Игры Предвечных - Александр Гарин

   Меж тем завершавшая посольство маннов охота оказалась удачной. Загонщикам удалось найти не одну, а сразу двух мандрагор. Ростом выше человека, эти твари напоминали деревья с голыми, причудливыми стволами в виде корявых человеческих тел. Одно из порождений Прорвы прикончил дворянин из охотничьего отряда де-принца Генриха, второго - сам Вальгард.

   Едва ли затравленное хищное дерево могло считаться славной добычей для воина, однако Снежному Волку теперь меньше всего думалось о славе. Перед глазами его все время стояла совсем другая добыча. Принцесса Марика занимала помыслы настолько, что перед ней отступало даже то, ради чего вождь маннов привел своих людей на большую землю. Лишь понимание, что добиться власти над прекрасной романкой он сможет не раньше, чем завоюет империю Вечного Рома, заставляло Вальгарда мыслить здраво и придерживаться заранее намеченного задума.

   ... Положив ноги на табурет с мягким сидением, король Хэвейд задумчиво водил пальцем по твердому переплету архивного чехла. В чехле хранились хроники о нападениях маннов стопятидесятилетней давности. Часть этих документов была разложена у него на столе. Вокруг во множестве горели свечи. Два подсвечника удерживали от сворачивания старинную карту велльских земель с множественными пометками на ней.

   Негромко стукнула дверь. Поднявший голову король увидел принцессу Марику. Некоторое время потоптавшись на пороге его кабинета, невестка стащила охотничьи перчатки и, сунув их за пояс, проследовала к столу.

   - Здравствуй, дочка.

   Марика взглянула исподлобья. Прошествовав к настенному шкафу, она вытащила из него первую попавшуюся бутыль и кубок. Не выпуская это из рук, принцесса упала в кресло напротив короля.

   - Дочка, - ворчливо и невнятно повторила она, вытаскивая пробку зубами. Крепкие белые зубы юной женщины так цепко и сильно дергали за тело затычки, что старый король поневоле засмотрелся на эту картину.

   - Что-то не так, дочка? - с нажимом повторил последнее слово Хэвейд, осторожно перекладывая затекшие ноги. Принцесса, которая так и не смогла вытащить пробку, взяла со стола нож и принялась колупаться в бутылке живее.

   - Все не так, - не глядя на собеседника, проронила Марика. Поддев ножом край пробки, она медленно потянула ее наружу. - Пришлось нянчиться с этими... гостями весь день почти в одиночку. Седрик занимался своим псом. Черный вот-вот издохнет. Генрих... охотился. А этот вождь... Вальгард Собачий Хвост или как его там... Caenum! Он даже не дает себе труда скрывать те взгляды, которые бросает на это вот тело, - принцесса брюзгливо передернулась от плеч почти до колен. - При том то ли действительно такой asino (осел), что не видит, будто все это видят. То ли ему на всех плевать.

   Пробка, наконец, выскочила из бутылки, обдав принцессу винными брызгами. Не придав этому значения, довольная своей победой Марика набулькала королевскую выпивку в кубок и с удовольствием сделал долгий глоток.

   - Седрик, скотина, запрещает мне пить, - юная романка вытянула ноги, чуть откидываясь в кресле. - Трудно терпеть его выходки без выпивки. Твое здоровье, король.

   Она снова припала к кубку. Хэвейд досадливо дернул бровью.

   - Что думаешь о наших гостях? - воспользовавшись тем, что Марика отняла вино от губ, подчеркнуто ровно поинтересовался он.

   Принцесса отпила еще. Она не торопилась с ответом.

   - Не думаю ничего хорошего, - наконец, медленно проговорила юная женщина. - Следуя твоему указанию, мне пришлось провести с ними всю эту неделю. Сии суровые мужи все стремятся показать свою суровость везде, где получается. Заодно ловкость, силу и доблесть. Ведут себя достаточно сдержанно. Но при том... Ты знаешь, король, в бытность моей службы в Легионе мне приходилось иметь дело с геттами во время одного из их бунтов. Перед нападением в нашу крепость явились их посланники. Вели они себя - один в один, как манны сейчас. Почему-то дикари всегда воображают себя настолько умными, что никто никогда не разгадает их плутни. Но они совершают одни и те же ошибки и выдают себя. Я... не могу сказать с уверенностью, что манны затевают что-то против нас. Но одно знаю точно. Они что-то скрывают. И это что-то... может быть враждебным.

   Хэвейд кивнул. Он не выглядел удивленным. Не было похоже, чтобы принцесса сказала что-то, о чем не думал он сам.

   - Они, несомненно, что-то скрывают, - он указал взглядом на разложенные перед ним документы. - Сколько мне довелось читать о маннах и об их набегах на мою родину... Это дикое племя. Они хорошо знают металлы, умеют обрабатывать землю и держат скот. Их женщины ткут тонкое полотно, а кузнецы - умеют делать не только оружие и броню. Но все равно они дикари. Несмотря на их занятия, манны всегда жили... за счет грабежа и насилия. Чем больше соседей убил манн, и больше награбленного привез в свое селение - тем почетнее этот муж в глазах соплеменников. До их изгнания романами они были лютыми врагами веллов. Манны не чтят... во всяком случае, ранее никогда не чтили никаких договоренностей. Не знаю, соблюдали ли они заветы Светлого, но... больше всего эти беспокойные соседи любили убивать.

   Он помолчал.

   - Я с рождения живу под владычеством твоего народа, дочка, - король покачал головой и положил локти на стол. - Романы давно завоевали всю большую землю. И, конечно, романы жестоки. Но жестокость твоих сородичей - это всегда средство достижения ими цели, а не... способ получить удовольствие. Романы никогда не бывали суровы с веллами. Они не воюют с побежденными. Благодарение Светлому, у всех романских императоров до сей поры хватало мудрости, дабы крепко держать империю в кулаке, но при том не усердствовать в демонстрации силы сверх меры. Романы деловиты и рациональны, но жестоки... не больше, чем того требуют обстоятельства. И романы чтят порядок. Вот почему я всегда поддерживал, и буду поддерживать Вечный Ром.

   Старый король помолчал снова. Его невестка допила вино и уверенным движением опрокинула бутылку над своим кубком во второй раз.

   - Я понимаю, что ты меня вызвал, дабы рассказать о дикарях и привести в порядок мысли, - поставив бутыль рядом со своим креслом, предположила принцесса. Хэвейд проследил взглядом за ёмкостью с хмельным и медленно кивнул.

   - Я приставил к ним тебя, а не кого-то из мужей, потому что твоя прелесть мутит мужские головы и не дает им мыслить здраво...