Мое сердце - Смолл Бертрис

Наконец они уже не могли больше задерживаться, так как путь до Дан-Брока был не близким. Кроме того, им надо было еще остановиться в Эдинбурге, чтобы засвидетельствовать свое почтение королю. Велвет обрела в лице Кэт Лесли хорошую подругу и доброго товарища, несмотря на то что графиня Гленкиркская была старше ее на одиннадцать лет.

— Жизнь коротка, Велвет, — говорила ей Кэт. — Наслаждайся счастьем, постарайся никому не причинять вреда и не позволяй ни одному мужчине, даже если ты его любишь, властвовать над собой.

— Что будет с тобой и Фрэнсисом? — обеспокоенно спросила Велвет, которая теперь знала всю историю их дикой и чудесной любви.

— Все устроится, Велвет, я уверена. Я чувствую, мне на роду написано всегда быть с Ботвеллом — Графиня Гленкиркская поцеловала молодую графиню Брок-Кэрнскую в щеку и, крепко обняв ее, пожелала ей счастливого пути.

Следующим была очередь Ботвелла, и он не удержался, чтобы не заключить ее в свои медвежьи объятия.

— Заботьтесь об Алексе, Велвет, дорогая, хотя, судя по , тому самодовольному виду, с которым он ходит в эти последние дни, думаю, вы и так хорошо о нем заботитесь.

Она озорно рассмеялась и, когда он поднимал ее и подсаживал в седло, подмигнула ему.

Ботвелл же расхохотался:

— Господи, Велвет, я думаю, Алексу в ближайшие годы придется с вами несладко! Даже не знаю, жалеть его или завидовать.

— Время покажет, милорд! — бойко сказала она и вдруг стала серьезной:

— Будьте осторожны, Фрэнсис, и, если вам когда-нибудь потребуется наше гостеприимство, вы всегда можете рассчитывать на него, что бы там ни думал король. Обещаю это, а я теперь хозяйка Дан-Брока. — Она нагнулась с лошади и поцеловала его в губы.

Его ярко-голубые глаза встретились с ее, и они долго смотрели друг на друга, прекрасно понимая один другого без слов.

— Доброго пути, дорогая! — сказал он наконец. Потом, попрощавшись с Алексом, отправил их в Эдинбург, к их кузену Джеймсу Стюарту.

Король уже был осведомлен об их скором прибытии. Шиноны Джона Мэйтланда обо всем доложили канцлеру, а тот поспешил уведомить Джеймса. Граф Брок-Кэрнский и его жена посетили Хэрмитейдж. Джеймс пришел в ярость, которую еще больше разжег Мэйтланд.

— Я неоднократно предупреждал ваше величество о происках эрлов, — скорбно произнес он. — У меня давно были сомнения насчет Гордонов, особенно Хантли, а Брок-Кэрн — родственник Ботвелла. И кто знает, какие интриги они там наплели.

— Они так надменны, — горько пожаловался король. — Они травили мою мать, моего деда и моего прадеда. Не было ни одного Джеймса Стюарта, которому они бы не докучали.

Они всегда затевали смуту, когда их не устраивало, как идут дела! Вот что, Мэйтланд, я не хочу повторения всего этого, вы слышите? Я не хочу повторения!

— Вам стоит только приказать, ваше величество, — ровным голосом ответил Мэйтланд. — Вы знаете, что можете полностью доверять мне. Я сделаю для вас и для Шотландии все возможное и невозможное.

— Возьмите Брок-Кэрна под стражу, как только он появится в Эдинбурге, — приказал король.

— Джемми! Ты не можешь этого сделать, — вмешалась королева. — У тебя нет никаких причин арестовывать Александра Гордона. Что он сделал такого?

— Он провел последнюю неделю с Ботвеллом, Анна. Ни один верноподданный шотландец никогда не должен иметь никаких дел с Фрэнсисом. Разве я не объявил его вне закона?

— Джемми, лорд Гордон вернулся из Англии с женой, которая, как ты знаешь, была потеряна для него на целых два года. Девочка перенесла тяжелое и утомительное путешествие. Я так понимаю, лорд Гордон остановился там, чтобы его жена могла отдохнуть. Это ведь возможно, не так ли?

Джеймс любил свою королеву. Анна Датская была хорошенькой блондинкой с абсолютно пустой головкой, у нее не было ничего общего со своим супругом, кроме страсти к охоте. Однако она располагала большим запасом здравого смысла, который время от времени и проявляла. Она также подпала, как и почти каждая женщина при шотландском дворе, под обаяние Фрэнсиса Стюарт-Хэпберна и постоянно защищала его, к великому неудовольствию Мэйтланда.

