Пока Майдан не разлучит нас - Ольрика Хан

Я на Родео. Нужно развернуться. Мне на другую сторону – туда, где небоскребы. Развернусь на перекрестке… Нет, проеду еще чуть-чуть. Боже, какая красота! Дома в испанском колониальном стиле – черепичные крыши, кованые ворота, дворики с фонтанами, светлые стены, орнаментная плитка во дворах… И зелень. Огромное количество зелени. Лилии, маки, магнолии, пальмы… Ароматы дурманят, и «Вибуля» сбавляет ход.

Сансет-бульвар. Через дорогу справа роскошный отель. Ах, можно себе только представить, кто там сейчас нежится в спа! Поворачиваю руль. Разинув рот, пялюсь на гостиничный оазис моего реального сновиденья. Отель «Беверли-Хиллз». Тот самый, в котором провела свою последнюю ночь Уитни Хьюстон…

Напротив отеля парковый оазис. Паркуюсь. Читаю знаки – два часа могу стоять. Два часа в Беверли-Хиллз? Остановись, мгновенье! Иду к фонтану, склоняюсь над водой. Увидев отражение, жмурюсь. Я ли это? Вижу себя маленькой девчушкой в стоптанных сапожках и выцветшем пальтишке. Волосы заплетены в косички, в косичках унылые бантики. В руках у меня кленовый листочек, а на лице виноватая улыбка. Я виновата перед фотографом в том, что моя шапочка слишком ненарядна для школьного праздничного фото. Бабулечки моей уже нет, и мне некому шить красивые наряды. Грустная фотография моего грустного детства… Но при чем здесь она? Шлепаю рукой по воде, отгоняя неуместное виденье.

Боже, как же здесь хорошо! Нащупав в кармане центы, бросаю в бассейн – чтобы обязательно снова сюда вернуться. Но монета не успевает улечься на дно. Огромная золотая рыба перехватывает ее своим отвратительным хищным ртом, и я легко представляю, как этот медно-никелевый кружочек оседает на дне ее желудочной слизи. «Ну, поздравляю. Ты сдохнешь, алчная тварь!» – ахнув от неожиданной наглости пучеглазого чудовища, выношу свой вердикт. И тут же понимаю его наивность. Умеющий глотать чужие деньги да не сдохнет и да будет жить в Беверли-Хиллз. Новым взглядом обвожу округу. Вздыхаю. В смысле богатства чудес все-таки не бывает. Царство хищных и алчных золотых рыб.

Смотрю на часы – с момента моего отклонения от маршрута прошло около часа. Недурственно здесь летит время! И правда – как в розовом саду Герды. Пора ехать дальше. Черт с ним, с этим Родео-драйв. В магазины я все равно не пойду, чтобы не выперли, как бедную Робертс. Да и не люблю я по магазинам. В общем, как-нибудь в другой раз. В другой раз? А будет ли этот раз? Вспоминаю о Лешке. Хоть бы у него все получилось! Ну думать об этом боюсь – не отпугнуть фортуну какой-нибудь нелепой мыслью… Говорят, они умеют материализоваться.

Снова сажусь за руль. На Санта-Моника бульвар поворот вправо. А что если… Распахиваю лэптоп, надеясь, что сохранила открытой карту. Ура! – есть. Смотрю. Сансет-бульвар тоже ведет к океану. Маршрут, кажется, не намного длиннее. Но Сансет, наверное, красивее – карта показывает изгибы, и я догадываюсь, что дорога будет горной. А, была не была. Выворачиваю колеса.

Сансет действительно красив. Рассекая Беверли-Хиллз, он обнажает его нарядные особняки, освобождая их от пальмовых прикрытий. Скульптуры в фонтанах, дворецкие в ливреях… Но дорога виляет, и рассмотреть что-то толком возможности нет. Обреченно вздыхаю. Нужно сосредоточиться на маршруте. Кажется, кроме «Мерседесов» и «БМВ», здесь ездят только «Феррари» и «Ламборджини». Красивые девицы и лысые дядьки за рулем. «Как Лешка!» – смеюсь я и снова мрачнею. Как он там, мой Мишутка? Помнит ли он еще о своем сумасбродном грызуне?

