Гендерная терапия - Ирина Малкина-Пых

Не менее важной теоретической концепцией, которую можно с успехом использовать в психодраме, является теория жизненных сценариев, также рассмотренная в разделе 4.1 настоящей главы (Штайнер, 2003). С помощью драмы часто исследуют развертывание жизненной истории человека. Психодраматическая работа со многими жизненными проблемами становится эффективнее и обретает новые терапевтические возможности при использовании модели жизненного сценария. Выведение на сцену узловых моментов, вокруг которых разыгрывается жизненная драма человека, помогает осознать сценарий с его деструктивным влиянием и способствует выходу из него.

Очень важным элементом сценария являются так называемые сценарные запреты, предписания и ранние решения (Гулдинг, Гулдинг, 1997). Запреты формируются на ранних этапах онтогенеза (иногда на довербальной стадии) и часто играют отрицательную роль, если человек всю жизнь неосознанно запрещает себе какие-то важные формы действий. Взрослый человек может себе разрешить то, что запрещено сценарием, но лишь в обычных ситуациях. Взрослые решения связаны с поздними стадиями сценария, а при стрессе происходит регресс и начинают актуализироваться более ранние элементы сценария. Например, человек может превратиться в травмированного ребенка, вместо того чтобы, трезво оценивая обстоятельства, справиться с ситуацией.

Для снятия запрета и замены его разрешением нужно вернуться в тот период детства, когда запрет был наложен, и переиграть его заново. Здесь наилучшие методические возможности предоставляет именно психодрама с ее техникой «возврат во времени». Примерно так же происходит работа с так называемыми «ранними решениями» о себе, о других людях, о жизни и мире в целом, часто имеющими пагубные последствия, когда они становятся причиной комплексов, вредных сценарных убеждений и стереотипов. Трансактную теорию «перерешения» (принятия нового решения) разработали Роберт и Мери Гулдинги (1997), авторы концепции сценарных запретов, получившие в 1975 г. премию имени Эрика Берна за свои разработки. Можно «переиграть» любую сцену, даже собственное рождение, если оно было сопряжено с непринятием ребенка миром и людьми (родителями). Это равносильно запрету «Не существуй!», типичному для жизненных сценариев самоубийц, который снимается благодаря новому опыту, полученному в психодраме.

Важным компонентом функционирования любой терапевтической группы являются процессы групповой динамики, которые можно успешно интерпретировать с помощью трансактной теории игр. Психологические игры, проявляющиеся в динамических процессах, без сомнения являются индикатором важных психологических проблем участников. Это становится заметным, например, в момент выбора протагониста из нескольких кандидатов, при применении эмоционального рэкета (то есть эмоционального вымогательства или подмены одних чувств другими), в использовании участниками ролей «Жертвы», «Преследователя» и «Спасателя» в групповом взаимодействии. Использование анализа игр, одного из основных терапевтических средств ТА, делает трансактные игры предметом успешной психотерапевтической работы.

Очень интересным методом ТА является «родительское интервью», описанное Мак-Нилом (McNeel, 1976), получившим за свою технику премию имени Эрика Берна в 1994 г. На данный метод, бесспорно, оказала влияние гештальттехника «пустого стула», что отмечает и сам автор. Это терапия родительского эго-состояния протагониста, прояснение отношений с реальной родительской фигурой. «Родительское интервью» можно успешно использовать как в индивидуальной терапии, так и в терапевтической группе. В последнем случае на психодраматических «пустых стульях» могут сидеть актеры, играющие роль родителя или даже «родителя родителя», как в случае, описанном М. А. Хайн (2003). В группе возможно традиционно психодраматическое развитие родительского интервью, когда, например, амбивалентное отношение к родителю (или родителя) исследуется с помощью его разделения на «положительную» (любящую) и «отрицательную» (отвергаемую протагонистом) части (аналоги эго-состояний Заботливого и Контролирующего Родителя).

Особо следует отметить применение «трансактной психодрамы» в индивидуальной психотерапии. Работа с одним клиентом предрасполагает к подробному исследованию его жизненного сценария, так как в центре внимания находятся не актуальные для группы темы и конфликты, а индивидуальная история человека, особенности именно его личности, его собственный терапевтический контракт на изменение. Монодрама (Эрлахе-Фаркас, Йорда, 2004) является прекрасным дополнением к теории сценариев, она позволяет человеку лучше понять свою историю, проиграв свою собственную жизнь.