Джеймс любил свою жену, и она иногда могла повлиять на него — У графини Брок-Кэрнской было достаточно времени, чтобы отдохнуть у своей матери, — хмыкнул он.

— Нет, Джемми, она пробыла дома недолго, — ответила королева — Вы необычайно хорошо информированы, мадам, — лукаво заметил канцлер.

— Да, господин Мэйтланд, я хорошо информирована, — быстро ответила королева. — Лорд Гордон сообщил о своих обстоятельствах в специальном послании, которое он направил мне, когда спешил на юг, чтобы встретиться со своей женой. Он хотел поставить меня в известность, что на обратном пути собирался остановиться в Эдинбурге, чтобы представить мне свою жену, прежде чем ехать домой, в свой замок. Его жена только что вернулась в Англию. Я очень сомневаюсь, господин Мэйтланд, что у нее было много времени на отдых. Вам никогда не приходилось путешествовать подолгу, ну а мне, смею вам напомнить, приходилось. И я ничуть не сомневаюсь, что графиня Брок-Кэрнская и ее муж останавливались в Хэрмитейдже, чтобы она могла передохнуть. — Королева повернулась к мужу:

— Джемми, ты должен по крайней мере дать лорду Гордону шанс рассказать, зачем он там останавливался, прежде чем что-либо предпринимать. Ни он, ни его отец никогда не причиняли тебе никаких неприятностей, не так ли?

— Нет, — признал король неохотно.

— Ну вот видишь, — сказала королева, победно улыбнувшись. Она положила голову ему на плечо и взглянула на него своими голубыми глазами. — Обещай мне, Джемми, что не прикажешь заключать под стражу лорда Гордона.

Ее похожий на розовый бутон ротик оказался совсем рядом с его губами, и он подумал о прошлой ночи, о ее ласках.

Обняв ее за талию, он сказал:

— Хорошо, Анна, обещаю, но если он не предоставит мне никаких объяснений, мне придется предположить самое худшее.

— Я думаю, граф может испугаться и промолчать о своем визите к Фрэнсису. Он ведь знает о вашей неприязни к нему. Скажите, почему вы так не любите Ботвелла?

— Лорд Ботвелл подверг сомнению авторитет короля, совершив побег из тюрьмы, куда был им посажен, — ответил Мэйтланд, стремясь вывести своего сюзерена из неудобного положения, в которое тот попал.

— Много шума из ничего, — сказала Анна и тепло улыбнулась своему мужу. — Ты навестишь меня вечером, Джемми?

— Да, дорогая! — Он улыбнулся ей в ответ, быстро поцеловал и выпустил из объятий.

Королева сделала реверанс королю и вышла из комнаты.

— До вечера, сир, — сказала она.

— Вашему величеству не следует позволять королеве вмешиваться в ваши дела, — начал было канцлер, но Джеймс резко оборвал его:

— Она права, Мэйтланд. Давай послушаем, что нам скажет лорд Гордон в свое оправдание. Я не хочу поступать поспешно. Анна права: ни Алекс, ни его отец и никто из их семьи никогда не причинял мне никаких неприятностей. Я не могу позволить себе заводить новых врагов.

— Конечно, нет, милорд, — сказал Мэйтланд с кислой физиономией, вынужденный на время отложить этот вопрос.

Двумя днями позже граф и графиня Брок-Кэрнские прибыли из Приграничья и прямиком отправились в городской дом Джорджа Гордона, графа Хантли, самого влиятельного из всех Гордонов, являвшегося главой клана. Они собирались провести здесь всего одну ночь, так как оба торопились побыстрее попасть в Дан-Брок. Так как самого лорда Хантли в это время не было дома, то для всех людей Алекса хватило места. Немедленно королю было отправлено извещение о том, что граф Брок-Кэрнский и его жена желают засвидетельствовать ему свое почтение. Ответ пришел быстро, и они поспешили во дворец Холируд.

У них хватило времени помыться и переодеться. Алекс был очень горд своей красавицей женой. Молодая графиня Брок-Кэрнская была одета в темно-коричневое платье с очень низким вырезом, с жестко накрахмаленным кремовым воротником в форме веера. Рукава платья до локтей были необычайно пышными, а запястья туго обтянуты, юбка же была сшита в форме колокола.