Вардананк - Дереник Демирчян

– Мир и благополучие отважным воинам!

– Мир и благополучие сынам пустыни! – ответил Гарегин. Вождь начал расспрашивать:

– Почему ушли вы от персов?

– Они враги нам! – объяснил Гарегин.

– Под каким небом родились вы?

– Под небом, где заходит солнце! – перевел Аршам, который бывал в стране кушанов и знаком был с их речью.

– Кто вождь ваш.

– Полководец Вардан, владетель Мамиконянов.

– Вардан?! А-а знаю… Отважный воин! Где же он?

– Сражается против персов.

– Против персов? Почему?

Гарегин объяснил. Вождь кушанов слушал внимательно и сосредоточенно, но постепенно лукавая улыбка осветила маленькие его глаза, и он громко захохотал:

– А разве не хватит земли для всех? Немного вы потеснитесь немного они, вот и поместитесь! Хо-хо-хо!..

Гарегин попытался снова объяснить, но кушанский вождь так и не понял ничего. Кушан перешел к делу:

– Благоприятно ли это место? – спросил он стоявшего рядом всклокоченного шамана – Благоприятно. Пусть с миром разожгут свой костер! – ответил шаман.

– Ну, оставайтесь с миром в нашей стране! – обратился вождь к Гарегину.

Гарегин открыл ему свое намерение: вдоль берега Гирканского моря добраться до роаной страны, чтоб сразиться с напавшими на нее персами. Вождь кушанов, не отвечая, наморщил лоб.

– Вождь кушанов не доверяет нам?..

– Как могу я не доверять? – серьезно ответил кушан. – Вот!.. – Он протянул руку к полю сражения, где еще лежали тела армянских конников. – Кровь скрепляет доверие! Но наши пустыни покорны только волкам да нам!

– Князь, мы решили пройги через огонь и воду, через страх и смерть! – решительно ответил Гарегин. – Снабди нас лишь паролем и дай проводника.

– В этом не откажу. Да будет с вами судьба ваша!

Вождь кушанов объяснил, что к востоку от Гирканского моря простираются его владения и конница сможет продвигаться от стоянки к стоянке. Но дальше начинаются владения эфталитов, и коннице придется самой договариваться с ними о свободном пропуске через их страну.

– Где же предел ваших владений? – справился Гарегин. Вождь ухмыльнулся, открыв широкий рот с белоснежными зубами, и безудержно захохотал:

– Предел? Какой может быть предел для сыпучего песка, для летящего коня и обнаженного меча? Мчатся всадники, меняют пастбища, кто спрашивает, мое это или твое? Наша страна всегда перелетает с места на место. А ваша, видно, стоит на месте?! Хо-хо-хо!..

Гaрегин спросил, когда будет им дозволено выступить.

– Отдыхайте пока! – ответил вождь. – Шаман определит по звездам благоприятный для выступления час.

Вождь кушанов решил отойти со своими отрядами назад. Оставив армянской коннице проводника, который должен был указать ей путь к стоянке, он вихрем умчался со своими воинами и пропал в песках пустыни.

Прежде чем пуститься в путь, Гаре/ин отвел конницу к полю сражения – подобрать павших воинов. Раненых посадили на коней, убитых подобрали, чтобы предать земле.

Несколько воинов принялось копать могилы. Всадники, окружив их, с грустью смотрели на убитых, остекленевшие глаза которых уставились в чужое небо. Молодой конник беззаботно подхватывал тела и укладывал их в ряд у края могилы. Пожилой воин, копавший могилу, глухо ворчал на него и, опуская тела в землю, бережно отирал с их лиц кровь и пыль.

Гарегин глядел, погруженный в раздумье, точно окаменев. Сняв шлем, он подошел к открытым могилам.

– Во имя отца и сына и святого духа! – произнес он и перекрестился. – Да сподобит господь и нас кончины подвижнической!.. Друзья! – вдруг вспыхнув, заговорил он. – Вот перед нами подвижники, павшие за отчизну и веру! Мы оставля м их в чужой земле. – Волнение душило Гарегина. – Быть может, всем нам суждено пасть в войне за отчизну. Мы воины. Много раз приходилось мне посылать воинов на смерть. Много раз видел я и сам смерть перед собой… Воину не подобает плакать.. Но вот я плачу перед вами… Вместо их матерей! Больно мне, разрывается сердце из-за того, что приходится покидать товарищей на чужбине, что не привелось им увидеть оодную страну. Достаньте ваши ладанки, насыпьте родной земли на сердце убитым товарищам, чтоб спокойно уснули они, не тосковали, когда мы уйдем!..

Не выдержали и конники. Послышались глухие рыдания. Воины достали свои паданки, посыпали оодной землей грудь павших товарищей.

