Случайный попутчик. - Иван Шишкин

– Никого нет, – негромко произнес чуг.

– Смотри лучше, – огрызнулся другой.

– Посмотри сам! – успел злобно ответить оскорбленный, прежде чем Кадет сломал ему шею. Это был прием его племени на Урду. Тонкая шея врага – сладкое место для зубов воина Урду, и нечего какой-то косточке мешать им. Кадету достало бы сил просто оторвать у умирающего голову, как следовало бы сделать настоящему воину-урду, но хлынула бы кровь и залила весь пол убежища. " Я зверею, – заметил Кадет. – Но он мне нужен…"

Второго кинжальщика он просто задушил.

Третий, заподозрив что-то неладное, долго не решался взобраться на площадку – то заглядывал на нее, то прятался. "Это тебе скоро надоест" – лениво подумал Кадет.

– Ты их видишь? – спросили этого чуга снизу.

– Здесь темно, – ответил он.

– Наверное, там есть еще один ход. Про награду от Великой помнишь? – спросил трусливого голос снизу.

"Великая? Что-то знакомое… Стрела говорила – женщина-Воитель…"

Упоминание о Великой решило судьбу труса – он влез на площадку, и Кадет тычком пальца проломил ему висок.

Несколько минут ничего не происходило.

От тоски обыденности Кадет вздохнул. Кажется, это был уже четвертый раз в его жизни, когда вместо того, что оконтуривать месторождения или зарываться в них, он снайпером сидит в укрытии, а к нему лезут всякие несмышленыши. Ну и что, что одни называли себя элитарами и ползли с импульсными автоматами, а другие – пиратами, с допотопными лазерными пистолетами, или леонидяне – в электронно-магнитной броне с позитронными ружьями. А здесь чуги с ножичками. "Как вы все мне надоели! – закричал он про себя. – Да где же вы?… Давайте, поднимайтесь… Следующий труп перегородит всю площадку… Ну, что они там затихли?". Кадет вынул зеркальце, сориентировал его и в нечетком отражении увидел еще трех чугов, жестами спорящих между собой около основания утеса. Это было что-то новое, примитивно-спецназовское. Уже интересней! Поиграем? Он применил древнюю, как Пространство, уловку "Клад" – сбросил им на головы горстку звонких серебряных монет. Дураки быстро полезли наверх, один за другим, толкаясь. И умерли по дороге.

Выбросив из укрытия к подножью скалы два трупа, Кадет обстоятельно осмотрел лагерь чугов через прицел винтовки. "Великая…" С его позиции были хорошо видны первые ряды палаток, повозок, костров, ряды раненых в очереди к целителям, большие бочки с водой. Но за всем этим было еще большое не просматриваемое пространство. Его можно было бы увидеть с крыши укрытия, но вопрос был в том – выдержит ли крыша его вес. Разрушение укрытия – наихудшее, что могло случиться. Это бы перечеркнуло весь его план.

Задрожал гребешок, подвешенный на простой веревочке на шее – вызов телефона.

– Привет, Стрела! Как ты, милая?

– Привет! Я – ОК! Почему у тебя такой злой голос?

– Мешают работать, девочка. Расскажи, как ты?

– Очень скучно, Каддет.

– Мне тоже. Готовимся отразить штурм.

– Я дочитываю первый шкаф книг. Леди Чиррер учит меня варить ягоды. Она очень беспокоится о здоровье графа. Как он, Каддет?

– Вчера вечером – вполне хорошо. Я ему иногда подсовываю кардикур – это…

– Я помню. А как это тебе удается?

– Очень просто. Говорю: это горная смола, нашел немного… – Принцесса заразительно захохотала, залечивая сердце Кадета.

– Береги себя, милый.

– Я сегодня видел лорда Чиррер в Крепости, Принцесса. С ним все в порядке.

– Спасибо, Каддет. Спасибо. – Ровный, дружеский тон.

