Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L») - Фред Саберхаген

Имя «Красный Барон» ничего не говорило Мишелю, который обнаружил регулятор увеличения. Он двинулся вглубь увеличения, уровень за уровнем. Когда фотоны стали слишком грубыми для работы частицами, микроскоп автоматически переключился на электроны, а потом и они были заменены кварковыми пучками. Но кристаллическая сложность псевдоснежинок продолжала присутствовать. Что это было за вещество — Мишель даже не мог предположить. Уровни умельчения казались просто бесконечными.

— Похоже… похоже на что-то природное. Но ведь это не так?

— Нет. Это изготовили люди. Продолжай, прибавь увеличение, если хочешь.

Он повернул регулятор до предела. Внутренний вид псевдоличности не был похож ни на одно устройство, когда-либо виденное Мишелем. Чем глубже уровень — тем сложнее и организованней казалась структура.

— Малыш, это имитации человеческих личностей. Большинство имитирует исторические знаменитости. Имитации их сознаний, в некотором роде. Их изобрели для использования в исторических симулянтах, а власти в отчаянии поспешили использовать их в космическом бою. Вместо подсознательных сознаний живых мозгов людей. Подсознание — оно ведь живет вне времени, знаешь ли.

— Я об этом слышал. Не знаю, правда ли…

— Правда. Это иногда и дает нам вдруг перевес. Над врагом. И кое-что другое.

Мишель слушал вполуха. Он был поражен тем, что увидел — не возможностями этого устройства, а тем мастерством, с которым эта штука была создана. Это было грандиознее самого Ланселота. Он что-то пробормотал себе под нос.

— Когда они делают эти штуки, то работают во фрактальных измерениях. Знаешь, что это значит?..

Мишель пожал плечами. Он не всегда понимал термины, используемые техниками.

— Что-то очень маленькое, надо полагать.

— В грубом приближении дело обстоит так: у линии одно измерение, у точки — вообще никакого. Фрактальное измерение — что-то между ними.

Мишель оторвался от окуляров микроскопа, потом ткнул пальцем в корпус контейнера с псевдоличностью, слегка выступавший из консоли.

— И эта штука может заменить человека-оператора в Ланселоте?

— Да, но не очень ловко. Иначе мы бы на Базе не торчали. Во всяком случае, лучше надеяться, что они не вставят в Ланселота именно этого псевдо.

— Почему же?

— Это имеет отношение к тому, кем был настоящий Красный Барон. Ему они явно Ланселот не доверили бы, это точно. Как мне, например. — Но даже я могу лучше управлять Ланселотом, чем эти штуки. Именно из-за этого я сюда тебя и привел. Ты и я — мы живые, а это — жестянки. Проволочки. Кое-кто на базе, из любящих поговорить о всякой философской чепухе, очень затрудняется с проведением разделительной линии. — Теперь в голосе Франка звенело презрение. — Если бы эти машины, самые лучшие машины, какие мы умеем сейчас делать, справлялись с моей работой лучше, чем я сам, Тупелов не притащил бы тебя с самого Алпайна к нам на Базу, и мы бы не тащили тебя на испытательный полигон. Мы — люди. Мы — хозяева, если речь идет о работе с любого рода машинами. И мы выиграем эту войну. Вот так и говори, если тебя спросят.

— Франк, еще два вопроса.

— Давай.

— Кто будет на самом деле использовать Ланселот в настоящем бою?

Пятисекундное колебание.

— Тот, кто умеет использовать его действительно хорошо. Мишель медленно кивнул.

Этот ответ он уже слышал. И об этом нужно было подумать как следует.

— Второй вопрос. Где находится полигон?

— Боже, они тебе еще не сказали? Мы используем спутники и кольца Урана. Отсюда дорога туда занимает шесть часов.

7 

Элли Темисвар еще не пришла полностью в себя, а ее тело и сознание на каком-то внутреннем уровне уже опознали тонкую разницу между естественной гравитацией Земли и искусственным полем, настроенным немного ниже, чем стандартный один «же». Ей снились горы и бревенчатые здания с островерхими крышами…

Поэтому, когда она открыла глаза, то больше с любопытством, чем с удивлением обнаружила, что лежит на койке в небольшой корабельной каюте. Окружающая обстановка не напоминала помещение в военном корабле — во всяком случае, в таких каютах ей раньше бывать не приходилось. Каюта была украшена в явно гражданском стиле, и любопытство ее усилилось.

В следующую секунду память нахлынула водопадом.

Немедленная попытка вскочить на ноги ни к чему не привела — что-то сковывало ее подвижность почти полностью. Напрягая мышцы шеи, она могла приподнять голову — чуть-чуть, чтобы посмотреть на свое тело. Поверх серой формы служители Храма ее прижимала к койке какая-то тонкая сеть-паутина. Сознание Элли, отчаянно искавшее какую-то опору для надежды, не обнаружило ничего лучшего, чем предположение, что сеть — всего лишь предохранительная мера на случай неожиданного ускорения. Но в таком случае, человек на койке должен иметь возможность покинуть ее, отцепив сеть, а она никаких креплений обнаружить не могла. Шевелить она могла лишь кончиками пальцев.

…Она припомнила последнюю сцену: она приняла их за туристов. Туристы приходили в Храм круглые сутки, очень часто, и не было причины внимательно рассматривать эту небольшую группу. Элли закрыла глаза, стараясь припомнить. Две женщины и мужчина. Мужчина — с белыми волосами. Они следовали за дьяконом Мабучи через неф. И она теперь смутно вспоминала, что в руке мужчина нес что-то небольшое, но тяжелое. Группа совершенно непринужденно подошла к тому месту, где сидел Ломбок, а потом… потом было поздно. Теперь она вспомнила, как упал на пол Ломбок, за секунду до того, как она сама потеряла сознание. Значит, едва ли Ломбок мог быть соучастником ее похищения. Если это было похищение…

По другую сторону крохотной каюты, на расстоянии вытянутой руки, стояла вторая койка. Но она пустовала, сложенная, составляя часть стенки-переборки.

Секунду спустя рядом с головой Элли отодвинулась в стену плита двери. Высокий беловолосый мужчина в серебристой гражданской одежде спокойно смотрел на Элли из коридора.

— С вами все в порядке? — спросил он. В голосе его слышался сильный самоконтроль и вежливая заботливость.

Присмотревшись, Элли увидела, что волосы у посетителя не седые, а просто очень-очень светлые, словно природный альбинос отказался подвергнуть свои волосы реабилитирующему лечению, изменив все остальное. Глаза у него были светло-голубые, а кожа — слегка смугловатой. Он ждал ответа.

Элли пошевелила пальцами — это было почти все, что могла она сделать, если хотела проверить свою способность двигаться.

— Думаю, да, — ответила она, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно.