История Востока. Том 1 - Леонид Васильев

Соответственно слабой оказалась и социально-политическая база исламских государств и тем более протогосударств в Африке. Процветали те из них, что были тесно связаны с арабо-африканской торговлей, причем именно тогда, когда эта торговля преуспевала. В периоды ослабления, распада, поражений от прежнего исламского воздействия с его культурой, включая и политическую, оставалось порой не столь уж много. Нередко при этом влияние ислама приходилось восстанавливать заново и почти на пустом месте, – что, к слову, и делалось в позднем средневековье представителями различных течений ислама, в том числе активными мусульманами-марабутами, принадлежавшими к тем или иным воинственным суфийским орденам, ответвления которых щедро укреплялись в разных районах Северной Африки (наиболее многочисленными на первых порах были филиалы ордена-тариката Кадирийя; позже, в XVIII–XIX вв., стали активно действовать и представители многих других орденов).

Ослабление ислама как религии и культуры было тесно связано с общей отсталостью той среды, с которой ему пришлось иметь дело в Африке. Несомненно, ислам во многом усилил возникавшие здесь слабые ранние политические образования за счет свойственных этой доктрине институтов. Но этого было мало. Конечно, и в Азии ислам не везде процветал, как то бывало в древних и развитых зонах тысячелетней цивилизации. Случалось ему попадать и в иные районы, оказываться религией сравнительно отсталых горных племен, например в Афганистане. Однако при этом ислам оставался в мусульманском окружении, которое значило для него и для воспитывавшихся в духе ислама народов весьма многое. Иное дело Африка, где постоянное и сильное воздействие ислама, которое могло бы сыграть роль мусульманского окружения, оставалось на севере континента и было отделено от остальной его части не только Сахарой, но и расовым барьером. А отсталость делала свое дело: нередко мусульманская религия лишь внешне затрагивала многочисленные общины африканцев, как бы скользя по их поверхности, играя роль некоего необязательного антуража.

И все же, несмотря на все сказанное, ислам сыграл огромную роль в истории Африки. С точки зрения политического и экономического развития – роль огромную. Немалую роль и в плане социальных сдвигов, хотя здесь она много меньше. Исламу не удалось разрушить этнические и социальные барьеры, отделявшие африканцев друг от друга, не удалось превратить жителей исламизированных районов Африки в население уммы, т.е. в единую общину нерасчлененных на этносы правоверных. Не удалось исламу принести в Африку и высокую цивилизацию. Ислам в принципе, следуя заповедям пророка, не склонен поощрять рабовладение (если раб правоверный, он не раб), хотя неверных мусульмане издревле обращали в рабов. Но нигде и никогда рабство не достигало таких размеров, как именно в Африке, откуда мусульманские торговцы за много веков до португальцев вывозили на продажу сотни тысяч, если не миллионы африканцев. Словом, для многих мусульманских торговцев Африка была рынком рабов. И хотя расового предубеждения к неграм у них не было, а обилие негритянок в гаремах вело даже к изменению расового типа арабо-мусульманского населения Африки, африканская работорговля в широких масштабах начата была все-таки мусульманами.

Глава 15

Средневековая Африка: юг континента

Африканцы зоны тропических лесов, южной саванны и южной оконечности континента почти не были затронуты влиянием ислама. На их развитие оказывали свое немалое воздействие иные важные факторы, как внутренние, так и внешние. К числу внутренних следует отнести миграцию с севера бантуязычных племен, которые принесли с собой многие из достижений неолита, включая земледелие, а также знакомство с выделкой металла. Важную роль играли и спорадические миграционные потоки и перемещения скотоводов, только здесь они происходили в основном на востоке, где зона тропических лесов была уже. Скотоводческие племена, мигрируя на юг, нередко приносили с собой некоторые элементы более высокой культуры, уже хорошо известной на севере, что способствовало сложению государственных образований. К числу внешних факторов следует отнести вторжение в Африку европейцев, прежде всего португальцев.

Как отмечают специалисты, в XIII–XIV вв. произошли решающие изменения в мореплавании и кораблестроении: появились руль, мореходный усовершенствованный компас, ряд других навигационных инструментов и приборов; достигла немалых успехов и картография. Все это было материальной основой (хотя и не главной причиной) Великих географических открытий XIV–XV вв. Застрельщиками этих открытий были португальцы, для которых XIV–XVI века были звездным часом их истории.

