Вардананк - Дереник Демирчян

– Отвечай мне! – обратился Михрнерсэ к Вараздухт. – Ты армянка, и здесь ты чужая. Какое ты имеешь отношение к далеким странам, к назначениям и смещениям марзпанов? Скажи, кто ты – возлюбленная марзпана?!.

– Я посвятила себя подвижничеству во имя спасения Васака! – смело ответила Вараздухт. – Я хочу спасти его, хотя бы ценою своей собственной жизни…

Михрнерсэ побледнел и, приподнявшись, крикнул с яростью:

– Опять это армянское упорство? Опять «подвижничество»?! Я прикажу содрать кожу с твоего марзпана и набить ее сеном раньше, чем ты совершишь свое «подвижничество»!

Вараздухт точно обожгло. Она поняла: на этот раз ей или суждено сложить голову на плахе и Васаку не избежать кары, или же настал час спасения. Она упала к ногам Михрнерсэ:

– Брось меня палачам, государь азарапет, пусть сдерут кожу с меня… Но поверь мне, Васак предан тебе, он клянется твоим именем! Если б Васак не упрятал ваших вельмож в темнице, Спарапет велел бы перебить их. Марзпан спасает им жизнь, окружив их стенами темницы!

– Говори все, что знаешь, и готовься к смерти, – со злобной улыбкой сказал Михрнерсэ.

– Скажу! Я все скажу! -уже со смертельной дрожью в сердце воскликнула Вараздухт. – Я скажу, что вот ты оказываешь доверие тысячам людей, например, воинам армянской конницы, которые готовятся бежать на родину, а меня предаешь смерти! Я знала об этом, но молчала…

Михрнерсэ выпрямился. Он подумал немного, затем произнес:

– Так…

Он взглянул на Арамаиду, которая молча, не вмешиваясь, сидела рядом с ним. Арамаида сделала ему знак.

– Отведите ее! Пусть дожидается палача… – приказал Михрнерсэ дворецкому.

Дрожавшую Вараздухт увели.

– Какой смысл предавать ее казни, брат?.. – спросила Арамаида.

Михрнерсэ, задумавшись, молча глядел на нее.

– Какая тебе польза, бесценный мой, в падении марзпана? Как только падет Васак, Варазвагаиа возвысят помимо тебя. И это как раз и будет твоим падением. Кто такой Васак -изменник, обманщик или обманутый, – сейчас разбирать не время. Ты возвысь его, бесценный мой, не отступайся от него! Этим возвысишься и ты сам, бесценный мой. Поддерживай Васака, возвышай его, возвышай!..

– Истина, сестрииа, истина из истин… – бормотал Михрнерсэ, просветлев. – Пусть падет Васак жертвой вместо меня. И пусть он послужит возвышению моему! Но я не жизнь свою спасаю, я не смерти страшусь: я спасаю честь свою, свое имя. Если даже я и ошибся, все-таки я прав!..

– И не забудь рассчитаться с армянской конницей. Эта девушка подала тебе хорошую мысль…

– Но откуда у нее эти сведения?

Арамаида рассказала брату о связях Вараздухт с доком Вахтанга. Михрнерсэ вызвал Нюсалавурта и приказал покончить с армянской конницей. После долгих пререканий Нюсалавурту удалось добиться решения послать конницу на войну, где она должна была бы погибнуть в самых опасных боях с кушанами.

Наутро Михрнерсэ вызвал Вараздухт и приказал ей выехать в Армению, к Васаку, следить за ним, убедить оставаться верным Михрнерсэ, а также пересылать ему, Михрнерсэ, все сведения о Васаке.

Вараздухт спаслась и на этот раз…

Перед армянской конницей раскинулась пустынная равнина с чередующимися солончаками и болотами, с предательскими топями Конница вытянулась в длинную цепь, по три всадника в ряд. Во главе ехали князья. Они выглядели задумчивыми, даже встревоженными. Веселы были только воины, довольные тем, что кончилась томительная жизнь в лагере. Им было известно, что они идут на войну с кушанами. Это было не очень приятно, но все надеялись, что найдется какой-нибудь выход: в награду за удачные бои царь царей мог бы даровать им право вернуться на родину… Согретые этой надеждой, воины беспечно переговаривались и с любопытством оглядывали окрестности.

Недружелюбно глядела на них пустынная равнина. Осень дышала печалью и смертью. Слева, спереди и вдали громоздились беспорядочные скопления каменистых холмов и гор. Окрестности были выжжены палящим солнцем. Дороги не было. Ветер заметал все следы, все опознавательные знаки. Дорогу указывали только кости верблюдов и коней: шакалы и гиены раздирали падаль под покровом ночной тьмы, с наступлением дня разбегаясь по своим логовищам в ущельях и оврагах.

