Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти... - Петр Мультатули

Николай Николаевич Ипатьев родился в 1869 году в семье известного в Москве архитектора Н. А. Ипатьева. У Ипатьева был старший брат Владимир Николаевич Ипатьев, крупный химик, создатель химической оборонной промышленности Российской империи.

Когда Николаю Ипатьеву было три года, его родители разошлись, и большое влияние на их воспитание оказывал брат отца Д. А. Ипатьев. Как вспоминал В. Н. Ипатьев: «Он был нашим лучшим другом». При этом «дядя Митя не верил в Бога и не ходил в церковь».[1127]

В 1880 году А. Д. Ипатьева, которая к тому времени носила фамилию второго мужа Чугаева, скончалась в возрасте 32 лет от туберкулеза гортани и легких. Обоих своих сыновей отец определил в кадетский корпус. В дальнейшем Владимир поступил в Михайловское артиллерийское училище, а Николай — в Николаевское инженерное училище, одно из лучших военных заведений России. В 1888 году Н. Н. Ипатьев успешно закончил училище и был направлен подпоручиком в инженерные войска, а затем поступил в Николаевскую инженерную академию. Однако обучение в ней было прервано в 1891 году скоропостижной смертью отца. После устройства семейных имущественных дел Ипатьев продолжил обучение в Академии и в 1894 году закончил ее по первому разряду. Направленный в звании инженер-поручика на строительство железнодорожных магистралей, Ипатьев преимущественно занимался прокладкой железнодорожных магистралей на Урале и в Сибири. За образцовое выполнение работ Ипатьев был внесен в список наиболее отличившихся офицеров. В 1904 году Н. Н. Ипатьев женился на М. Ф. Гельцер, московской актрисе из семьи еврейских театралов. В то же время Ипатьев подает в отставку, но продолжает строить железнодорожные пути. Так как участком его деятельности становятся окрестности Екатеринбурга, он оседает в этом городе и покупает известный особняк. Однако не все в его карьере было безоблачно. Незадолго перед революцией судебные власти начинают подозревать Ипатьева в мошенничестве, и, возможно, лишь революция спасла его от судебного разбирательства.

В. Н. Ипатьев сделал еще более блистательную карьеру, чем его брат. Будучи талантливым химиком, он во время Первой мировой войны по приказу Царя становится фактическим руководителем химической военной промышленности России. Именно под руководством В. Н. Ипатьева русская химическая промышленность делает большие успехи, налаживается выпуск химического оружия. Однако, будучи хорошим химиком, Ипатьев не был таким же верноподданным. Его книга «Жизнь одного химика», написанная в США в 40-х годах, полна плохо скрытой неприязни к Государю Николаю II. Ипатьев повторяет все расхожие сплетни и домыслы про Царскую Семью, которые были модны тогда в общественных и либеральных кругах. Естественно, что сам Ипатьев не мог быть свидетелем того, о чем он писал, и все, им написанное, было пересказом с чужих слов. Не может также не удивить, что после революции В. Н. Ипатьев продолжал делать успешную карьеру. Причем это относится как к периоду Временного правительства, так и к большевикам. Его ценил Керенский, еще больше Ленин, Троцкий и Сталин. Ипатьев вспоминает, что не было ни одной его просьбы, которую бы советская власть не выполнила. Сам Ипатьев пытается объяснить это тем, что в нем нуждались как в хорошем химике. Но достаточно вспомнить, сколько талантливых ученых дореволюционной поры было загублено большевиками, чтобы усомниться в справедливости этих слов. Весьма загадочен и отъезд Ипатьева за границу. Л. Сонин пишет, что Ипатьев уехал за границу, спасаясь от неминуемого ареста, которого он избежал «чудом». На самом деле это неправда. Ипатьев вспоминает, что он спокойно выехал из Советской России в 1930 году в командировку, хотя он заранее знал, что назад не вернется. Примечательно, что в получении виз ему явно содействовало ОГПУ и даже, как намекает Ипатьев, чуть ли не сам Сталин. После того как Ипатьев не вернулся в СССР, никто из его оставшихся детей не пострадал. Правда, его сын Владимир публично отрекся от своего отца в 1936 году, но тем более таинственной представляется фраза В. Н. Ипатьева, сказанная перед отъездом жене: «Волноваться нечего, дети устроены».