– Помнишь, ты мне говорила о "Великой", Стрела?

– Великая?!

– Ну, да.

– Я думала, что она уже умерла. Она же старуха!

– Жива! Послала шесть кинжальщиков потрогать меня.

– Я знаю, ты победил, Великий и Могучий. А "Великая" – это очень старая старуха, Каддет. Настоящая степная змея. Воитель. Когда Император свергал прежнего, Великая была с ним. Во всех смыслах, Каддет, – Принцесса хихикнула. – "Великая"… Остерегайтесь ее. Отец рассказывал, что ее личная армия всегда била армии других Воителей во время переворота. Странно, что она поднялась с ложа. Если сможешь, убей ее, Каддет. Хотя бы за то, что она хотела убить тебя. Мне пора идти. До связи?

– Береги себя, девочка. "Уф-ф! Как тяжело".

Кадет достал бинокль – это была выносная видеокамера, имитированная под грубый тяжелый бинокль стеррской работы. Осторожно забравшись на крышу укрытия, на большом увеличении Каддет рассмотрел лагерь чугов почти до самых дальних рядов палаток. Все они были похожи друг на друга – нормальная маскировка для армии, потерявшей половину своих генералов из-за их привычки к пышности и богатству амуниции. По лагерю неприкаянно бродили тысячи воинов, еще многие тысячи сидели у костров, приготовляя еду. Никакого намека на готовящийся штурм. Отряды, выстроившиеся почти под ним, так и стояли на месте: тренировка. Но Неспящая толкала его головой – она чувствовала, что оттуда, из осадного лагеря, шла какая-то тревога. Неясная.

Спустившись в укрытие, Кадет надул и поднял над ним три зеленых шара из пузыря морской коровы – сигнал долговременного спокойствия в лагере чугов. Скоро из ближнего угла Крепости ему ответили – тоже подняли три зеленых шара.

А тем временем в одной из обыкновенных воинских палаток лагеря Императорских армий уже шло решающее сражение. Его начали пятеро из семи оставшихся в живых Воителей, не согласных с тактикой штурма Королевской Крепости, предложенной Великой. Старухи, как они ее называли.

Сама Старуха, почти лысая женщина с желтой кожей – иссушенная прожитым временем, пережитыми страстями и смертельной шафрановой болезнью – с закрытыми глазами лежала на пуховых подушках в самом теплом углу палатки и ладонью грела правый бок. Там жил червь. Он ворочался и грыз Старуху. Для нее не было секретом, что она умирает. Ее интересовал вопрос – уже умирает, или сегодня еще надо пострадать. Она уж было, собралась умереть дома, в Империи, в своем любимом с детства громадном степном имении, но принесли письмо от Императора – Малыша, как вслух она его называла давно – на ложе, пропитанном их потом, и про себя – всегда, даже когда он все-таки стал Императором. Ему тогда было чуть за десять лет, а ей – уже за пятнадцать. Она была нужна Малышу своими деньгами, вымуштрованной армией и авторитетом Имени рода. Он ей нравился – как дерзкий и горячий новый вождь вождей чугов и как страстный бесстыдный молодой любовник. Она подарила ему свою армию, а он, взойдя на кровавый престол Императоров чугов, забыл ей вернуть ее. Она не обиделась – помощь Императору возвышала ее достоинство. Она родила от Малыша сына, как до этого рожала детей от еще трех других мужчин. Официально все ее дети носили знаменитое и древнее родовое Имя ее никчемного безвольного мужа, но в Империи все знали, кто был отцом этого мальчика. Но Великая ничем не отличала его среди других своих детей. Как Воитель он был бесталанен. Не умен. Не горяч. Но вот Малыш ей написал: "Нашего сына убили при первом штурме Королевской Крепости Стерры, и девять других Воителей тоже. Отомсти за него и за них. Я дозволяю тебе все, моим Именем. Я знаю, что ты умираешь. Отомсти и умри. Ты сможешь".