Мщение или любовь? - Дженни Лукас

В общем, брак – самый верный и надежный способ решения всех проблем: споры об опекунстве над сыном исчезают сами собой, и Никос становится единственным мужчиной в ее жизни. О том, что он теряет свою свободу, Никос уже не думал.

Но ему и в голову не приходило, что Анна может ему отказать.

– Ради счастья нашего сына ты выйдешь за меня замуж. – На его скулах заиграли желваки.

– Сомневаюсь, что наш брак хоть как-то посодействует его счастью. Нет, Никос.

Никос впервые столкнулся с ситуацией, когда ему перечат.

– Ты отказываешься от денег?

– Если бы меня интересовали деньги, я бы давным-давно вышла замуж.

– Ты имеешь в виду Виктора?

– Конечно, – пожала она плечами. – Если бы деньги представляли для меня какой-нибудь интерес, я была бы уже богата. – Она, конечно, лукавила, совсем не уверенная, что Виктор по-прежнему хочет видеть ее своей женой, но делиться с Никосом своими сомнениями не собиралась.

Лицо Никоса потемнело. Он никогда не проигрывал, всегда добиваясь всего, чего хотел. И так будет впредь. И не важно, каким образом он этого достигнет, уговорами или угрозами. Но возможно, она согласится сама. Он представил ее в своей постели. Да, это выход. Постель была единственным местом, где надобность в спорах отпадала сама собой.

– Спасибо за ужин, Никос, – легко сказала Анна, вставая из-за стола. – Мне пора возвращаться. Миша уже, наверное, голодный как черт и капризничает.

– Я тебя отвезу.

– Но мне сначала нужно забрать твою машину.

– Об этом позаботятся и без тебя. Поедем на мотоцикле. Если, конечно, – он насмешливо изогнул бровь, – тебя не пугает перспектива снова оказаться ко мне слишком близко.

– С чего ты взял, что меня это пугает?

– Так, просто подумалось, – скрывая усмешку, отозвался Никос и встал, протягивая ей руку.

Анна с видимой неохотой вложила в нее свою ладонь и, нахмурившись, бросила взгляд на стол:

– Ты что, собираешься оставить кольцо здесь? – Никос пожал плечами. Раз драгоценности оставляют Анну равнодушной, у него в запасе есть другое средство убеждения, которое ему уже не терпелось использовать. Ладонь Анны в его руке вызывала мучительное желание почувствовать ее тело под собой, ощутить ее руки на своем теле. Он едва не застонал.

– Все в порядке, мистер Ставракис?

Никос сфокусировал взгляд на официанте, убирающем грязную посуду.

– Чаевые на столе, – чуть резковато ответил Никос и зашагал к выходу, таща за собой Анну.

Отойдя на несколько шагов, они услышали громкий возглас восхищения и звон упавшего на пол подноса: официант увидел кольцо. Не останавливаясь, Никос стремительно шел к выходу, и только одна мысль крутилась в его мозгу.

Через двадцать минут они вернутся домой, и Анна будет в его постели.

– Замерзла? – хрипло спросил Никос, загнав мотоцикл в гараж.

Он взял Анну за руку. Пальцы коснулись внутренней стороны запястья. Ее кожа была прохладной, но пульс стучал как бешеный.

– Скоро тебе не будет холодно.

Голос его звучал бархатно, почти как мурлыканье. Несмотря на холод, внутри нее горел огонь. То, как Никос смотрел на нее в ресторане, и стремительность, с которой он тащил ее к выходу, не оставляли сомнений в том, что у него на уме. И ее тело предательски отозвалось на этот призыв, не слыша голоса разума, становящегося все тише и тише.

Анна собрала все свои силы и отшатнулась от него.

– Мне нужно… Миша голоден.

Только в детской она смогла перевести дух. Никос за ней не последовал, и к ее несказанному облегчению примешивалась легкая досада.

Накормив сына, она подождала, пока он уснул, и вышла. И едва не подпрыгнула на месте, услышав за спиной вкрадчивый голос Никоса:

– Майкл спит?

Кивнув, Анна хотела броситься прочь, но не смогла сдвинуться с места.

Никос остановился рядом, глаза его мерцали.

– Беру свои слова обратно: у моего сына хорошая мать.

Взгляд Анны, метавшийся по холлу, остановился на двери спальни для гостей, которую, как сказала домоправительница, она может занять.

– Ты так красива, – почти с нежностью проговорил Никос, проведя рукой по ее щеке. – Я и забыл, сколько страсти скрывается в моей сдержанной секретарше.

Анна подавила дрожь, вызванную его прикосновениями, и вызывающе вскинула голову.

– А Линдси сегодня не предвидится?

– Ты опять? Я ее уволил.

– И кто ее заменит?

– Я не спал с ней, Анна. – Никос призвал себя к терпению. – Она сказала тебе, что мы с ней любовники, надеясь, что однажды так и будет. Но она не в моем вкусе.

– С каких это пор?

– С тех самых, когда я близко узнал одну женщину, надменную темноволосую аристократку с кошачьими глазами и острым язычком. – Он нагнулся к ней и прошептал в волосы: – После ночи, проведенной с ней, когда я познал и медовую сладость ее губ, и отзывчивость ее тела, и ее ненасытность, другие женщины для меня не существуют. С той самой ночи в моей постели не было никого, кроме нее, потому что заменить ее было невозможно. Ты мне нужна, Анна.

Анна растворялась в его шепоте, чувствуя, как теряет контроль над своим телом, готовым снова доказать Никосу, как он прав, говоря о ее ненасытности.

– Но я не хочу тебя, – жалко произнесла она, зная, как неубедительно звучат ее слова.

– Докажи, – со смехом в голосе отозвался Никос и прижал Анну к себе.

Его пальцы гладили ее волосы, ласкали шею. Теплое дыхание щекотало разгоряченную кожу, рождая в теле ответную дрожь. Никос поднял ее подбородок кончиками пальцев и коснулся губ, напоминая об испытанном наслаждении, призывая раствориться в его объятиях и покориться его силе.

Сделав над собой последнее усилие, она вырвалась из его рук и ринулась вниз по лестнице, зная, что бежит вовсе не от него.

Никос был уверен, что Анна сдалась. Ее тело так льнуло к нему, несмотря на неуверенные протесты, что на миг он растерялся, когда она оттолкнула его. После секундного замешательства он бросился за ней, нагнав у фонтана во внутреннем дворе.

– Ты хочешь меня так же, как я тебя, – со страстью в голосе сказал Никос, схватив ее за талию.

– Не отпирайся. Это так очевидно.

Анна, чувствуя себя совершенно беспомощной и бессильной против его натиска, не успела уклониться от поцелуев, которыми он принялся осыпать ее лицо. Он прав, подумала Анна, признавая свое поражение. Она не может бороться с ним и с собой одновременно.

Словно почувствовав произошедшую в ней перемену, Никос откинул голову и посмотрел в ее запрокинутое лицо. Губы его тронула удовлетворенная улыбка, в глазах разгоралось пламя. Он склонился над ней и жадно атаковал ее губы. Со страстью, которая ничем не уступала его, Анна ответила нашего поцелуй.