудь, в берега,

Причитает о жизнях казачьих,

Хладно брошенных в руки врага.

Обманули закон и защита,

Просьбы тронуть глухих не могли…

Кровь коварно, безвинно убитых,

Вопиет, вопиет от земли!

Колыхнулись хоругви, как тени…

И в молитвенный жаркий порыв

Злобно хлынуло уничтоженье,

Все стихией своей затопив!

По плечам, головам и иконам

Мчались сотни подкованных ног…

Даль и высь переполнились стоном,

Но никто не пришел — не помог!

Лишь одна сердобольная Драва,

Отражая июньскую твердь,

Укрывала волною кровавой

Убежавших от ужаса в смерть…

Горы строже нахмурили брови,

В долгом эхе их дрожь проняла —

Не от лязга ль железных чудовищ,

Волочивших и рвавших тела?

Казаки, и казачки, и дети,

Цвет последней казачьей земли,

Позабытые всеми на свете

Ни за что в западне полегли…

Так склонись же, поэт, на колени

И взывай, и моли, и проси,

Чтоб хоть поздняя весть об измене,

Как огонь, пронеслась по Руси,

Чтобы память о жертвах дрожала

В русском сердце рыданьем всегда!

А пока… пусть тирольские скалы

Наливаются краской стыда!

Мария Волкова

Отход казаков из северной Италии в Австрию и расположение их на реке Драве

Ко времени капитуляции Германии казачьи беженцы с семьями и строевые части, организованные для их охранения, возглавляемые Походным атаманом генералом Домановым, находились в северной Италии. Этот так называемый Казачий Стан занимал ряд сел в районе города Толмеццо и отстоял от австро-итальянской границы по прямой линии примерно в 25 километрах. Там же находился начальник ГУКВ генерал П. Н. Краснов.

Австро-итальянская граница пролегает по гребню Альпийского хребта, протягивающегося с запада на восток, с небольшим уклоном к югу. Отходила вся многотысячная казачья масса в Австрию по единственной шоссейной дороге, ведущей к перевалу. Путь этот пролегал по берегу небольшой горной речки Бут, протекающей в ущелье.

Постепенно поднимаясь и пролегая через селения Палуцца и Тунау, от которого начинается крутой подъем шоссе длиною в десять километров, путь труднопреодолимый для утомленных пеших людей, тем более что тогда там свирепствовала ненастная погода: шел проливной дождь, перешедший потом в снег. По обочинам дороги и по краям глубоких ущелий наметались большие снежные сугробы, ставшие могилой некоторых людей и нескольких лошадей.

Путь этот подходил к перевалу Плекен, высотой около трех тысяч метров. От перевала идет спуск к селению Маутен и далее, через село Кетчах, вновь подъем через небольшой отрог Альпийский гор и спуск в долину реки Дравы.

Здесь-то по указанию английского командования были расположены казаки и кавказские горцы, на протяжении 21 километра от Обердраубурга до Лиенца.

Долина реки Дравы, шириною два-три километра, окаймлена скалистыми горами. Она покрыта лугами, редким лесом и кустарником. По левому (северному) берегу реки пролегает железнодорожная линия от Лиенца на Обердраубург и далее на Шпиталь.

Город Лиенц пересекается течением притока реки Дравы Изеллем, который делит город на две части, северную и южную, и впадает в Драву юго-восточнее города. Лиенц находится на высоте 650 метров над уровнем моря.

Штаб Доманова расположился в северной части, а английский штаб — в южной. Там же находился и бургомистр города. Генералу П. Н. Краснову была отведена вилла в четырех километрах от города.

Казачьи семейства расположились в лагере Пеггец, отстоящем от Лиенца в двух с половиной километрах. Остальные стали биваком в палатках, разного рода шатрах и под повозками по обоим берегам Дравы. На правом берегу ее, выше города, стало Казачье военное училище, ниже — Конвойный полк. Еще ниже — станицы и строевые части.

Восточнее селения Никольсдорф и далее до Обердраубурга было расположение кавказских горцев.

В. Г. Науменко

Перевал через Плекен-Пасс 3 мая 1945 года

(Статья одного из главных сотрудников генерала П. Н. Краснова, в бытность последнего начальником Главного Управления Казачьих Войск)

Когда 8-я английская армия стала приближаться к расположению Казачьего Стана, вернее, казачьих войсковых частей на юге и западе от казачьих «станиц» вокруг города Толмеццо в Италии, казаки во чтобы то ни стало решили покинуть итальянскую территорию и продвинуться в Германию, то есть в Австрию, тогда принадлежавшую Германии.

Немецкий главнокомандующий района Триеста (до южных склонов Альп, вплоть до границы Австрии) обергруппенфюрер Глобочник не желал этого передвижения. По всей вероятности, он рассчитывал на то, что казачьи полки примут натиск англичан и нападения итальянских партизан и тем самым облегчат последние безнадежные военные действия немцев в этом районе.

Между казачьими полками и Казачьим Станом была самая тесная связь: мужья, сыновья, родственники стояли «на фронте», а в «станицах» жили их семьи.

Началось более или менее беспорядочное движение населения на север, и Доманов, в силу создавшегося положения, не мог сделать ничего иного, как, вопреки желанию Глобочника, организовать переход на север во избежание полного хаоса.

Его приказом был указан порядок отхода населения по станицам, и весь затруднительный перевал через Плекен-Пасс в Кернтен в Австрию был произведен в порядке.

Севернее казаков стояли кавказцы. Когда казаки проходили мимо их поселения, там шла полная подготовка к движению на Север.

Люди шли пешком, ехали на повозках, на старых, где-то «организованных», автомобилях. Каждый нес или вез, кто что мог. В группе гражданских казаков передвигался большой автобус с частью штаба и женщин, принадлежавших к семьям штаба. Тут же шел легковой автомобиль «фиат», отведенный штабом для Петра Николаевича Краснова. Слева сидел казак-шофер, справа Петр Николаевич, за ним сидела Лидия Федоровна (жена генерала П. Н. Краснова) и рядом с нею я.