Баллада о диване - Александр Арбеков

Я лениво оборвал хрупкую цепь своих, несомненно, крайне оригинальных, а скорее всего гениальных мыслей, слегка приподнял голову, тонко и хищно взглянул на Девушку.

— Милая моя, любимая моя, а ты не против, если я познакомлюсь с твоими родителями? — спросил я осторожно у моей слегка мурчащей и сладкой кошечки.

— А зачем? — мгновенно напряглась Девушка и мышцы на её ногах стали стальными.

— А может быть, я хочу сделать тебе предложение!? — усмехнулся я. — Без встречи с родителями данное мероприятие никак невозможно, знаешь ли, любовь моя.

— Что!?

— Что слышала… Всё так элементарно. Что тут непонятного? А почему не ощущаю радости, и не чувствую страстного восторга, и не наслаждаюсь словами любви, которые должны источать, как и положено в таких случаях, твои сладостные уста?! — жёстко усмехнулся я.

— Какой-то у тебя странный слог. Ну а насчёт родителей… Как-то всё очень неожиданно и слишком быстро, мой милый, — осторожно произнесла моя Псевдо Леди Ли.

— Ничего не вижу неожиданного! Есть самая прекрасная женщина на свете. Есть безумно влюблённый в неё мужчина. Надеюсь, она влюблена в него. В чём проблема? Мне ситуация не совсем понятна! Я, вроде бы, не дурак, хорош собою, богат. Повторяю вопрос, — присел я и иронично посмотрел на женщину. — В чём проблема?

— Да ни в чём, но…

— Милая, это «но» меня несколько напрягает, — я встал, прошёлся по комнате, задумчиво и печально посмотрел в мутное окно, подошёл к тахте, на которой лежала Девушка, наклонился, слегка отстранил её от подушки, достал из-под неё большой автоматический пистолет и задумчиво повертел им перед звездой моей ненаглядной.

— Ты сошёл с ума! — Девушка вскочила с постели. — С каждым днём ты становишься всё ненормальней и ведёшь себя всё более неадекватно! Что ты от меня хочешь!? В чём дело!?

— Хочу задать тебе, любовь моя, один очень простой вопрос, на который, я надеюсь, последует точно такой же простой ответ! Простота мне импонирует во всём. И в образе жизни и в любви. И так! — усмехнулся я.

— Ну, слушаю, вся во внимании!

— Ты кто такая, девочка моя? Ответ на данный элементарный вопрос меня очень сильно интересует и волнует, и ситуация с тобой чрезвычайно напрягает в последнее время. Откуда ты появилась, откуда взялась, из каких таких далей прибыла на нашу грешную и прекрасную Землю? Кто твои родители и где они сейчас находятся и существуют ли они вообще!? Где ты родилась и училась? Хочу узнать адреса твоего места работы и жительства. Ответ ожидаю через семь секунд.

Я передёрнул затвор пистолета и приставил его к виску моей павы ненаглядной.

— Ох, уж эти твои семёрки, — горько улыбнулась девушка, решительно встала, отстранилась и, обнажённая, подошла к окну. — Семь, четырнадцать, двадцать один и так далее. Смешно…

— У каждого свой бзик, сдвиги и причуды, — я слегка постучал глушителем пистолета по спинке кровати. — Время закончилось!

— Ладно. Чёрт с тобой! Я — никто! Я — Госпожа Фантом! — Девушка нервно повернулась ко мне, тряхнула роскошными волосами цвета космоса. — Увы… Я действительно никто! Я, — полная пустота! Я, — абсолютное ничто! Вернее, я не знаю, кто я такая и откуда появилась. Что-то я всё-таки из себя представляю!? Дышу, хожу, пью, ем и трахаюсь. Только с тобой… И даже забеременела! Можешь стрелять, сколько тебе влезет!

— А родители?

— И родителей у меня нет! И нигде я не учусь, и нигде не работаю. Вот так! Всё блеф и сумрак! Вернее, полный мрак и не менее полная безнадёжность!

— Человек не может быть никем, — я подошёл к окну и поднёс пистолет к тому месту, где у Девушки должно было находиться сердце, и в наличии которого я был сейчас абсолютно не уверен. — Человек должен где-то и от кого-то появиться на свет, как-то жить и к чему-то стремиться, работать или учиться, иметь родителей и друзей, кого-то любить, кого-то ненавидеть, кого-то презирать и кем-то восхищаться, а кому-то завидовать, или быть равнодушным. Человек должен быть человеком, — полнокровным, страждущим и жаждущим, со всеми своими пороками, недостатками, достоинствами, радостями и горестями. Понимаешь?!

— Да, понимаю…

— Я не могу воспринимать тебя какой-то бледной копией кого-то или чего-то, неким размытым подобием, фантомом, — горестно и безнадёжно произнёс я. — Ты — реальное живое существо, которое я люблю. Ты мыслишь, живёшь своей духовной жизнью. Любишь меня. Вроде бы так… Вроде бы твоя любовь ко мне не иллюзорна. Но, самое ужасное заключается в том, что я окончательно и бесповоротно запутался! Я понимаю, что ты отнюдь не механическая и бездушная копия и не подобие кого-то в классическом смысле слова, хотя и являешься им. Зачем ты вошла в мою жизнь? К чему? Разве я заслужил эту участь? Что я сделал такого, страшного и не подлежащего прощению? Почему наказание, посланное мне, так ужасно!? Быть рядом с двумя любимыми женщинами и раздваиваться, и безнадёжно разрываться между ними!? Ну это же невыносимо! За что!? И кто такую подлость свершил? Зачем ему это надо!? Не вижу смысла, не вижу выхода из ситуации, не понимаю побудительных мотивов! За что!?

— За то! Значит так тебе и надо!

— Да, видимо так… Я заслужил свою участь. Каюсь! Маюсь! Прошу прощения! Но причём тут всё-таки две тонкие и прекрасные женщины, совершенно ни в чём не виноватые!? Вот ты сейчас рядом со мной. Я тебя люблю безумно, но не понимаю, кто ты есть на самом деле, и, всё-таки, по настоящему ли любишь ты меня!? А если в тебе просто заложена некая программа и ты обыкновенная кукла, робот, выполняешь чьи-то команды и не подозреваешь о своей роли в этом странном спектакле!? Я в полном отчаянии! Как мне жить и что делать дальше!?

— Да, кто-то и зачем-то придумал очень жёсткий сценарий, полный неожиданных поворотов и переходов. В соответствии с ним ты искренне любишь двух женщин, а они любят тебя, и ты мечешься между ними, и не можешь найти выхода из создавшейся ситуации, и снова, и снова грешишь, и изменяешь каждой из них, а потому наказание тебе грозит двойное! — горько усмехнулась Девушка. — Нельзя раздваиваться, потому что душа, мой милый, увы, неразделима! Это вечный постулат!

— Я последнее время думаю только об этом… Можно ли жить с раздвоением личности!? — я подошёл к столу, положил на него пистолет, потом вернулся к мутному окну и уткнулся лбом в холодное стекло. — Я не понимал ранее этого состояния. Ну, болезнь и есть болезнь. Пусть психиатры в ней разбираются. Сейчас понимаю. Ну, а насчёт того, кого я люблю… Я люблю вас обеих, потому что вы для меня едины и неразделимы! Вы для меня — единое существо! Понимаешь!?

Девушка отошла от окна. Я продолжал смотреть в него.