Важной составляющей трансактной психодрамы при гендерной терапии является работа с гендерными стереотипами, такими как «Женщина успешна, только если удачно выходит замуж», «Женщины не агрессивны». Стереотипы всегда однозначны, хотя реальное поведение всегда многообразно. Часто стереотип превращается в предрассудок или миф. На языке ТА это не что иное, как родительская контаминация. Хорошим результатом работы может стать развенчание мифа, если он мешает самореализации, например доведение его до абсурда. Деконтаминация предполагает укрепление эго-состояния Взрослого, взгляд на ситуацию «взрослыми» глазами, когда предрассудок уже не всесилен (каким он казался в детстве), а смешон и жалок (Горностай, 2005).

Очень интересные результаты дает семейная реконструкция и поиск ресурса. Среди предков человека всегда есть много людей, которые могут ему дать мощную ресурсную поддержку. Даже если род играет явно негативную роль в формировании стереотипов, запретов или жизненного сценария, в нем обязательно найдется человек, представляющий собой счастливое исключение из общего правила, о котором вначале протагонист не помнит, такой человек может стать источником новой системы представлений. Такой ресурс можно найти не только у себя в роду, но и среди друзей или близких. Этот ресурс дает протагонисту разрешение на новое поведение, которое раньше даже не рассматривалось среди возможных вариантов.

Хорошим дополнением к описанным выше методам является работа с ресурсными ролями, помогающая протагонисту освоить ролевое поведение, которое он наблюдал у «идеальных» носителей гендерных ролей. Этот ресурс представляет собой то, что Морено называл «спонтанностью, задействованной в активации культурных консервов и социальных стереотипов». Меняясь ролями с «идеалом», протагонист осваивает формы поведения, которые он неоднократно наблюдал, тем самым расширяя ролевой репертуар.

Специфика проведения психодраматической женской группы не так уж ярко выражена, и ее отличия от гетерогенных групп незначительны (Михайлова, 1999, 2003). Движение «от периферии к центру» в отношении темы по сравнению с работой в смешанных группах тут происходит быстрее и легче. Возможно, это связано с отсутствием некоторых специфических защит. Вторая особенность «женской психодрамы» – легкость образования связей «по подобию», узнавания себя в других. Например, множественное дублирование в женской группе становится рабочим инструментом сразу, легко и естественно. Именно из-за этой легкости ведущему порой приходится вмешиваться, моделируя опережающий или конфронтирующий внутренний голос – в противном случае все дублирование может стать преимущественно поддерживающим не к пользе протагониста. То же происходит и с шерингом: порой, соблюдая каноны метода, все же приходится применять вмешательства, подобные аналитическим: «Каких же чувств мы как группа так старательно избегаем, если ни разу не вспомнили о неприятной сцене?..» К специфическим чертам женской психодрамы можно отнести трудности, связанные с темой конкуренции. Попытки «соблазнить» группу своей темой тут нередки, но момент социометрического выбора протагониста, когда нужно открыто заявить: мне это нужно, я этого хочу, я имею право участвовать в этом соревновании за внимание и время группы – почти всегда нелегок для участниц.

Существует несколько типичных тем женской группы, предъявление или окраска и разработка которых несколько отличается от того, с чем ведущий встречается в смешанной группе (Михайлова, 1999, 2003).

Одна из них – тема тела, отношения к своему физическому Я. Она возникает чаще всего через недовольство своими внешними данными – весом, ростом, манерой двигаться. Сравнение себя с эталоном (всегда не в свою пользу) – тема вполне традиционная, которая в последние годы обострилась из-за массированного внедрения в сознание фантастических образов идеального тела и лица со стороны рекламы, «индустрии красоты». Тело как «дом души», отражающий потребности и индивидуальность, – острая и далеко не поверхностная тема для женских групп. Техника «психодраматического тела» здесь помогает поиску своего истинного физического Я. Когда участницы группы, такие разные по физическим данным, помогают женщине-протагонисту строить образ ее телесной индивидуальности, когда нелюбимые, не принимаемые ею части обретают «право голоса», открывается возможность для эффективного терапевтического вмешательства. Переход от тела – объекта критики к телу – субъекту ощущений, носителю жизненной истории, источнику энергии – вот примерное направление работы. Разумеется, в любой момент можно сузить фокус внимания, допустим, на принятии собственной сексуальности, страхе перед необратимыми возрастными изменениями или детством.