Жизнь мага. Алистер Кроули - Мартин Бут

Когда Кроули отправился в Чефалу, Лавдэй объявил жене, что намерен последовать за ним, несмотря на то что у них с Бетти Мэй не было денег на билет. Вскоре после своего отъезда Кроули написал Лавдэю, советуя ему бежать из ограниченной, несвободной атмосферы лондонской богемы и приехать к нему в Чефалу, чтобы работать его секретарём и личным ассистентом, и сообщил, что деньги на дорогу можно получить у друга Кроули по имени Робинсон Смит, театрального агента на пенсии, который и сам помышлял о том, чтобы уехать на Сицилию. Лавдэй связался с этим человеком, взял у него деньги и приготовился к отъезду. Бетти Мэй сказала, что она тоже едет: ей казалось, что только так она сможет сохранить мужа.

По дороге в Чефалу они встретили Нину Хэмнетт, с которой были знакомы в Париже. Она всеми силами пыталась уговорить их не ехать, но Лавдэй принял твёрдое решение. К моменту прибытия в Палермо у них не осталось ни пенса, и они были вынуждены продать обручальное кольцо Бетти Мэй, чтобы купить билет на поезд до Чефалу. Из Чефалу они пешком по горному склону поднялись к Аббатству Телемы и оказались у дверей виллы уже после захода солнца 26 ноября 1922 года. Когда они постучали в дверь, им открыл Кроули, облачённый в магические одежды. Лавдэя немедленно пригласили войти, а Бетти Мэй должна была оставаться на улице до тех пор, пока она не согласилась ответить: «Любовь — это закон. Любовь по доброй Воле» — на приветствие Кроули «Делай что желаешь — таков весь закон».

Кроули посвятил Лавдэя в А.˙.А.˙. и дал ему имя Ауд, что означает «магический свет». Когда это было сделано, Кроули посвятил Лавдэя в те аспекты магии, о которых ют ещё не знал, причём Кроули был очень доволен, что его новый ученик «с первого же момента обнаружил удивительный дар проницательности». Ясно, что Кроули возлагал на Лавдэя большие надежды. В то время как Бетти Мэй считала, что Аббатство Телемы убого, Кроули — груб, а пища — несъедобна, Лавдэй был в восторге. Первую неделю он провёл, наслаждаясь свободой этого места и радуясь солнечному свету и теплу. Если он не занимался магией и не участвовал в ритуалах, то взбирался на скалу Чефалу, играл в шахматы, бренчал на мандолине и просто бездельничал.

Что касается Бетти Мэй, которая приехала не для того, чтобы изучать магию, то на неё возложили обязанность вести хозяйство, чем прежде занималась Нинетт, к этому моменту уже снова беременная. Теперь Бетти Мэй должна была делать уборку на вилле, присматривать за детьми, делать покупки в Чефалу и самостоятельно приносить их в Аббатство, дорога к которому шла всё время в гору. Кроме того, как и предсказывал Кроули в день их первой встречи, она должна была готовить на всю общину. Между Бетти Мэй и Кроули с самого начала установились враждебные отношения, и она изо всех сил старалась вывести его из себя. Она на каждом шагу отказывалась выполнять приказания Кроули и совершенно не собиралась в этом раскаиваться. В общине существовало правило, запрещающее кому-либо, за исключением Кроули, использовать личные местоимения первого лица: все остальные должны были употреблять безличное «некто». Каждый, кто нарушал это правило, должен был в качестве наказания нанести себе порез лезвием бритвы так же, как Кроули проделывал это с самим собой в Посиллипо, где жил с Мэри Д'Эсте Стеджес. Предплечья Лавдэя были испещрены порезами, Бетти Мэй и не думала подчиняться правилу. Кроули никогда не пользовался ножом и вилкой. Он ел руками, причём до и после еды мыл их в ритуальной чаше. Бетти Мэй должна была держать для него эту чашу и однажды вылила её Кроули прямо на голову. Кроули искал, как бы ей отомстить, но Бетти Мэй вела себя решительно и жёстко, так что месть удалась Кроули лишь однажды. Как-то днём Кроули объявил, что вечером этого же дня, в восемь часов, состоится жертвоприношение сестры Сибилин (общинное имя Мэй). Испугавшись за свою жизнь, Бетти Мэй бежала с виллы и спряталась на склоне скалы Чефалу. Вернулась она л ишь утром следующего дня. Кроули удалось её одурачить.

Какое бы недовольство Кроули ни вызывали независимость и непримиримость Бетти Мэй, он всё же уважал в ней эти качества. Он брал её с собой, когда шёл заниматься альпинизмом, и считал её хорошим товарищем, но она никогда не подпадала под чары его обаяния. Кроули был убеждён, что жизнь в Аббатстве освободила Бетти Мэй от того напряжения, которое накопилось в ней за предыдущую жизнь. Она превратилась, как писал он в своей автобиографии, «в весёлого, беззаботного ребёнка, который находит радость в каждом мгновении повседневной жизни. Она всегда ходила с песней на устах. Иногда, правда очень редко, она вдруг возвращалась к своей прежней сущности и по нескольку часов пребывала в состоянии отчаяния». Тем не менее он считал её независимым человеком и был убеждён, что она несколько раз тайком бегала в Чефалу на свидания с молодыми людьми.

Рауль Лавдэй был полной противоположностью своей жены. Он рабски подчинялся Кроули и без разговоров делал всё, о чём Кроули его просил. Кроме того, если Бетти Мэй была физически выносливой, то о Лавдэе этого сказать было нельзя. Регулярный приём наркотиков, а также участие в утомительных ритуалах высасывали из него энергию, и он становился подверженным любым болезням. Порезы на руках, которые он сам себе наносил, воспалялись и заживали медленно. Если в Аббатстве кто-то заболевал, можно было не сомневаться, что заболеет и Лавдэй.

На вилле жило несколько бродячих кошек, которых принято было считать воплощениями злых духов. Бетти Мэй, не обращавшая внимания на это мнение, тайком подкармливала двух из этих кошек, назвав их Мишет и Мишу. Однажды в середине февраля 1923 года, когда вся община сидела за столом, Кроули объявил о присутствии в комнате злого духа, сунул руку под стол и вытащил оттуда Мишет. Кошка начала шипеть и внезапно набросилась на Кроули, расцарапав ему руку своими когтями. После этого Кроули объявил, что кошку следует принести в жертву, и поручил этодело Лавдэю. Кошку положили в мешок, где она должна была ожидать исполнения приговора.

Церемония, как вспоминает Бетти Мэй в автобиографии «Тигрица», была странной. Кошку положили на алтарь, при помощи эфира привели её в бесчувственное состояние и держали на весу, пока Лавдэй читал длинное заклинание. Потом кошку опустили на алтарь, и Лавдэю было приказано перерезать ей горло жертвенным ножом. Случайно получилось так, что надрез не умертвил кошку, а только нанёс ей глубокую рану. Кошка, придя в сознание отболи, вырвалась из рук державших её людей и начала метаться по комнате, повсюду разбрызгивая кровь. Когда её поймали, ритуал был повторён с самого начала побледневшим и шокированным Лавдэем. Когда со второй попытки ритуал удалось успешно завершить, Кроули собрал кошачью кровь в серебряный сосуд и приказал Лавдэю выпить её. Тот повиновался.