На одном из холмов, с левой стороны, показалась круглая и широкая каменная башня, мимо которой коннице предстояло проехать. Башня, казалось, не имела ни дверей, ни бойниц. Вызывали изумление бесчисленные стаи птиц, усеивавшие стены башни или реявшие вокруг нее, как черные тучи. Сшибаясь друг с другом, они то летали над башней, то поднимались в воздух.

– Что это? – с удивлением спросил один из молодых воинов. Сосед объяснил ему, что это кладбище персов, обитель мертвых Персы приносят своих умерших в эту башню на съедение птицам Таиов персидский похоронный обряд. Как только приносят труп, пгицы моментально налетают и в мгновение ока оставляют чистый скелет. Затем могильщики выбирают черепа и раскладывают в нишах, во внутренней стене башни, рядом с тысячами других, ранее выставленных черепов,.

С приближением конницы у стервятников поднялось лихорадочное оживление. Видно было, что внутри башни происходит какая-то оргия. Отяжелевшие от мертвечины хищники, потерявшие способность подняться в воздух, с трудом выбирались на стены башни, испуская хриплый клекот. Из их кривых клювов торчали обрывки жил, клочья одежды мертвецов, вырванные в бою с соперниками перья и пух. В воздухе метались стаи еще не насытившихся хищников. Смердящим дыханием смерти несло от этой башни…

Перед Арсеном возникла жуткая картина ожидающей их судьбы.

«Кто знает, скольким из нас суждено стать добычей этих отвратительных хищников в безрадостных равнинах Персии?» – подумал он.

Уродливое зрелище смерти камнем легло на его и без того опечаленное сердце.

Вдруг перед его затуманенным взором возникла Хориша. Светлое, как солнечный луч, и полное жизни видение рассеяло жуткую картину. Жизнь, надежда жизни согрела душу Арсена. Он легко вздохнул и улыбнулся.

Но сколько еще путей предстояло пройти, чтоб добраться до Хориши! Нужно было объехать Гирканское море, войти в Армению, сразиться с персами, победить их и только после этого вернуться во дворец Вахтанга, чтоб увидеть любимую… Кто знает, когда это будет, да и будет ли?..

Полк проехал мимо Башни мертвых и углубился в безлюдную пустыню. Местами дорога почти терялась между двумя болотами; приходилось двигаться с величайшей осторожностью: могла засосать бездонная топь.

– Напоминает своих хозяев эта страна – коварная, предательская! – сказал Гарегин, догоняя князей.

– И у нас есть топи: кто виноват, что мы не умеем использовать их? – спросил молчаливый и немногословный по натуре князь Тачат Гнтуни.

– Возможно, что ты прав, – сказал Гарегин, глядя ему прямо в глаза.

– Отдаем мы любовь свою безоюворочно, любим искренне, враждуем открыто!.. – вновь заговорил Тачат. – Хитрости нет у нас – вот самая большая наша беда.

– Так! Именно так!.. – с горечью подтвердил Гарегин.

Кончилась узкая тропка между болотами Конница вновь выехала на просторную песчаную равнину Нюшапух остался далеко позади.

Гарегин озабоченно оглядел равнину и обратился к князьям-командирам.

– В случае попытки окружить нас – тотчас же развернуться и ударить на врага с флангов! Ну, князья, по отрядам!

Командиры отъехапи. Их было пять человек, не считая Гарегина Срвантцяна. Каждый стал во главе своего отряда. Полк построился и привел оружие в боевую готовность. На востоке смутно наметились очертания пограничных гор страны кушанов.

Полки Вардана быстро обошли озеро Севан; не останавливаясь ни днем, ни ночью, спустились к дремучим лесам Ссвордийского края и, покинув его ущелья, попали на равнину Агванка.

Вардан лишь изредка допускал дневные переходы, предпочитая продвигаться по ночам, если только это позволяли дороги, которые вились по опушкам горных лесов.

От высланных вперед лазутчиков Вардан ждал сведений о том, где находятся персидские войска. Полки были разделены и над ними поставлены командиры. В числе командиров был Аршавир Аршаруни, помощником его состоял князь Муш Димаксян, затем Хорен Хорхоруни с помощником в лице Татула Димаксяна. При Вардане находился Артак Палуни, а также азарапет агванский, совершенно сломленной тяжелой дорогой. Непосредственно за Варданом двигался полк Мамиконянов во главе с сепухом Давидом. В этом же полку были и арташатские юноши, неразлучно следовавшие рядом друг с другом в задних рядах полка. Лишь одно омрачало их счастье: сечух Давид не поставил их в передней шеренге, откуда они имели бы возможность видеть Спарапега, слышать его голос. Когда же Корюн осмелился сообщить сепуху Давиду об этом их желании, тот грозно спросил: «В каких это Марвиротах сражались вы рядом с ним, проливали кровь, чтоб занимать место старых соратников Спарапета?! Мальчишки!..»