Мой Ванька - Алексей Лухминский

– И ещё. Самое для него страшное – это простуда. Дальше – воспаление лёгких, дальше… Сами понимаете… Кровь бегает пока плохо.

– Понимаю… Не допущу. А можно вам писать?

– Конечно! Буду ждать вестей, – он пожимает мою руку. – Успеха вам с Ваней!

В самолёте Ванька лежит на носилках. Я сижу рядом.

Как нас провожали! Даже Кирилл Сергеевич пришёл на аэродром. И Ванькины ребята, с которыми я перезнакомился, и Дмитрий Иванович с Надеждой Михайловной. Короче – толпа. Будто делегацию провожали! Столько с собой надавали еды! Честно говоря, мне так грустно стало, что мы уезжаем от таких хороших людей… Вот Ванька встанет, и мы сюда ещё обязательно прилетим. А может, вместе и работать тут будем…

Вот мы и дома. Спасибо летунам. Даже с машиной помогли! А тут я уже донёс Ваньку на руках до лифта и от лифта в квартиру. Он стал таким лёгким! Надо откармливать… Сейчас лежит на нашей тахте. Вернее, по совету Кирилла Сергеевича, я сделал ему положение полусидя. Сам пока занимаюсь на кухне.

– Ванюха! Ужинать! – несу ему на подносе тарелку с ужином и кружку с чаем.

Сам тоже переселился питаться в комнату.

– Я знаю, зачем ты меня сюда привёз. Чтобы уморить своей стряпнёй! – торжественно подкалывает он.

Именно торжественно! А вообще это добрый знак, если шутит.

– Может, ты хотел, чтобы мы жили у тебя? – задаю я осторожный вопрос.

– Саш… Ты всё правильно сделал. Я не хочу туда… Мне тут… теплее.

…После хождения по мукам, я имею в виду оформление Ваньки здесь, в Питере, сегодня ждём врача из районной поликлиники. Действительно, чтобы организовать этот вызов, пришлось изрядно попотеть в интенсивной беготне.

Довольно молодая дама со скучным видом рассматривает Ванькины документы.

– И чего вы от меня хотите? – поворачивается она ко мне.

– Но я же не врач! – удивляюсь я. – Я же не знаю, что делать в таких случаях!

– Молодой человек! С такой травмой я могу только помочь вам определить Ивана Николаевича в интернат. Там ему будет хорошо, за ним будет уход.

Мне будто по морде съездили. А у Ваньки глаза такие, что лучше бы не видеть.

– Спасибо, – и осторожно выдыхаю. – Мы уж как-нибудь сами…

– Ну как хотите, – безразлично реагирует дама.

В прихожей эта якобы врач быстро надевает пальто, а я так же быстро открываю перед ней дверь. Пусть катится с такими предложениями! Захожу в комнату.

– Слышал? – отсутствующим тоном спрашивает Ванька, глядя на меня.

Ложусь с ним рядом и прижимаю его к себе.

– Забудь! Сейчас же всё забудь! – шёпотом кричу ему в ухо и, успокоившись, продолжаю: – Мы с тобой вместе всё преодолеем.

Запомни это. Ты будешь и ходить, и на лыжах меня делать. Это я тебе сказал. Ты мне веришь?

– Верю…

Хорошо бы, чтоб так…

Звоню Илье Анатольевичу.

– А, Саша! Здравствуйте! Ну, как ваш брат?

Ухожу на кухню, чтобы не мешать Ваньке смотреть кино, и подробно рассказываю.

– Илья Анатольевич, я не знаю, как теперь мне приходить к вам на занятия. Дел просто выше крыши. Мне ведь надо ещё где-то костоправа искать…

– Знаете, Саша, я всё прекрасно понимаю и буду ждать, когда вы сможете. Насчёт костоправа тоже постараюсь выяснить, хотя надежды мало. Поэтому вы хотя бы раз в неделю звоните мне о том, как у вас с Ваней дела. Может, или у вас, или у меня какие-нибудь мысли появятся. Если традиционная медицина помогать не хочет, то нетрадиционная может пригодиться. Не только думайте, но и старайтесь чувствовать. Мы с вами такому учились, но это не до конца правильно. У каждого, кто занимается биоэнергетикой, свои ощущения, которым научить невозможно. Их можно только почувствовать самому. Инструкций типа «возьмите отвёртку в правую руку, а гаечный ключ в левую» тут быть не может. Всё самому, всё на уровне тончайших чувств и интуиции.

– Спасибо, Илья Анатольевич!

Теперь Даша… Набираю номер.

– Слушаю, – раздаётся в трубке такой знакомый голос.

– Это я. Мы приехали… – говорю я как можно тише.

– Ты что так тихо? Ваня спит?

– Угу… – поддакиваю и снова начинаю рассказ.

Хочу, рассказав ей всё, намекнуть, что у меня пока совсем нет времени на встречи.

– Ой, Саша… Как это всё тяжело, – вздыхает она. – Я тебя хорошо понимаю. Только ты мне звони хоть иногда. Ладно?

– Конечно, я буду звонить! Я очень тебе благодарен за понимание.

Прошёл месяц после нашего возвращения. Необходимый массаж делаю три раза в день, то есть получается утром, сразу после работы и на ночь. Устаю, конечно, но когда смотрю на Ванькины глаза, силы удваиваются. Правда, что-то он мне в последнее время не нравится. Молчит всё и мрачнеет с каждым днём.

– Ванюха, давай ужинать! – заношу поднос с едой в комнату.

– Не в коня корм… – бурчит, но вроде начинает есть.

– Давай, давай… А потом мыться будем.

Несмотря на то что я надеваю ему подгузники (всё-таки прекрасное изобретение!), мою его в ванне каждый день. Чистота прежде всего!

– На хрена это всё надо…

– Не на хрена, а просто надо! – отвечаю я спокойно.

Звоню Илье Анатольевичу, как это теперь делаю еженедельно.

– Насчёт костоправа я вообще-то навёл справки в наших кругах… Короче, можете не искать. Можно время не тратить, – неохотно соообщает он.

– Понятно… А что же делать? – вопрос мой звучит почти как риторический.

– Знаете, Саша… У меня тут некоторое время назад созрела одна крамольная мысль… По телефону объяснять долго. Я понимаю, что вы сейчас живёте по расписанию, зависящему не от вас, но предлагаю – найдите время подъехать ко мне среди дня.

– Обязательно найду!

Я сейчас готов схватиться за любую возможность, как за соломинку.

…Возвращаюсь домой с работы. Ох… Ванька на полу! Лежит около окна, упёршись головой в батарею. Не зря я створку, помня прошлое, на верхнюю задвижку закрыл!

– Явился… – и взгляд очень недобрый… Как он на меня смотрит! Таких глаз я у него ещё не видел. – Специально окно на верхний шпингалет закрыл? С-сука…

– Вань… Ты что, упал? Давай я тебя положу на кровать.

– Пошёл ты!.. Ненавижу! Слышишь, ненавижу тебя! Скот… Не подходи ко мне!

Когда он произнёс слово «ненавижу», у него были такие страшные глаза, что у меня аж мороз по коже прошёл. Впрочем, понятно – истерика.

– Ванюха, прекрати… – говорю я примирительно и делаю к нему шаг.

– Уйди! Видеть тебя не могу! Слышишь? Ненавижу! – взгляд бешеный, слёзы…

Видимо, я не очень терпелив. Резко подхожу к нему, сажусь на корточки и слегка даю ладонью по морде. Ох-х… Будто себе съездил…

– Сука! Сволочь пархатая! – взвизгивает Ванька. – Знаешь, что ответить не могу! Убил бы! – и опять так смотрит! С такой ненавистью…

Встаю, иду на кухню, беру самый острый нож и возвращаюсь. Сам не знаю, что творю, но вкладываю нож в Ванькину руку.

– На! Убивай… – тихо говорю я и приставляю нож к своей груди – будь что будет! – Осталось нажать, Ванюха…

Повисает тишина. Он оторопело смотрит сначала на нож, потом на меня. Звук падающего ножа… и голова, уткнувшаяся мне в грудь… Его трясёт от рыданий! Запускаю пятерню в кудлатую шевелюру…

– Сашка… Сашенька… Прости меня… – Ванька рыдает, и его худые пальцы отчаянно цепляются за меня. – Прости… Я козёл… Это я скот… Прости…

Обнимаю его, поворачиваю к себе лицом и осторожно касаюсь губами его уха.

– Ты действительно идиот. Я не обиделся. Всякое бывает. Ну хватит… Я с тобой. Успокойся. Цепляй меня за шею и поехали ложиться…

Укладываю… Сажусь рядом и опять обнимаю. Сейчас ласка ему нужна тем более!

– Дурачок ты мой хороший… Самый лучший… Самый любимый, – сюсюкаю по необходимости и глажу его вихры. – Мы всё преодолеем. Ты понял? Всё будет хорошо! Вот увидишь! Я хочу, чтобы ты мне верил…

– Я постараюсь… Обещаю! – всхлипывает Ванька и опять цепляется за меня.

А ведь я действительно для него как та соломинка! Эх-х… да… Надо что-то делать. Надо парня занять, чтобы не скучал. Вот сейчас лежит и пялится в телевизор. Действительно, от такого времяпрепровождения можно истерику закатить.

– Вань. Есть разговор.

– Да, я слушаю… – и грустный взгляд на меня.

– Тебе сколько осталось до окончания твоего колледжа?

– А чёрт его знает! Честно говоря, я уже на этом поставил крест.

– Напрасно. Хочешь, кое-что расскажу? Меня призвали в армию со второго курса Военмеха. Я на вечернем учился. Надо сказать – повезло, попал служить в военное училище, в обслуживающую команду, водителем. Короче, я решил не терять два года и там, в армии, учиться. Написал в институт, мне ответили. Спасибо им, что всё поняли и дали список литературы и заданий. Так вот: за два года я сам прошёл почти три курса! А когда вернулся, то в свои двадцать лет смог через четыре месяца сдать экзамены аж за пятый курс! В двадцать один уже имел диплом инженера, – вижу, что Ванька внимательно слушает. – Я к чему это говорю? К тому, что пока ты ещё лежишь, надо использовать это время и закончить колледж, чтобы, когда встанешь, ты смог иметь нормальную работу. Ванька смотрит на меня с некоторым недоверием.