Река меж зеленых холмов - Евгений Лотош

Мизза вскочила на ноги и отпрыгнула от парня в сторону, сжимая кулаки.

— Ты чего? — ошеломленно спросил тот.

— Это ты чего?! — огрызнулась она. — Ты что сделал?

— Ничего, — пожал тот плечами. — Мириэру позвал. Мизза, ты, главное, не бойся. Все нормально. Здесь же виртуальность, здесь с тобой ничего случиться не может.

Переспросить, что такое "виртуальность", Мизза не успела. Нежно прозвенели невидимые колокольчики, и в воздухе возникло золотистое сияние. Когда оно исчезло, перед ней висели две девочки. Одна — лет десяти или одиннадцати, худая, с длинными волосами, собранными на затылке в конский хвост, с кожей того же цвета, что у Омо, и совершенно голая. Вторая казалась заметно старше. Она носила странное длинное платье из блестящей синей материи, все в складках, сборках и кружевах. На ее груди блестела большая золотая брошь с красным камнем, а темя охватывал серебряный обруч. Белокурые волосы свободно ниспадали по спине до самых пят, а зрачки карих глаз на бледном, как у северян, лице горели ровным зеленым светом.

— День, Омо, — произнесла одетая таким же звенящим серебристым голосом, что и возвестившие ее появление колокольчики. — Рада тебя видеть. О, у нас новенькая. Здравствуй, молодая госпожа. Меня зовут Мириэра.

— Здравствуй, момбацу сама, — несмело проговорила Мизза, рассматривая ее широко распахнутыми глазами. — Я… — Она запнулась.

— Ее зовут Мизза, она из Граша, и она ничего не знает, — встрял Омо. — А ее кукла…

— Между прочим, Омо, она и сама может сказать, — голая девчонка подбоченилась. — А ты со мной не поздоровался, нахал. Раз в полгода заглядываешь, и даже "здрасьте" забываешь сказать! Ты как, уже перестал играть с куклами своей сестры?

— Умайя, — прозвенела Мириэра, — оденься. Ты смущаешь госпожу Миззу.

— Да? — девчонка удивленно посмотрела на куклу. — Ну, как скажешь… — Она окуталась дымкой и вдруг оказалась одетой в короткие трусы и майку. — Так лучше?

Умайя плавно опустилась на траву, сложила руки перед животом и низко поклонилась.

— Госпожа Мизза, — проговорила она, выпрямляясь. — Я рада приветствовать тебя в Ракуэне. Всегда хорошо, когда видишь здесь новые лица, особенно персон из новой страны. У нас еще никого не было из Граша, ты первая. Ничего не бойся. Здесь ты в безопасности и среди друзей. Никто и ничто не причинит тебе вреда.

— Спасибо, момбацу сама… — ошеломленная, Мизза запнулась. Она поняла, что забыла, как зовут куклу.

— Мириэра. Мое имя — Мириэра. Оно для тебя непривычно, так что не волнуйся, если не запомнишь сразу. Мой нынешний оператор — Умайя Сугой из Масарии, юноша рядом с тобой — мой предыдущий оператор, Омо Сирой из того же города. В Катонии, как и в Граше, принято называть людей по имени, так что зови их Умайя и Омо. Рада знакомству, госпожа Мизза. Прошу благосклонности.

— Между прочим, я тоже рада знакомству, и меня можно звать просто Ума, потому что Умайя — слишком длинно, — девчонка опустилась на траву рядом с куклой. — Но я не знала, что кто-то из Художниц сменил оператора.

— Я тоже, — кивнула Мириэра. — Еще на днях и речи о том не шло. Госпожа Мизза, а как зовут твою куклу?

— Бокува… — растерянно проговорила Мизза — и отпрянула, когда глаза Мириэры вдруг вспыхнули ярким пламенем.

— Бокува?! — радостно зазвенела кукла. — Неужели она проснулась и смогла подключиться? Госпожа Мизза, я так рада! Наконец-то мы ее нашли! О, мы так рады! Я оповещаю всех… но где же она? Почему ее здесь нет?

— Я здесь, Мириэра, — голос Бокува обрушился сверху словно ледяной водопад.

Кукла висела в сажени над ними, и небо над ней стремительно темнело, наливаясь угрожающим багровым мраком. В ее руках громко гудели желтые мечи, и таким же желтым пламенем горели глазницы.

— Я здесь, Мириэра, — повторила Бокува, и ее блуза затрепетала под налетевшим порывом ураганного ветра. — Приготовься умереть.

— Бокува! — растерянно прозвенела Мириэра. — Что ты говоришь? Когда ты пропала, мы долго тебя искали, но канал не устанавливался…

— Умри! — крикнула Бокува — и разъяренным коршуном рухнула вниз с клинками, нацеленными на Мириэру. Та не успела даже пошевелиться, когда огненные мечи вонзились в нее — и в тот же миг пространство вокруг Миззы взорвалось водоворотом ослепительных красок и какофонии пронзительных звуков. Ее закрутило и завертело во все стороны, и она завизжала, зажимая руки ушами и зажмуриваясь, чтобы спастись от взбесившегося мира.

И тут все кончилось.

Мизза осторожно приоткрыла глаза. Она висела посреди бесконечной во все стороны жемчужной серости без малейших признаков холмов, домов, деревьев и даже гор вдалеке. Вокруг царила абсолютная тишина, и девочка на мгновение испугалась, что совсем оглохла. Она испуганно кашлянула, и звук глухо отдался в окружающем воздухе. Нет, не оглохла. Она завертела головой. Бокува безжизненно висела чуть в стороне. Ее разноцветные глаза оставались открытыми, но совершенно безжизненными, бессмысленно вперившимися в никуда.

Мизза подплыла к ней и осторожно потрясла за плечо.

— Бокува! — позвала она. — Бокува, проснись! Ты меня слышишь?

Бокува не реагировала. Она все так же безжизненно смотрела в окружающее их ничто, и ее неподвижное лицо впервые стало похожим на лик деревянного идола.

— Бокува! — Мизза тихонько всхлипнула. — Ну зачем ты снова…

Серый мир вокруг мигнул — и погас окончательно.

Мизза открыла глаза. Она лежала у себя на кровати, прижимая куклу к груди, и Изумруд Фибулы Назины высоко в небе мерцал тем же зеленым светом, что и глаза куклы Мириэры.

18.07.858, земледень. Четыре Княжества, город Каменный Остров

Отсюда, с крыши склада, в зеленовато-желтой мгле прибора ночного видения детали разбирались плохо. Человеческие фигуры в темном переулке выглядели бесформенными силуэтами, а голоса в наушнике направленного микрофона казались искаженными и механическими, словно скверно синтезированные компьютером. Ну ничего. Заранее укрытые в переулке камеры дадут картинку, вполне пригодную для следственных действий. От завода несло острыми химическими запахами — похоже, директор знал, кому и сколько давать, чтобы они смотрели в другую сторону от изношенных фильтров. Павай пошевелился, устраиваясь поудобнее на жестком покрытии, чем заработал неодобрительный косой взгляд лежащего рядом оперативника. Да, все-таки возраст чем дальше, тем больше дает о себе знать, и проторчать несколько часов холодной ночью в засаде для него уже совсем не так просто, как раньше.