Рассказы и повести - Анатолий Безуглов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Понимаю, понимаю,– поднялась Валентина Павловна.– Только очень прошу: по возможности со звонком не тянуть. Сами знаете, экзамены на носу…
Проводив Мажарову, Валентина Павловна вернулась в комнату и остановилась возле фотографии с изображением ее супруга на верблюде среди барханов.
– Вот так, Юрий Алексеевич,– сказала довольная Крюкова.– Ты делаешь свое дело, а я – свое. Посмотрим, кто лучше…
– Ниночка, дорогая,– сказал Сергей Николаевич на следующее утро за завтраком,– пригласите, пожалуйста, завтра ваших самых близких друзей…
– Зачем? – спросила девушка, и у нее взволнованно забилось сердце: неужели наконец-то он решился…
– Если вы согласны,– тоже волнуясь, проговорил Виленский,– мы объявим о нашей помолвке.
От нахлынувших чувств у Мажаровой перехватило горло.
– Ну, вот, слава богу, и сладилось! – радостно воскликнула Вольская-Валуа.– Поздравляю, голубки вы мои!
У Полины Семеновны на глазах выступили слезы. Она чмокнула в лоб племянницу, подумала и то же самое проделала с Виленским.
– Сергей Николаевич, поверьте, Ниночка у нас хорошая. Скромница, преданная, а уж хозяйкой будет… Век жить будете да нахваливать.
– Вижу, вижу, уважаемая Полина Семеновна. Я ведь не мальчик,– скромно ответил Сергей Николаевич.– Мне многого не надо: чтоб любила и понимала…
Он поцеловал Нине руку.
– Радость-то, радость какая! – не унималась тетя Поля.– Надо сообщить родителям Нины.
– Безусловно,– сказал Сергей Николаевич.– Очень хочу познакомиться с ними.
– Достойные люди, честное слово,– уверяла Вольская-Валуа.– А что приготовим к торжеству? Куропаток или, может, поросеночка под хреном?
– На ваше усмотрение,– ответил жених, доставая из кармана и раскрывая бумажник.– О расходах не беспокойтесь.
– Нет-нет,– запротестовала Мажарова.– Сережа…– Она осеклась, потому что впервые назвала Виленского просто по имени.
– Теперь всегда называй меня так,– попросил Виленский.– В твоих устах мое имя звучит как музыка…
– Сережа, милый,– уже смелее сказала Нина,– такое событие, такое событие… И при чем тут деньги?!
– Ты ставишь меня в неловкое положение,– строго произнес Виленский.
– А ты поставишь меня в еще более неловкое,– твердо проговорила девушка, отобрала бумажник и сунула ему в карман.– В конце концов, ты мой гость. Вот потом, когда…
Виленский вздохнул недовольный.
– Не надо дуться! Хорошо? – весело сказала Мажарова.
Виленский улыбнулся и, торжественно оглядев женщин, достал из кармана сафьяновую коробочку.
– Ниночка, разреши в знак нашей помолвки…
Он раскрыл футляр. На черном бархате сверкнуло колечко с зеленоватым граненым камнем.
– Какая прелесть! – вырвалось у Полины Семеновны.– Изумруд?
– Да,– кивнул Виленский, надевая кольцо на палец невесте.– Берег, как память. От матери…
– Сразу видно, старинная работа,– сказала Вольская-Валуа.– Камень карата полтора? – продемонстрировала она свои познания в драгоценностях.
– Три,– поправил ее Сергей Николаевич.
Он не выпускал из своих рук Нинину руку, рассматривая ее старое колечко с красными камешками.
– Это тоже неплохое,– поспешила заверить Виленского Полина Семеновна.– Рубины…
– У меня есть бриллиант,– сказал Сергей Николаевич.– Купил в Амстердаме. Правда, не очень дорогой, двадцать тысяч… Но прекрасной огранки… Если ты хочешь, дорогая, я отдам ювелиру, он вставит в это кольцо…
– Что ты, Сережа, такой подарок,– запротестовала было Нина.
– О чем ты говоришь? – покачал головой Виленский, снял с ее руки колечко с рубинами и положил себе в карман.– Ты должна выглядеть как королева… Будешь выглядеть…
Девушка расцвела от счастья.
– Ну, я побежала на работу,– встала она.– Так не хочется расставаться…
– Я буду ждать и считать минуты,– поцеловал ей руку Сергей Николаевич.
Мажарова вышла на улицу. Ей казалось, что все улыбается – прохожие, деревья, дома…
Ей вдруг представились такими ничтожными своя служба, мелочные заботы и хлопоты, которыми она жила до этих пор.
Увидев очередь на автобус (пилить полчаса в толчее через весь город!), Нина решила добираться на такси, чего раньше не позволяла себе никогда.
По дороге она то и дело поглядывала на подарок жениха. Зеленоватый прозрачный камень переливался всеми своими гранями.