Увидеть океан и умереть. Глядя на сверкающую синеву океана с высоты очередного горного поворота, вспоминаю слова умирающего Руди из когда-то поразившего меня фильма «Достучаться до небес»: «Я понял – бояться глупо». Слышу его и Мартина последнюю песню «Knockin’ On Heaven’s Door»… Бояться действительно глупо. Стучи, и тебе откроют. Не бойся стучать, и ты достучишься. До самых до небес.

Перед океаном поворачиваю налево. Припарковываюсь возле стоящих на кромке обрыва машин. Обрыв небольшой – пару минут спуска. К океану ведет тропа. Оглядываюсь на знаки. Запретов нет, есть предупреждение: Этот участок побережья не контролируется спасателями, волны могут полностью заливать пляж. Будьте бдительны, дорогие товарищи туристы. Я бдительна, даже очень. Перед тем как скатиться с горы, проверяю, закрыты ли окна. И тут же забываю обо всем.

Зайдя по щиколотку в ледяную воду, раскидываю руки и распахиваю рот. Глотаю соленый воздух. Людей нет – только птицы. Закрываю глаза и представляю себя одной из них. Взмываю и лечу, расправив крылья. А потом стремительно бросаюсь вниз, чтобы цапнуть клювом зазевавшуюся рыбеху. Ту самую, золотую, с чужими денежками во рту… Улыбаюсь придумке. «Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела…» Ну, а это тут при чем?? Отмахиваюсь от волжского призрака Катерины. Здесь же совсем другая вода! Завороженная, смотрю на ее глубины… Преодолевая притяжение, заставляю себя отойди. Сажусь на песок, обнимаю колени. «Господи! Как же хорошо! Спасибо тебе, Господи!»

Океан искрится солнцем, в его отражении купаются белые паруса яхт. Они далеко, и людей на них не видно. Но они там есть. И мы там будем. На качелях волн будем с Лешкой встречать под парусом рассветы… Обязательно будем. У меня нет в этом никаких сомнений. Сомнения в другом: смогу ли я сейчас встать и уехать? Вернуться туда, где дома без цветов и где нет запаха магнолий. Где липко воняет потом и люди толкаются, чтобы выжить? Философски грущу. Экскурсия в рай завершена; пора возвращаться в реальность.

Вздыхая и оглядываясь, возвращаюсь к «Вибуле». «Ну, что? Понравилось тебе здесь?» Открываясь, «Вибуля» подмигивает веселым огоньком: «А то!» Смеюсь. «Слабовата ты для здешних магистралей, подружка! – Ласково поглаживаю «Вибулины» бока. – Ну, ничего, дорогая. Прорвемся! Не горюй».

Возвращаюсь по Сансету. Тот же маршрут, чтобы не заблудиться. Останавливаюсь на заправке – купить для белочки орешков. Хорошо утоляет голод, если запить водой. Смесь разбухает в желудке, и некоторое время он думает, что сыт. А там и до ужина недалеко. До ужина с Лешкой! Радуюсь мысли…

Около студии я в половине шестого. До предполагаемого выхода Медведя на свободу остается двадцать минут. Что делать? Читать о постмодернизме? Что я там успею прочитать? Над одной фразой Делезе и Гваттари минут двадцать думать придется. Нет, посмотрю-ка я лучше не выходящих в студии девиц! А то вдруг Лешке все же придется здесь работать?

Окапываюсь и веду наблюдение. Вижу дам в реквизитных костюмах, что-то жующих на траве. Этих опасаться не стоит – молодые и глупые. Точно знаю – ни одна из них Лешке не придется по душе. Вижу офисную распорядительницу с телефоном в руке. Преисполненная собственной важности, она напористо объясняет трубке, куда ехать и что хватать. Начальница. Нет, это тоже не то, что может заинтересовать Лешку – хамовата и самовлюбленна. А вот эта? Нет. Распахнутые ресницы, поставленно-наивный взгляд… Фальшивка – Лешка таких тоже не любит…