Не следует полагать, что двигали португальцами жесткие законы нарождавшегося капитализма. Капитализма в XIV–XV вв. в католической Португалии еще не было даже в зародыше. Но португальцы были европейцами, а в Европе в целом, во всяком случае в Западной Европе, позднефеодальный ренессансный период был временем, когда законы частной собственности стали полностью ведущими, абсолютно преобладающими. Поэтому частная предпринимательская деятельность и связанные с ней индивидуальная энергия, предприимчивость, стремление к наживе и бесцеремонное пренебрежение ко всему, что препятствовало этому, были нормой для португальцев, включая и королевский дом, и феодальных вельмож, и торговое купечество, и простых крестьян или городской люд, из среды которых вербовались будущие моряки и колонисты Португалии в Африке, Азии или Америке (Бразилии).

Стремясь найти путь в Индию, португальцы начали с попыток найти морскую дорогу вокруг Африки, с чего и началась ее колонизация. Рельеф берега не позволил им закрепиться на западном побережье. Только вдоль рек Гамбии и Сенегала они сумели в XVI в. достичь Мали и побывать в Томбукту, но это было лишь незначительным эпизодом в их пребывании в Африке; к тому же Западный Судан в это время был уже хорошо освоен в торговом плане и без португальцев. Зато они закрепились на островах (Фернандо-По, Сан-Томе и др.) и на Гвинейском побережье, разделенном ими на четыре зоны по тем товарам, которые они преимущественно здесь приобретали: Перечный берег, Берег Слоновой Кости, Золотой берег и Невольничий берег. Бухты последнего и особенно дельта реки Вольты оказались наиболее подходящими для создания здесь торговых фортов, наиболее значительным из которых стала Эльмина. Это было еще в XV в. Вслед за тем португальцы освоили устье Конго и, как говорилось, восточно-африканское побережье.

Как известно, из района Гвинейского залива и восточно-африканского побережья португальцы вскоре были вытеснены: на западе – голландцами, англичанами и французами, на востоке – арабами. Зоной длительного колониального преобладания Португалии остались районы Конго, Анголы и Мозамбика (позже, в XIX в. земли Конго стали французской и бельгийской колонией), а также острова, где было налажено плантационное хозяйство и выращивались на продажу пряности. Но «заслугой» Португалии, если так можно выразиться, было то, что именно она начала колониальное освоение Африки. С ее легкой руки колонизаторы стали ввозить на континент ткани, зеркала, стеклянные бусы, изделия из металла, а также спирт и, главное, огнестрельное оружие, в стремлении овладеть которым местные вожди не останавливались ни перед чем. Наряду с провиантом, золотым песком (количество которого быстро иссякало) и слоновой костью европейцы приобретали миллионы чернокожих рабов.

Вначале рабов брали не слишком много, ибо еще не было крупных рынков сбыта. Но с открытием Америки ситуация резко изменилась. Бразилия стала для португальцев неиссякаемым источником дохода, связанного с работорговлей (другие колонизаторы везли рабов в иные районы огромной Америки). И надо сказать, что колониальная торговля чернокожими рабами стала не просто центром и смыслом всей африканской торговли, но и во многом трансформировала внутреннюю структуру континента, вызвав к жизни весьма специфические государственные образования, главы которых в прямом смысле слова специализировались на охоте за людьми.

Дело в том, что сами португальцы, как и иные европейцы, далеко в глубь континента не заходили (это относится и к арабам восточно-африканского побережья). Дорог не было, условия и климат тяжелые, да и не было особой нужды. Конечно, время от времени совершались в те или иные районы глубинной Африки экспедиции, миссии. Но преимущественно все дела вершились через посредников – тех самых, что добывали рабов, золото и иные нужные колонизаторам товары и приносили их к факториям, где и производился по привычной для всей Африки традиции прямой меновой торг. Поэтому, за исключением побережья и некоторых островов, где португальцы наладили плантационное хозяйство, колонизация впрямую не затрагивала континент. Однако косвенное ее воздействие было огромным. И речь не только о рабах, вывоз которых был болезненным для Африки, но в конечном счете стал делом обычным. Гораздо важнее то, что колонизация с ее спиртом и огнестрельным оружием во многом способствовала деформации традиционного африканского общества, сказалось и на истории политических образований Африки к югу от суданского пояса.