Проезжая мимо салона-магазина для новобрачных, Мажарова проводила глазами витрину, где был выставлен манекен невесты в подвенечном платье и фате.
«Свадебный наряд закажу Фаине Петровне. Самый дорогой!» – решила девушка. И погрузилась в мечты.
И уже не «Волга» с шашечками везла ее по улицам Южноморска, а голубой «мерседес» Сергея (Виленский говорил, что у него собственный «мерседес») катил по Калининскому проспекту Москвы. И не на обрыдлую работу она ехала, а на очередной прием в посольстве, где в свете хрустальных люстр общаются почтенные мужчины в смокингах и женщины в дорогих платьях, увешанные драгоценностями. Среди них выделяется блестящая пара – она и Сергей…
– Приехали,– вернул на землю Нину голос шофера такси.
«Ничего,– мысленно говорила себе Мажарова,– скоро кончится эта серая жизнь…»
Первым делом она положила в сейф кассы взятые втихомолку деньги и с облегчением вздохнула: теперь все в порядке, тревоги и страхи остались позади.
«Как вовремя подвернулась Крюкова!» – подумала девушка.
Недостающую сумму одолжила ей Полина Семеновна. Тетка подгребла все свои сусеки, как она выразилась, ради счастья племянницы.
– Тетя Полечка,– заверила ее Нина,– за мной самый дорогой подарок. После свадьбы.
– Ладно, ладно,– отмахнулась Вольская-Валуа.– Для меня главный подарок – твое замужество, твое счастье…
Зачем на самом деле нужны были Нине деньги, она тетке не открыла.
Когда Мажарова показала своей подруге Вере кольцо с изумрудом и пригласила ее на помолвку, та обрадовалась.
– Я так тебе завидую, Нинка, так завидую! Антон все уши прожужжал про Сергея Николаевича… Такой представительный. И с положением…
– Значит, ты была у Антоши? – спросила Нина.
– Да… Отрывной парень!
– Смотри, берегись,– шутливо погрозила ей Мажарова.– Антон известный Дон-Жуан в городе.
Вера усмехнулась:
– На что ты намекаешь? Нет, со мной не пройдет…
Между тем Вольская-Валуа вела с Сергеем Николаевичем «светский» разговор, незаметно стараясь выпытать, сколько у него комнат, где дача, есть ли родня. Близких родственников у Виленского не было. А по поводу квартиры и дачи он сказал:
– Вот приедете погостить, сами увидите. Главное, Полина Семеновна, теперь в доме будет хозяйка…
– Что верно, то верно,– согласилась Полина Семеновна.
Ей льстило, что Виленский говорил с ней запросто и вообще не заносился.
Сергей Николаевич рассказал о своем детстве. Вырос он в семье скромного служащего. Всегда и всего добивался сам. И совсем покорил Полину Семеновну, открыв, что мальчишкой мечтал стать клоуном.
– Признаюсь честно, до сих пор люблю цирк,– сказал он.– Конечно, не так наивно, как в детстве. Понимаю, что чудеса там вовсе не чудеса… Все эти факиры, чудо-богатыри, сгибающие подковы и жонглирующие гирями… Но красочно и празднично…
– Насчет богатырей вы зря,– даже несколько обиделась Вольская-Валуа.
– Полноте,– улыбнулся Виленский.– Подковы и гири наверняка бутафорские…
– Да нет же,– заволновалась Полина Семеновна.– Самые настоящие! Из железа! Уж что-что, а силачи в цирке подлинные. Поверьте мне как ветерану циркового искусства.
– Да? – искренне удивился Сергей Николаевич.
– Я вам говорю! Мне не раз приходилось выступать в одной программе с Жеребцовым. О, это был известный силач! Одно его имя на афише – и в цирке полный аншлаг. Так вот, он поднимал платформу с двумя быками! А это, уважаемый Сергей Николаевич, почти тонна! Как обманешь, если быки живые?
– Но ведь это же за пределами человеческих возможностей!
– Как видите, нет. И потом, тренировка…
– Ну и как же он достиг таких успехов, этот Жеребцов? – поинтересовался Виленский.
– Вот этого я не знаю. Но читала, что в Древней Греции атлеты тренировались так: начинал силач поднимать бычка, как только тот родился. Каждый день. И так до его повзросления. Рос, тяжелел бычок, росла и сила у атлета…
Их беседу прервал приход Антона. Полина Семеновна оставила мужчин одних и поспешила на рынок.
Ремизов долго мялся, прежде чем спросить.
– Сергей Николаевич, Нина вам ничего не говорила по поводу меня?
– Говорила,– кивнул Виленский.-Хотите в столицу?
– Есть такая мечта,– скромно потупился Антон.
– И правильно! – похвалил Сергей Николаевич.– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом… Но вы, если говорить честно, не рядовой певец, поверьте…
