Неверное сокровище масонов - Сергей Зацаринный

— Как много, вообще людей, оказывается, интересуется госпожой Перси-Френч..

Теперь она из кожи вылезет, чтобы похвастать перед столичным гостем своей осведомлённостью. Так и вышло. Уже через несколько минут я знал, что неведомая Гаврилова — студентка местного педуниверситета (господи, остался в бедной России хоть один просто институт!), которая писала работу на какую-то конференцию, что многие письма переведены с французского и английского, и я, если пожелаю, могу ознакомиться с их содержанием. В довершение, видимо, чтобы я не сильно зазнавался, мне сообщили:

— Были и Ваши коллеги, юристы из Москвы. Они интересовались судьбой бывшего управляющего Перси-Френч Отто Зольдберга. Искали его наследников.

Я едва сумел скрыть волнение. Отто! Наверняка, тот самый. Снисходительно улыбнувшись, я, будто просто для поддержания надоедающего разговора, спросил:

— Нашли?

— С такими деньгами, да не найти. Они работали по заказу какой-то иностранной фирмы. Что-то там с наследством…

Многолетний опыт не подвёл. Можно перелопатить горы бумаг, изучить тысячи документов, но живого человека не заменит ничто. Значит, у моего Отто остались богатые родственнички за границей. И искали они его, именно по последнему следу. Судя по всему, единственное, что они про него знали, это то, что он работал управляющим у британской подданной Перси-Френч. А ещё вспомнилось, что он оказался замешанным в какие-то шпионские истории. Увы, всё это не имело никакого отношения к моему имению.

Бумажная работа закончилась. Единственное, что я теперь мог сделать, это отыскать местоположение самой усадьбы и попытаться составить приблизительный план того, что пощадило время. Следовало торопиться, через пару недель начнёт отрастать трава и искать следы старых строений будет очень тяжело.

Но, прежде я решил навестить студентку Гаврилову. Судя по всему, девушка очень упорно поработала и, возможно, могла рассказать что-либо интересное. Благо, кузница будущих педагогов находилась в двух шагах от архива.

Меня беспрепятственно пропустили, почтительно глядя на мою профессорскую бородку, и даже подвели по моей просьбе к доске с расписанием занятий. От словоохотливой архивистки я уже знал, что Лена Гаврилова учится на втором курсе исторического факультета. Последнее уточнение было явно излишним. Вряд ли девушка, проторчавшая более полугода в архиве, изучает физику.

Вот только старался я зря. Симпатичная темноволосая студентка, испуганно раскрыв свои ярко-синие глаза, сразу сказала, что все материалы уже сдала научному руководителю. Собственно и тему выбрал он, и план составил. Видно, разговаривать с незнакомцами ей приходиться нечасто. Она страшно разволновалась и покраснела. Чтобы как-то успокоить её и придать невинный вид своему визиту, я сделал замечание:

— Вам необходимо побольше уверенности. Скоро придёте в класс, а дети не любят краснеющих учителей.

В этот момент я совершенно выглядел, как престарелый педагог, наставляющий своего юного коллегу. Девушка с опаской взглянула на мою трость и послушно кивнула. Кажется, я её успокоил.

В Ульяновске мне больше было делать нечего. Я закрыл своё исследовательское дело в архиве, отметил там командировку. Подумав, решил пока не сдавать ключ от квартиры. Оплачено по середину июня, куда спешить. А теперь в путь!

Он лежал передо мной прямой, как стрела. Доехать до Сызрани, остановиться в гостинице, купить полевую экипировку: камуфляж и сапоги и в Вельяминовку.

Расставаться с новым имиджем было даже немного жаль. Да и куда спешить. К сызранскому автобусу я так и прибыл, опираясь на трость.

— Здрасьте — негромко раздалось за спиной. Явно обращались ко мне. Рядом с огромной сумкой стояла Лена Гаврилова.

— Едете домой? — я постарался придать голосу максимальную дружелюбность. Вопрос излишний, наступают майские праздники и студенты устремились к родным пенатам, пополнять запасы продовольствия.

Вещей у меня с собой почти не было, и я, как старый джентльмен, подхватив сумку девушки, устремился в подошедший автобус.

— Вы в Сызрань?

— Нет, я только до Тереньги, — это название я где-то слышал. Ах, да, это же одно из имений Екатерины Максимилиановны Перси-Френч. Мы заняли соседние кресла. Судьба милостива. Она подарила мне очень милую спутницу.

— Если не секрет, Вы почему пошли на исторический?

— Я, вообще-то на иняз поступала, но баллов не добрала.