Если учесть, что у его брата Н. Н. Ипатьева отношения с большевиками были тоже весьма терпимыми, то все вышеизложенное перестает казаться простым совпадением. Л. Сонин пишет об отношении братьев Ипатьевых к революциям 1917 года: «Как и все в России либерально настроенные интеллигенты, Николай Ипатьев, как и его старший брат, воспринял отречение государя с облегчением — это был знак надежды. И сразу стал сотрудничать с новой властью. Октябрьский переворот, по воспоминаниям краеведа В. К. Некрасова, он тоже встретил довольно спокойно, в надежде продолжить свою работу путейца».[1128]

Э. Якубовский добавляет к этому весьма любопытные подробности: «Из всех действующих лиц екатеринбургской трагедии Н. Н. Ипатьев не знал лишь царскую семью и сопровождавших ее лиц. С остальными не просто знаком, лично с ними работал, вот почему мы можем утверждать, что в его доме бывали те, кто решал судьбу узников».[1129]

Когда в Екатеринбурге образовался Комитет общественной безопасности, Н. Н. Ипатьев вошел в его исполнительную секцию. Кроме Ипатьева в исполнительной секции разные должности занимали: эсер А. Кощеев, анархист П. Жебелев, кадет А. Ардашев (двоюродный брат Ленина), большевики А. Парамонов, С. Мрачковский, П. Быков и Я. Юровский.[1130] Знал хорошо Ипатьев и П. Войкова.

Что связывало военного инженера, капитана в отставке Н. Н. Ипатьева со злейшими врагами Царя и будущими его убийцами? Ясно, что эти отношения никак не были связаны с профессиональной деятельностью Ипатьева.

Летом 1917 года В. Н. Ипатьев посетил Ипатьевский дом, который тогда не носил такого названия. Произошло это при следующих обстоятельствах: «В начале лета 1917 года, — пишет В. Н. Ипатьев в своих мемуарах, — на Динамитном заводе около города Кыштыма произошел взрыв, который разрушил большую часть завода. Временное правительство послало комиссию под моим председательством выяснить причину этого взрыва. Мне эта поездка не особенно улыбалась, так как передвижение по железным дорогам в то время уже представляло большие затруднения. Но, с другой стороны, мне было очень приятно повидаться с братом Николаем, который жил в Екатеринбурге в своем доме и уже давно звал меня посетить его и познакомиться с его деятельностью. Доехал я до Екатеринбурга довольно благополучно. <…> В Екатеринбурге я провел в доме брата около двух дней. Его двухэтажный дом являлся одним из лучших особняков в городе; нижний этаж, в котором нижний край окон приходился почти на уровень земли, был занят под контору для строительных железнодорожных работ, которые брат производил в качестве подрядчика. Я подробно осмотрел все помещения дома, постройки и небольшой тенистый сад, в котором было приятно прогуляться и посидеть».[1131]

Давайте проанализируем этот отрывок из воспоминаний В. Н. Ипатьева. Он уверяет, что Временное правительство послало его во главе комиссии расследовать причину взрыва на Кыштымском заводе, который разрушил большую часть здания завода. Назначение именно В. Н. Ипатьева главой этой комиссии представляется немного странным, так как комиссии было необходимо установить наличие злого умысла в имевшем место взрыве. По логике вещей, комиссию должен был возглавлять правительственный военный чиновник, скорее из правоохранительной системы, чем узкий специалист по химической промышленности.

Поездка В. Н. Ипатьева приобретает несколько иной смысл, если мы вспомним, что Кыштым был вотчиной английского миллионера Лесли Уркварта, хорошего знакомого обоих братьев Ипатьевых. Если вспомнить, что Уркварт был тесно связан с Уолл-Стритом и группой с Бродвея-120, то вполне наверняка В. Н. Ипатьев ездил в Кыштым именно к Уркварту. Не исключено также, что цель этой поездки была связана с ситуацией вокруг Царской Семьи.

Итак, В. Н. Ипатьев по дороге в Кыштым останавливается в Екатеринбурге у своего брата. В. Н. Ипатьев пишет, что ему было «приятно повидать своего брата Николая», который давно его звал в гости. В Екатеринбурге В. Н. Ипатьев проводит два дня. Возникает два вопроса: 1) где в этот момент были другие члены комиссии и 2) почему В. Н. Ипатьев не поехал в Кыштым сразу? На первый вопрос ответ понятен: комиссия отправилась на Кыштымский завод, пока ее председатель отдыхал в Екатеринбурге и наслаждался покоем и уютом Ипатьевского особняка. Как же так? Произошло чрезвычайное происшествие, может быть, диверсия, грозящая обороноспособности страны, причем во время войны, в правительстве должны ожидать немедленного ответа о причинах взрыва, а председатель комиссии вместо кропотливой работы задерживается у брата в Екатеринбурге, притом что от Екатеринбурга до Кыштыма около 200 верст. Из воспоминаний В. Н. Ипатьева становится понятно, что Кыштым он посетил после Екатеринбурга, когда уже было совершенно ясно, что «взрыв на Кыштымском динамитном заводе произошел вследствие сохранения в чанах промывных вод, которые содержали следы нитроглицерина, и никакого злого умысла не было обнаружено».[1132]