Фантастика-2009 - Сборник

– А говорили, техника у меня плохая. Свою на двоих подправьте, – сказал я и в очередной раз поразился себе. Ещё вчера я бы никогда не стал так глупо терять время.

Я прыгнул обратно в зал... и вжался спиной в стойку. Райт с хмурым зелёноватым лицом и с пеной на подбородке, держал зажженную шпагу. Что ж. Даже рапид у особистов быстро заканчивается. Я сдвинул рычажок, зажигая электромагнитную иглу.

– Ты можешь обманывать. Поразительно, – восхитился Райт, утирая рукавом рот. – Уникальнейший морф.

– Я соврал Шрёдеру отчасти. У повстанцев нет лишь плазменников.

Лицо Райта на мгновение посерьёзнело, а затем эмиссар рассмеялся. Но Райт всё же одним глазом глянул в окно. То, что он там увидел, его не обрадовало. Полсотни мужчин окружали бар. Одеты они были в обычную одежду, а в руках держали арбалеты, мечи, шпаги и кинжалы. Видимо, флаеры с подмогой из Столицы не успевали, и был получен приказ не дать нам сесть на баржу любой ценой.

– Предлагаю перемирие, – собрался с мыслями Райт.

– Мои условия – отпускаете меня и Арину. Иначе убью Шрёдера, – предложил я.

– Идёт, – без колебаний ядовито сказал Райт. Зафиксировав вспышку гнева в его глазах, я с радостью понял, что в этом вопросе я не ошибся.

Я кивнул девушке, и та, опасливо поглядывая на особиста, подбежала ко мне. В её глазах читалась искренняя благодарность женщины, которая ждёт чуда от своего мужчины.

Ни у кого из нас рапид не остался, но думать об этом совершенно не хотелось. Главное, что теперь Арина грела моё сердце своим, и я чувствовал её горячее дыхание на своей не зря побритой щеке.

У ботинок белеют застывшая пластиковая лужа от сожженных ножек стола и опрокинутая бочка служебного робота с расплавленными ЭМ-бомбой цепями. Спину подпирает перевёрнутый стол. Бармен сидит тут же, под заполненным пиццами духовым шкафом. На лице хозяина отражается смесь страдания за разбитый бар и откровенное одобрение повстанцев.

Я медленно повернулся, стараясь не отлипать от укрытия. В стойку, за которой укрывался Райт, врезались пара арбалетных болтов. Я подмигнул сжавшейся рядом Арине. Из подсобки было видно небо в просвет между потолочной пластиной зала и стеной. Потолок угрожающе дрожал и собирался падать. В ожидании ополчения мы с Райтом благополучно обрушили три опоры и надрезали четвертую. Арина в это время сидела на полу кухни с занесённым над горлом Шрёдера кухонным ножом. По непривычно хищному выражению лица Арины можно было не сомневаться, что девушка без сожаления перережет шею, если Райт сделает хотя бы одно неверное движение в мою сторону.

Райт отбросил в нападавших один из нагромождённых нами на стойку столов, присел и махнул мне рукой. Набившееся в бар ополчение растерялось. Арбалеты были только у тех, кто стоял от входа, и стрелять в Райта было невозможно. Эмиссар бился с ожесточением, с желчной усмешкой на губах. Особист защищал любимого.

Я чувствовал жаркое биение каждого мгновения. Без рапида мы были уязвимы как обычные люди. Сквозь баррикады протискиваться удавалось одному-двум. Первого встречал Райт, второго, из кухни, я. Но долго так продолжаться не могло. Рано или поздно баррикада разрушиться, и в наши тела вопьются клинки и арбалетные болты.

Я сверился с часами на стене подсобки. Половина девятого утра. Пора – баржа должна была прибыть. Всё равно, больше рисковать, находясь в баре, нельзя. Я поднялся и прорезал в конец покрасневшей иглой дыру в пластиковой стене. Райт одним росчерком отсёк клинки мечей двух противников и, демонстрируя завидную растяжку, впечатал один на двоих размашистый уширо-маваш с разворота. Эмиссар расплавил до конца середину опоры, и потолок рухнул, прибивая людей. В воздухе повисла пыль, стало невозможно дышать и трудно было хоть что-то разглядеть. Раздались крики и стоны. Райт метнулся на кухню и стал подтаскивать к стене Шрёдера, который спал от впрыснутого мною гиперкаина.

До баржи было метров двести. Я толкнул Арину, и девушка помчалась к кораблю. Я мог побежать следом, но бросить эмиссаров мне казалось бесчеловечным. Пускай они были готовы навсегда разлучить нас, но я ведь тоже человек. И я научился доверять чувствам. А человек – как минимум умеет сочувствовать таким же, как он сам.

Бармен не выдержал и схватил огромный нож. Без сожаления я отрубил кинувшемуся мужчине руку. Тот завопил, и Райт вырубил его носком ботинка в висок.

Я взял Шрёдера за ноги, а Райт – за руки, и мы побежали к барже. Повстанцы ещё разбирались с рухнувшей крышей.

Судно было широким диском, висевшим на воздушной подушке, с рядами кресел для пассажиров и грузовыми коробами. Борта диска были высотой по пояс, когда-то прозрачные, а теперь мутные от пыли и брызг. У ограждений притулились четыре паукообразных грузчика размером с человека. Роботы бездействовали.

Когда до трапа оставалось шага три, первые повстанцы вырвались из сложившегося как карточный домик бара. Я первым взбежал на баржу и принял Шрёдера. Оторопевший капитан – мужчина с пышными седыми усами и в синей униформе сотрудника космопорта, подбежал к нам.

– Летим! – скомандовал я.

Капитан неловко отступил и растерянно посмотрел на меня:

– Стоим ведь два часа...

Не давая опомниться, я схватил его руку и во время пожатия уколол мизинцем в кисть, впрыскивая из имп-шприца сыворотку доверия. Времени на запугивания не было, мне нужна была полная подчинённость.

– Уводи баржу! Бегом! – крикнул я. – И – пригнитесь!

Химия подействовала моментально. Капитан закрыл глаза и зашевелил неслышно губами, отдавая приказ. Лик у мужчины был недорогой, раз изображение подавалось не прямо на глаза, а на полимерные дисплеи, приклеенные к векам.

Трап откинулся, и судно начало отдаляться от берега.

– Отойди! – крикнул Райт, всё это время стоявший у борта, и попытался оттолкнуть меня. Ополчение заполняло пирс. Но я окаменел и не дал эмиссару сдвинуться. Я держал шпагу, с иссякающим зарядом, над шеей Шрёдера. Наконец Райт дёрнулся, и его глаза расширились.

Я выбил из рук эмиссара шпагу, пригнулся и осторожно уложил мужчину на пол. Из-под левой его лопатки торчал арбалетный болт. В поручни звякнули несколько болтов, но скоро нас будет не достать.

Ранили эмиссара неприятно, но лёгкое не задето. Я начал открывать картридж с пуговицами корректора. Райт захрипел, пытаясь оттолкнуть меня здоровой рукой. Глаза эмиссара светились бешенством.

– Не шути со мной, – попросил я. – Могу покалечить.

Особист понял, что он в безнадёжном положении, и затих. Эмиссара била дрожь. У него играли желваки, а пальцы судорожно сжимались. Но Райт ничего не мог сделать.

– Вы ведь прилетели на своём корабле?