Маска Зеркал - M. A. Каррик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она не могла представить, что они могли сделать с Ренатой, да и не хотела.
Мягкая. Наивная.
Джуна отказывалась называть это плохим.
"Колбрин, — сказала она, когда мажордом забрал у нее сумку. "Я заметила, что в комнатах Ренаты прохладно. Пришлите несколько мешков угля". Она направилась к кабинету матери, потом остановилась. "О. И матрас".
Исла Пришта, Вестбридж: Киприлун 30
Утро следующего дня принесло странный набор посылок. Первая была из поместья Трементис, и Рен пришлось бороться с нелепым желанием расплакаться при виде ее, не желая, чтобы лакей удивился, почему она плачет из-за угля и матраса.
Записки не было, но смысл был ясен. Какими бы ни были чувства Джуны к ней сейчас, они не стали полностью враждебными. А это было больше, чем Рен могла надеяться.
Далее последовали корзины от Варго с разнообразными продуктами питания и полезными записками о том, как они укрепят ее против болезней, которыми она могла заразиться в Глубинах. Седж рассмеялся, когда Рен спросила его о них. "Этот человек многого не боится, но больных людей он ненавидит. А ведь это экономит деньги в кладовой, не так ли?"
Действительно, экономит. И последний, самый удивительный предмет — завернутая в бумагу посылка, оставленная у двери для слуг. "Что-то от Павлина?" спросила Рен, когда Тесс внесла ее в дом.
"Если это хлеб, то кто-то забыл его испечь", — сказала Тесс, опуская посылку на стол. "Он тяжелый".
Рен осторожно развернула посылку и задохнулась от того, что обнаружила внутри. Это была красиво вышитая врасценская шаль — такая, какие носят уважаемые шорсы. Шаль была тяжелой, и ей пришлось тщательно искать, чтобы понять, почему: По краю ткани было прикреплено семь хитро спрятанных метательных ножей.
"Не правда ли, прекрасная работа". Тесс потерла ткань между пальцами, восхищаясь тем, как ловко спрятаны карманы для ножей. Когда она развернула шаль, на пол упала белая записка.
Наклонный почерк был коротким и ясным. Чтобы вас больше не обезоруживали. Встретимся возле "Трех угрей" в Шамбле. Пятая Земля. Мы должны закончить нашу беседу.
Пульс Рен гулко отдавался в ушах. Ни подписи, ни какого-либо опознавательного знака… но источник был ясен.
Даже восторг от великолепного мастерства не мог заставить Тесс не заметить, как Рен опустилась на скамью. "Что?"
Рен молча показал ей записку. Тесс прикусила губу. "Что ты собираешься делать?"
" Идти", — смиренно ответила Рен. "Какой у меня выбор?"
Внезапная мысль заставила ее потянуться за инструкциями Варго. Почерк на двух записках совершенно не совпадал — она была бы разочарована, если бы это было так, — но все равно надо было проверить.
Однако прежде чем встретиться с Руком, ей предстояла еще одна встреча.
Греднек Ближний, Семь Узлов: Киприлун 30
Идуша засмеялась от восторга, щедро наливая в черный, как речная грязь, чай щепотку зрела. "Твои карты окрасили лица скептиков стыдом, Шорса. Никогда еще кража не была такой легкой. Это было похоже на то, как собаки помогают лисе войти в курятник".
Они сидели вдвоем в квартире над бакалейной лавкой, Аренза слушала, как Идуша рассказывает о краже селитры. Отмахнувшись от предложенного зрела, она издавала довольные и веселые звуки, когда Идуша рассказывала ей о стражнике, отвлеченном брошенным любовником, о служебной двери со сломанным засовом и о том, что селитра ждет именно там, где Аренза и предсказывала.
Потягивая чай, Аренза сказала: "Узор хорошо вел тебя. Я была лишь посланницей".
Скорее, архитектором. Рен уже знала, где находится селитра и как она охраняется, благодаря предыдущей работе Ренаты с Квентисом; небольшое деликатное вмешательство и сложенная колода для Идуши позволили ей передать уязвимые места как божественное вдохновение.
"В наше время нашему народу нужны такие посланники". Идуша прижала ободок чашки к губам, ее глаза сузились, когда она изучала Арензу. "Андреек сказал то же самое. Он хочет встретиться с тобой".
Идуша вынюхивала ее на предмет вербовки в Андуске с момента их первой встречи, но это было нечто большее. Аренза показала свое удивление. "Но я незнакомка. Он в розыске, как у Зиеметсе, так и у Синкерата; несомненно, он встречается только с теми, кому доверяет". В число которых, очевидно, входила и Идуша. Неужели Меззану удалось нацелиться на кого-то столь высокопоставленного в руководстве Стаднем Андуске?
"Он доверяет мне, а я доверяю тебе". Идуша опустошила свою чашку и отставила ее в сторону. Она наклонилась вперед, ее волнистая коса раскачивалась в воздухе. Даже мягкие, округлые щеки не могли смягчить жесткость ее слов. "Десятилетиями мы боролись за то, чтобы вернуть себе то, что принадлежит нам. Так долго, что мы забыли, что это принадлежит и Ажераи. Зиеметсе бесполезны, они согласны на патовую ситуацию с похитителями Надежры. Мы поступаем с нашими врагами не так, как они. Но ты напомнила мне — твоя помощь напомнила всем нам, — что это благословенный город нашей богини. Как мы можем вернуть его без ее благословения?"
"Вы не расправляетесь со своими врагами. И все же…" Аренза прервала ее, пригнув голову. "Прости меня. Ты уже слышала от меня эту песню".
Идуша не стала пить чай и налила в свою пустую кружку рюмку зрела. "У Меззана было много возможностей предать меня, но он не воспользовался ни одной. Он поддерживает нас. И… он полезен".
Полезен. От Меззана ли Стаднем Андуске узнал о селитре? Возможно, нет; Квиентис владел этой торговой грамотой уже много лет.
Аренза придержала язык и стала ждать. Смысл обмана Идуши заключался в том, чтобы выяснить, что замышляет Меззан, но пока что женщина сопротивлялась всем ее попыткам выяснить эти отношения. Наконец, в ее голосе появилась нотка неуверенности, и она уставилась на зрел в своей чашке, вместо того чтобы отпить.
Наконец Идуша сказала: "Мои отношения с Меззаном… сложные. Мама говорит, что я всегда иду против ее мудрости и делаю то, что ей не нравится. Думаю, то же самое происходит и с его отцом. Я надеялась…" Слова оборвались, и Идуша покачала головой. "Это не имеет значения. Твои карты дают истинное руководство — в этом я уже не сомневаюсь — и они говорят, что он представляет собой проблему. Но он нужен нам лишь на некоторое время".
Пульс Арензы участился. Идуша не собиралась отвернуться
