Дар алого пламени - Анастасия Мирт

Не представляю, как за такой короткий срок можно столько выучить. Может быть Барсик мне чем-нибудь поможет? Травку там какую-нибудь даст для памяти или зелье…

Глаза сами собой закрылись. Из головы выпорхнули все мысли и осталась приятная пустота. Только звуки воды и убаюкивающий теплый свет. Кажется, я даже задремала.

Выходить из воды не хотелось, но меня ждал Барс. Мягкая ткань ночной рубашки, предупредительно выданной Мартой, приятно скользнула по коже. Храните Боги эту чудесную женщину!

Дорога до комнаты показалась длиннее, чем путь от неё. Распаренное тело хотело скорее лечь в постель и уснуть.

— Ну что, рыжий, наелся?

Я толкнула дверь в свою комнату. На подушке свернулся клубком и мирно сопел Барс. Не дождался меня и уснул. Не будить же бедное уставшее животное.

Потушив свет, я легла рядом и стала гладить своего волшебного котика.

Из всё ещё открытого окна, веяло пьянящей прохладой. Стрекот насекомых убаюкивал и уносил вдаль. Вдаль — в деревню к бабушке, где я провела свои первые шестнадцать лет жизни. Всё своё взросление и обучение. Детский сад, школа, друзья, первая любовь, а после, поступление в техникум. Бабушкина радость, пироги с вишней…

Из глаз потекли слезы. Единственный человек по которому я скучала и кого искренне любила. И, к сожалению, мне больше не встретить её ни в моём, ни в этом мире… Слёзы текли и воспоминания и обиды вместе с ними. Поглаживая кота, я совсем не заметила, как стала вываливать всё, что много лет кипело внутри на спящего кота и на несуществующего собеседника.

— Ты знаешь, а ведь моя история жизни была достаточно типичной, до того, как я попала с тобой в этот мир. Моя мать забеременела мной в семнадцать на первом курсе института. Однажды, приехав на каникулы в родную деревню, она меня родила, а через месяц уехала обратно в районную столицу — учиться и жить. Так я и оказалась со своей бабушкой. Время шло, я росла, мать давно как закончила учебу, вот только забирать она меня не спешила. Сначала, была «слишком молода», потом «кому я с ребёнком нужна». Когда мне было десять, она вышла замуж и через некоторое время родила мою сестру. Но и тогда я не пришлась ко двору, отчиму не нужен был ещё один рот, матери — напоминание о бурной юности. Еще несколько лет после этого я всё ещё чувствовала себя ненужной, неправильной и лишней в этом мире…

Я замолчала, вытирая нос всё ещё лежащим у меня на коленях полотенцем.

— Том мире.

Я судорожно выдохнула и улыбнулась сквозь слезы.

— Но со мной всегда была моя любимая бабушка, она любила меня всем сердцем, а я любила её. В двенадцать лет, после очередного скандала бабушки с матерью, я вычеркнула её из нашей с бабушкой жизни. Я должна была быть с подругами на речке, но забыла дома купальник и вернулась, а там была мать, понимаешь, которая забирала у бабушки якобы свои драгоценности — серьги какие-то дурацкие, кольцо это… И я услышала, впервые услышала, что бабушка умоляет её взять меня или хотя бы поговорить со мной честно. Она хватала мать за руки, говорила, что так нельзя, что я тоже её дочь, что своего ребёнка нельзя просто вычеркнуть из жизни и ещё много-много всего…

Глядя в тёмноту комнаты я усмехнулась.

— А она отшвырнула её руки и так злобно сказала: «Это ты меня уговорила не сдавать её в детдом, ты с ней и нянькайся! Ты знала, что мне по медицинским показаниям аборт не разрешили, а так она мне не нужна! И никогда не была нужна! Понятно?!»

Я долго молчала и смотрела в пустоту, а перед глазами всё вставала картина из детства. Слёзы молча катились по лицу. Через некоторое время я продолжила.

— Знаешь что я тогда сделала? Я просто ушла. Молча, тихо вышла назад из дому и убежала. Бежала и плакала. А вечером я вернулась к бабушке, как ни в чем ни бывало. Вот только матери у меня с тех пор нет. Я наконец поняла, что все подарки на праздники, открытки и вкусности, что якобы передавала мне мать, это всё от бабушки. И не работала моя мать на вахтах и все эти годы я жила во лжи и мечтах. А единственная, самая настоящая и самая лучшая мама сидит рядом со мной и прячет красное от слез лицо в платок, разливая нам чай. Я тогда обняла её крепко-крепко и сказала, что всё у нас будет хорошо. Думаю, она тогда поняла, что я что-то видела или слышала, но мы никогда не говорили на эту тему. Да и бабушка больше никогда не упоминала маму… А незадолго до моего девятнадцатилетия она умерла. Пока я отходила от шока и сдавала сессию, моя мать снова объявилась и продала всё, что осталось от бабушки, а мне даже ничего не сказала. Тогда я впервые за всю жизнь связалась с ней и долго кричала в трубку, я разозлилась как никогда, а она просто ответила мне «я её дочь и имею право, а ты — никто». В этот же день я встретила тебя. В другое время я бы ни за что не решилась завести и принести в общежитие питомца, не имея вообще ничего, кроме одной сумки вещей. И вот теперь я здесь… И ни о чем не жалею…

Не заметно для самой себя, я постепенно успокоилась и уснула. И где-то далеко-далеко, сквозь сон, мне послышалось кошачье:

— Я всё знаю…

Глава 8. Рынок

Солнечный луч уютно пристроился на носу у спящей девушки. Он случайно пробился сквозь густую листву дерева и теперь намеревался перелезть на её глаз. Пушистые ресницы были сомкнуты и совсем не планировали размыкать объятий в ближайшее время. Лучик упорно подбирался все ближе к цели, почти преодолев щеку.

В дверь кто-то с грохотом постучался. Девушка резко села в постели, так и не дав герою преодолеть весь путь.

— Ты что там? Спишь что ли? Мира! Я вхожу!

В комнату шагнул Марк. Мирослава осоловело хлопала глазами и пыталась понять, что вообще происходит.

— Оу, ты еще не одета? Прости. Дверь была открыта, я и зашел. А вообще, сколько можно спать, мы так и разминку и завтрак пропустим! Ты что, читала всю ночь?

Маркос подошел к столу, глянул на не тронутую