Воин вереска - Денис Луженский

«Вердаммер хинт! Он или не он?!»

Разрешить сомнения можно было только одним способом. Рэлек прошёл мимо стойки, что-то буркнул невпопад на приветствие трактирщика и сел за стол напротив пьянчужки. Внимательнее вгляделся в черты опухшего, искажённого долгими возлияниями лица: узкие скулы; чуть раскосые глаза, «украшенные» ранними морщинами и тёмными кругами; в русых с редким стальным отливом волосах — обильная седина. Шрамов никаких нет… но их и прежде не было, вроде. А вот правая щека… Длинные спутанные пряди закрывали то место, которое интересовало Рэлека больше всего.

Между тем, этот малый, как оказалось, всё же в состоянии был замечать не только пивные кружки и собственные видения. Он медленно поднял глаза на человека, подсевшего к нему за стол. Прищурился. Взгляд его обрел некоторую осмысленность, а волосы от движения головы качнулись назад…

— Проклятье, — глухо буркнул Рэлек.

— Дела-а… — пробормотал донельзя сиплым голосом длинноволосый. — Вроде, не так много выпить успел сегодня… А может, я наконец-то подох… Эй, Тихоня, ты мне только видишься или правда тут сидишь?

— Правда сижу, — подтвердил Рэлек, едва слыша собственные слова. — Здравствуй, Красавчик…

Русоволосый, зеленоглазый, высокий, сложённый, как бог… Ангвейла Вельда за броскую внешность в полку называли Красавчиком. Поговаривали, родом он с западных Побережий, и в его жилах течет кровь эльта. Балагур и весельчак, любимец женщин и хладнокровный бретёр, он не вёл счёта ни романтическим победам, ни отправленным на тот свет соперникам и обидчикам.

Рэлек хорошо помнил историю, случившуюся в пятом гвардейском корпусе Восточного Союза, когда тот стоял на отдыхе в Канде. Целый месяц стоять в маленьком захолустном городишке, притаившимся всего в сорока милях от границы между Кезисом и Северным Хедом, ждать хоть какой-нибудь определённости в планах… тут даже в самых крепких и дисциплинированных частях начинаются «случаи». Скандалов, конечно, ожидали уже, и один не замедлил грянуть: какой-то кавалерийский лейтенант избил плетью местную крестьянку. За что? Да теперь уж не суть важно. А тогда о заурядном происшествии весь корпус узнал за каких-нибудь пару часов. Кезис лет двадцать как числился в союзниках, и жителей пограничных городов командование строжайше запретило обижать. Более строгий запрет был лишь по поводу дуэлей в полках. Понятно, что лейтенанту за его выходку ничего хорошего не светило. Однако же оказался этот любитель воевать с женщинами родным племянником командира полка и сор из дома предпочли не выносить: избитой крестьянке щедро заплатили, дело замяли, а проштрафившегося офицерика упрятали на неделю под арест. Тем бы всё и закончилось, но семь дней спустя у ворот гауптвахты лейтенанта встретил Красавчик. Любезно улыбаясь, Ангвейл прилюдно назвал парня «недоноском», а полчаса спустя в присутствии секундантов и доброго десятка свидетелей проткнул ему рапирой живот.

Красавчику тогда повезло трижды: во-первых, раненый лейтенант выжил; во-вторых, за Ангвейла просили не только все офицеры «Ночных Мотыльков», но и лично Лас Кладен, не желающий терять своего лучшего бойца; и в-третьих, корпусу пришел-таки долгожданный приказ выдвигаться под Зейн. По совокупности этих уважительных причин виновнику дуэли дали шанс «искупить кровью».

Рэлек смотрел на помятое, опухшее от пьянства лицо, прямо в выцветшие зелёные глаза. За четыре года Ангвейл постарел лет на двадцать. Ссутулился, усох, растерял всю свою щеголеватость.

«О, Небо, Анг, что ты с собой сделал… Почему?»

— Будь я проклят, Тихоня, а ты совсем не меняешься, — отголоском собственных мыслей прозвучали слова Красавчика. — Чем ты занимался с тех пор, как сбежал от нас? Грелся на жарком солнышке?

— Вроде того.

— Ну, надо же… А на кой сюда притащился? Неужто, соскучился по друзьям, а?

— Нет. Случай привел.

— Да ну? — Ангвейл неприятно усмехнулся. — Так-таки и случай? Спустя четыре года и «случай»… Хе-хе… Ты всегда был никудышным лжецом, Тихоня.

— Устал я от «жаркого солнышка». Решил податься туда, где не так припекает. Глет оказался на пути. Точка.

— Просто на пути? Хе… Это Глет-то, да?

— Да, — отрезал Рэлек, уже жалея, что подошел к столу Красавчика. — Я больше не «мотылёк».

— Но клеймо-то не свёл.

«Вердаммер хинт! — Рэлек почувствовал злость. — И этот туда же!»

— А как насчет тебя? — спросил он жёстко. И Ангвейл вдруг утратил всю свою язвительность, осунулся и сразу как будто постарел ещё больше. Угас даже слабый блеск в его глазах.

— А мне… — голос Красавчика упал почти до шепота, — Мне… уже не отмыться. Да и толку? Я кончился, Тихоня. Умер. Думаешь, перед тобой Ангвейл Вельд? Нет больше никакого Вельда. Я — мертвец. Ходячий покойник. А скоро, наверное, стану просто покойником… Эй, Тихоня, выпьешь со мной за упокой моей души? А?.. Ну, как знаешь. А я выпью…

Ангвейл припал к той из кружек, что была ещё полной, его кадык судорожно дернулся. Злость Рэлека разом куда-то пропала, её сменила брезгливая жалость. Он решил, что завтракать станет наверху, в своей комнате. Здесь — просто кусок в горло не полезет. Ни в одной компании с Красавчиком, ни даже за соседним с ним столом. Он уже собрался было уйти, когда Ангвейл опустил кружку и спросил:

— Чем всё-таки заняться здесь думаешь, а?

Отвечать наверняка не стоило. Во всяком случае, отвечать правдиво. Но, с другой стороны, зачем ему было скрывать?

— Огляжусь пока, — буркнул Рэлек. — Может, что подыщу.

— Ага, — снова ухмыльнулся Красавчик, — ты подыщешь, это уж наверняка. Ну, бывай тогда. Можешь от меня поклониться Когтю. Хотя… нет, лучше не кланяйся. Обойдётся.

— Что? — Рэлек опешил. — О чём ты?

Несколько секунд Ангвейл просто смотрел на него и молчал.

— Хех… Да ты, похоже, и правда не знаешь… Просто смех.

Но улыбки на его лице не было.

— Выкладывай. Что тут творится?

— Э, нет, — покачал тот пальцем с напускным озорством, — не стану портить сюрприз. Тебе всего-то и нужно — выйти отсюда и идти налево, а через две улицы свернуть направо и дальше уже топать прямо, до самой ратуши. Там в это время наверняка есть кто-то, кто всё тебе растолкует.

— Думаешь, я хочу играть в твои игры?

— А мне плевать, — зло осклабился Ангвейл. — Твое дело — идти или нет. Можешь сделать, как я сказал, а можешь хоть сейчас убраться из города и обо всём забыть. Знаешь… — он наклонился вперед и прошептал заговорщически: — На твоем месте я бы так и сделал — убрался бы, да забыл.

— К бесам тебя, — бросил Рэлек, встал из-за стола и ушёл. В спину ему ударил сиплый невесёлый смех.