Фантастика-2009 - Сборник

– Вы ведь прилетели на своём корабле?

Райт кивнул.

– Ключ. – Я протянул ладонь. Нет сомнений, что корабль спецслужбы дополнительно блокирован считывателем паролей-меток.

Глаза особиста пылали, как земля в линии терминатора на индийской колонии Испепелитель. Двойная звёзда раз в год входила в резонанс и беспощадно и методично прожаривала планету.

Райт, кривясь от боли при движении, отклеил с кисти неприметную полоску телесного цвета. Я прилепил ещё тёплый ключ себе на кисть.

– Ключ всего один? – проникновенно спросил я.

Райт кивнул. Я не мог рисковать, и посмотрел. Эмиссар не врал. У меня на пару секунд потемнело в глазах от потери энергии.

Райт нервно смотрел на меня и кусал губы. Было непонятно, за кого он переживал больше – за себя или за Шрёдера.

– Спасибо, – сказал я Райту серьёзно. – Я вас не убью.

Арина смотрела на меня с мольбой. Она не хотела видеть и чувствовать вину за ещё два убийства. Но для меня две лишних смерти, особенно когда я перешагнул все мыслимые границы – нарушил закон и поднял руку на своих же, были бы не так уж и большой тяжестью. Но я просто не хотел больше убивать. Меня переполняла любовь, и осквернять это чувство лишней кровью я не собирался.

Я расстегнул картридж на поясе. Глаза Райта в ужасе расширились. Я наклонился и аккуратно прилепил рядом со вздувшейся жилой на виске особиста таблетку корректора. Он был включен в стандартный режим аспонтанности на два дня. Я бы его запрограммировал иначе, но мой лик был сожжён.

Почувствовав прикосновение металла, Райт посмотрел мне в глаза и окатил волной злобы. Я задержался на пару секунд, интересуясь тем, как будет изменяться лицо Райта. Мне хотелось проверить действие корректора на эмиссаре. Но ничего не происходило. Я отвернулся и прилепил новый корректор к виску бессознательного Шрёдера. В зависимости от установленной программы, в психике могли происходить серьёзные изменения. Люди под корректурой могли продолжать мыслить как раньше. Только рука, собравшаяся выхватить пистолет с ядовитыми дротиками, отказывалась подчиняться, а по нервам человека будто пускали расплавленный металл. Я знал, что некоторые эмиссары подвергали себя кратковременной коррекции, однако смысла в добровольном истязании не видел. Мы обязаны корректировать и убивать, и ничего изменить не в силах.

Так было и есть для всех эмиссаров. Так было и для меня тоже. Но оседлав опаснейший вирус, я взял самый совершенный барьер в мире – директивы, впаянные в подсознание военными специалистами.

Арбалетный болт выдёргивать из Райта я не стал, но к месту ранения приложил губку минихирурга, который обезараживает ткани и останавливает кровотечение. В следующие два дня эмиссары будут похожи на овощи, а значит у нас с Ариной есть немного времени.

– Свидимся, – попрощался я и отправился к пассажирским креслам.

Райт ничего не сказал. Когда я обернулся в последний раз, его голова безвольно лежала на груди, которая вздымалась ровно и безмятежно.

Причал стал нестрашной запятой, а берег обвалился. Остались снежные вершины и окаймляющий их лес. Баржа летит быстро и не боится шквалистого ветра – половины дня ей достаточно, чтобы пересечь реку.

Мы с Ариной падаем в пружинящие кресла с автоподстройкой. Одурманенный капитан уходит на корму и облокачивается на перила. Отвожу взгляд на кипящую под сильным ветром реку. Брызги шторма до нас не долетают – они сбиваются воздушными потоками от винтов под дном баржи. Тем не менее от реки веет холодом, и я прошу капитана отрегулировать климатконтроль пассажирской зоны.

Я – эмиссар, который научился лгать эмиссарам. И только мы вырвемся с Тая, за нами пойдут не бездарные повстанцы, а отлично подготовленные бойцы, каждый из которых будет стоить десятка таких особистов, как Шрёдер и Райт. Меня с моим вирусом не отпустят ни на каких условиях. Но я верю, что мы с Ариной справимся. Не может быть, чтобы сила нашей любви не дала нам пережить грядущие трудности.

– А они не очнутся? – девушка показывает на эмиссаров.

– Нет, – качаю головой я.

– Один мудрец говорил, что будущее закрыто, прошлое забыто, а настоящее – даровано, – произнесла Арина.

– Ты действительно умная, – засмеялся я и впервые с того момента, как стал эмиссаром, почувствовал себя легко и уверенно. Я больше не боялся вируса и своих чувств к девушке. Развилка пройдена, и назад пути теперь нет.

– Читала книжки, – потупилась Арина. – Их мне не запрещали. Воспитателям было всё равно, ведь я некондиционная.

– Иди сюда, – говорю Арине. Девушка послушно обнимает меня двумя руками.

Глава 9

Чтобы поступать так, как подсказывает сердце, оказалось необходимо лишь обнажить нервы-струны, излучающие эмоции подобному тому, как виола – звуки. Жаль, что это лишь действие вируса, и сам я на такое оказался не способен.

Баржа сбрасывает сходни на причал космопорта. Перед тем как сойти, убеждаю доверчивого капитана, что ему следует оставаться на судне. От пристани бежит дорога к высокой стене и зданиям за ней – матовой пирамиде гостиницы и блестящему на солнце административному корпусу. Спящих эмиссаров я оттаскиваю в один из грузовых коробов и прошу капитана выпустить людей через двое суток. Даже если капитан придёт в себя раньше после сыворотки, эмиссары станут дееспособны, только когда мы будем далеко отсюда.

Тай не может позволить себе орбитальной док-станции и монструозным рейсовым и грузовым кораблям приходится опускаться на планету, отравляя среду атмосферными двигателями. Рядом с бетонной оградой космопорта, среди чахлого от радиации и химических выхлопов местного леса, раскинулось поле серебристых колосьев. Это приёмник микроволновой энергии, персональная орб-станция космопорта. Гигантские солнечные панели на орбите трансформируют электричество в излучение и передают без потерь через атмосферу. Просто и эффективно.

В метрополии орб-станции запретили после того, как террористы восемь столетий назад захватили спутник, оборудовали лазером и превратили один мегаполис в ядовитую смесь пластика, металла и органики. Но главная задача орб-станций – подпитка энергобакенов имперской трассы. Планетарные системы метрополии выступают лишь в роли потребителей. Судьба колоний-доноров в этом плане безрадостна, но иную политику Империя не может себе позволить.

Несколько пассажиров, остановившихся на Тае для пересадки, в отличие от меня, благоразумно остались в гостинице космопорта. Мы свободно подходим к скучающему таможеннику в круглой кабинке перед прозрачными, обманчиво тонкими дверьми. Слева и справа вдоль стены космопорта установлены дистанционно управляемые бластеры.