— А чем, позвольте спросить, преподавание английского лучше преподавания истории? Та же школа, те же дети.

— Можно другую работу найти. Переводчиком куда-нибудь устроиться. А с историей только в школу, — девушка явно удивлялась, что приходиться объяснять такие элементарные вещи человеку в таких больших очках.

Ох уж эти сельские мечтательницы! Вечно выдумают себе какое-нибудь счастье за тридевять земель.

— Зато, если бы поступили на иняз, так никогда и не узнали ничего о Кэтлин Перси-Френч.

— Ошибаетесь. Я ей ещё в школе интересовалась. Даже работу о ней писала на областной конкурс.

— Если не секрет, почему?

— У нас в селе сохранился старый барский дом. Целый дворец. С башнями, балконами. Его забросили, он стал разрушаться. Вот наша учительница и придумала написать его историю, чтобы привлечь инвесторов, которые купят этот дом.

— Купили?

— Нет, конечно. Сейчас и в Ульяновске старина никому не нужна, а уж в Тереньге…

— Но, может у вас действительно найдётся что-нибудь поинтереснее? Привидений в старом доме нет?

Девушка уловила в моих словах насмешку и нахохлилась. Разговор вот-вот грозил оборваться.

— Я видел на своём веку столько заброшенных прекрасных зданий. Чтобы выделиться из этой массы руин, нужна какая-то изюминка. Привидение, клад, романтическая история, связь с известными личностями.

Увидев, что я не смеюсь над ней, девушка оттаяла:

— У нас подземные ходы есть..

— Уже кое-что…

— И сокровища

— Сокровища усадьбы Перси-Френч?

Лена кивнула.

— Что же Вы молчите? Заинтриговали человека!

Вдруг она спросила:

— А почему Вы интересуетесь Перси-Френч?

Врать не хотелось. За окнами медленно проплывала какое-то большое село с колокольней. В ослепительно голубом небе замерли облака.

— Вы будете смеяться, Елена, но мне просто понравилась фамилия. Каждый человек с детства любит сказки. Потом вырастает, забывает всё. И, в одно прекрасное время, вдруг так снова захочется, как в детстве чего-то необычного. Мне подвернулась работа в юридической фирме, где нужно было искать след управляющего некой госпожи Перси-Френч. Мне это показалось именем эльфийской принцессы. Тем более, что, как потом выяснилось, она действительно родом из страны эльфов — Ирландии. Так я и очутился в вашем славном городе.

Увы, в моей работе нет ничего интересного. А теперь Вы расскажите мне про сокровища. Вы же видите, я, как все канцелярские крысы, неисправимый романтик.

— Да рассказывать больно не о чем. Просто барский дом, о котором я говорила, был в 1917 году отобран по решению сельского схода. А всё, что в нём было, бесследно исчезло. В Симбирске оно не появилось, сельчане его не разграбили. Как в воду кануло. А дом стоит посреди села, незаметно ничего не вывезешь. Вот я и думаю, что всё спрятано в подземных ходах. Старожилы много про них рассказывают.

— А почему Вы считаете, что это всё не появилось в Симбирске?

— Ну, я ведь, своего рода, специалист по Перси-Френч. Сколько проторчала в архиве.

Всего пару дней назад эта особа утверждала, что все материалы передала своему научному руководителю и ничего не знает. Я украдкой оглядел её повнимательней. Высокий лоб — умна, нет косметики на лице. Синие глаза печально смотрели в окно, на начинающий зеленеть лес. О чём она думает? Перед тем как задать главный вопрос, требовалось её чем-то отвлечь.

— Елена, а почему Екатерина Максимилиановна так и не вышла замуж?

— Я читала письмо её отца. Он уговаривал дочь уехать из России и предрекал: «Ты никогда не сможешь найти своего белого дрозда. Диковинку такую!» Она была необычная женщина. Равного себе найти не смогла.

— Принцы и тогда уже были большой редкостью. Особенно эльфийские. — мне вспомнился тот печальный юноша из Языкова. Он явно не тянул не только на рыцаря, но даже на оруженосца. Паж, не более. Но письмо его принцесса хранила.

— Кстати, Елена. В Вашей истории о сокровищах есть одна нестыковка. Вы говорите, что ценности пропали из усадьбы в семнадцатом. Но ведь летом восемнадцатого, когда в крае установилась власть белых, была возможность их беспрепятственно забрать.

— Может, потайные подвалы показались более надёжными, чем симбирский дом.

— Тогда, значит, единственным хранителем тайны оставался управляющий. Куда он потом делся?