Полковой священник, который после мнимого отр«чения скрывался под одеждой простого воина, прочел краткую молитву над павшими. Могилы быстро засыпали. Гарегин вскочил на коня и вновь обратился к воинам:

– Друзья, если бы это зависело от меня одного, я бы строго-настрого приказал вам: не умирайте, пока не доберемся до родины! Ведь каждый из вас дорог мне, как родной сын… Берегите друг друга, помогайте друг другу, чтоб все мы могли выбраться невредимыми из этих чужих краев!

– Исполним наказ твой, князь, – ответил за всех сотник Аршам.

– Ну, бог в помощь вам! Предстоит нам пройти огонь и воду, преодолеть страх и смерть… Вперед!

Конница рысью двинулась вслед за исчезнувшими кушанами. Вдали показалась их стоянка.

– Почему выступили вы против персов? – спросил Гарегин проводника-кушана – Песок гонит нас, князь! – ответил кушан. Гарегин задумался над этими словами. А проводник продолжал, как бы думая вслух:

– Засыпает песком стоянки, села, пастбища, реки… Двигается неотступно за нами, точно смерть…

– У каждого народа, видно, свое горе, – сказал себе Гарегин.

После ухода Вардана и Нершахупа положение в Арташате ухудшилось. Оба лагеря – и Вардана и Васака – уже опомнились после событий в Ангхе и Арташате и трезво расценивали создавшееся положение. Персидские отряды были изгнаны из крепостей, частично уничтожены, Деншапух и остальные вельможи заключены в темницу. Все более и более тревожные слухи распространялись о приближающемся со стороны Агванка персидском войске. Сторонники Вардана и единомышленники Васака напряженно следили за событиями и друг за другом, выжидая удобной минуты для выступления.

Тревога Атома росла. У южной ограды Арташата раскинули отдельный стан нахарарские полки, число которых все увеличивалось. Туда же перешел из лагеря Атома и сюнийский полк. Правда, не все эти нахарары были сторонниками Васака, но не примыкали они и к Вардану. Трудно было предугадать, как они будут держаться, если Васак выступит открыто, но нельзя было и надеяться на то, что эти нейтральные нахарары помогут Атому в случае столкновения.

Дело Атома осложнялось. Князь Амазасп отправился в Пархар набирать пополнение. Требовалась большая осмотрительность и умение, для того чтоб сохранить су шествующее положение. Основная часть верных сторонников Вардана ушла сражаться с врагами, уступив свое место людям весьма сомнительным, а для Атома и прямо враждебным. Единственной его опорой могли считаться оставшиеся отряды сторонников Вардана, которые, однако, сильно уступали в численности силам сторонников Васака. Положиться же на народное ополчение, опереться на него, как на основу сопротивжния, Атом не решался, привыкнув иметь дело с регулярными войсками Находящимлся в его распоряжении силами он мог еще кое-как поддержать существующее положение, но с каждым днем росли силы противников, пополняемые прибывающими нахарарскими полками. Равновесие начинало нарушаться, а чем кончатся походы Вардана и Нершапуха – оставалось загадкой. Кто знает, какой будет исход черного же их столкновения с неприятелем?

Исключительно тяжелое положение создалось, однако, для Васака Истребление жрецов и персидских арннзонов, заключение в темницу Деншапуха и персидскьх сановников налагало страшною ответственность на него перед Михрнерсэ. Приближалось персидское войско… Вот вторгнется оно в Армению, утопит в крови восстание, – и его призовут к ответ. Что же сможет сказать он в свое оправдание? Кто поверит его клятвам? Кто поверит, что он не изменял царю персов? И чего стоит марзпан, который не сумел предупредить позорные события в Ангхе?

Нет у него полной поддержки и среди нахараров: сторонники торопят его, не считаясь ни с чем, а приверженцы Вардана и нахарары, стоящие в стороне, мешают приступить к делу.

Полуночная тьма скрывала расстроенное лицо Васака. Столица давно спала.

Во дворе послышался шум и лязг ворот. Вошел дворецкий и доложил о прибытии Кодака.

Дрожь охватила Васака. Какие вести сообщит ему проскользнувший между складками занавеса Кодак.

– Приветствую государя марзпана! – смертельно уставшим, беззвучным голосом заговорил Кодак.

Он казался высохшим, как мумия. Густые синие тени под глазами выдавали недомогание и мучительное душевное состояние. Недоброжелательство сквозило в его взгляде – злоба изменника, которому силой навязали опасное поручение.

– Живы они? – внезапно охрипшим голосом спросил Васак.

– Живы еще. – безжалостно ответил Кодак. – Михрнерсэ выжидает, государь…