Анж Питу - Александр Дюма

Все разразились смехом, и Дантон был спасен.

Во всяком случае, на этот раз.

Итак, легенда называет зачинщиками Марата, Верьера и еще одного человека.

Герцога д’Эгильона.

Герцога д’Эгильона, заклятого врага королевы.

Герцога д’Эгильона, переодетого женщиной.

Кто это говорит? Все.

Аббат Делиль и аббат Мори, два аббата, имеющие так мало общего.

Рассказывают, что именно аббат Делиль сочинил о герцоге д’Эгильоне знаменитую строку:

В мужском обличье трус, а в женском он — убийца.

Что касается аббата Мори, тут другое дело.

Через две недели после событий, о которых мы рассказываем, герцог д’Эгильон встретил его на террасе монастыря фейянов и хотел заговорить с ним.

— Иди своей дорогой, шлюха, — отрезал аббат Мори и гордо удалился.

Итак, по слухам, три эти человека прибыли в Версаль около четырех часов утра.

Они вели за собой второе войско, о котором мы упомянули.

Оно состояло из людей, приходящих вслед за теми борцами, что сражаются за победу.

Эти люди приходят, чтобы убивать и грабить.

В Бастилии им удалось кое-кого убить, но грабить там было нечего.

Версаль давал прекрасную возможность наверстать упущенное.

Около половины шестого утра объятый сном дворец вздрогнул.

В Мраморном дворе раздался выстрел.

Пять или шесть сотен людей неожиданно бросились к решетке ограды и, распаляя, подзадоривая, толкая друг друга, разом одолели это препятствие: кто перелез через ограду, кто выломал из нее прутья.

Тогда-то и прозвучал выстрел часового — сигнал тревоги.

Один из нападающих упал замертво, тело его распростерлось на мостовой.

Этот выстрел разделил группу грабителей, одни из которых покушались на дворцовое серебро, другие — как знать? — быть может, на королевскую корону.

Словно разрубленная могучим ударом топора, толпа раскололась надвое.

Один поток устремился в покои королевы, другой поднялся в сторону часовни, то есть к покоям короля.

Начнем с того, что хлынул к покоям короля.

Кто не видел, как вздымаются волны во время прилива?

Такова же и народная волна, с той лишь разницей, что у нее не бывает отлива.

Вся королевская охрана состояла в это мгновение из часового у дверей да офицера, который выбежал из передней, вооруженный алебардой, отнятой у перепуганного солдата швейцарской гвардии.

— Кто идет? — закричал часовой. — Кто идет?

И поскольку ответа не было, а волна поднималась все выше и выше, он в третий раз спросил:

— Кто идет?

Часовой прицелился.

Офицер понимал, к чему приведет выстрел в королевских покоях; он опустил ружье часового, бросился навстречу наступающим и перегородил своей алебардой всю лестницу.

— Господа! Господа! — закричал он. — Что вам нужно? Чего вы хотите?

— Ничего, ничего, — насмешливо ответили несколько голосов. — Ну-ка, дайте нам пройти; мы добрые друзья его величества.

— Вы добрые друзья его величества и идете на него войной?

Но на этот раз его не удостаивают ответа… Он видит только зловещие усмешки.

Какой-то человек вцепляется в древко алебарды, но офицер не отпускает ее. Чтобы заставить офицера разжать ладонь, человек кусает его за руку.

Офицеру удается вырвать алебарду; он хватается за дубовое древко обеими руками, расставив их на ширину двух футов, изо всех сил обрушивает удар на голову противника и раскраивает ему череп.

От сильного удара алебарда переламывается надвое.

Теперь у офицера в руках не одно, а два орудия для защиты: палка и кинжал.

Палкой он делает мулине, кинжалом колет нападающих. Тем временем часовой открывает дверь передней и зовет на помощь.

Пять или шесть гвардейцев выбегают на площадку лестницы.

— Господа, господа, — кричит часовой, — на помощь к господину де Шарни, на помощь!

Выхваченные из ножен сабли, сверкнув в свете лампы, горящей на верху лестницы, начинают яростно разить нападающих справа и слева от Шарни.

Раздаются крики боли, летят брызги крови, людская волна откатывается назад по ступеням, ставшими красными и скользкими.

Дверь передней открывается в третий раз, и часовой кричит:

— Возвращайтесь, господа, это приказ короля!

Гвардейцы пользуются минутным замешательством, возникшим в толпе, и бросаются к двери, Шарни возвращается последним. Дверь за ним закрывается, два крепких засова скользят в широких пазах.

Град ударов обрушивается на дверь. Но ее загораживают скамейками, столами, табуретками. Она продержится добрых десять минут.

Десять минут! За эти десять минут, даст Бог, подоспеет помощь.

А теперь посмотрим, что происходит у королевы.

Второй поток устремился к ее покоям, но к ним ведет узкая лестница и не менее узкий коридор, где с трудом могут разойтись два человека.

Именно здесь несет службу Жорж де Шарни.

Он также трижды спрашивает: «Кто идет?» — и, не получив ответа, стреляет.

На звук выстрела из покоев королевы выглядывает Андре, бледная, но спокойная.

— Что случилось? — спрашивает она.

— Сударыня! — восклицает Жорж. — Спасайте королеву, жизнь ее величества в опасности. Я один против огромной толпы. Но это ничего, я постараюсь продержаться подольше. Торопитесь! Торопитесь!

Потом, когда наступающие бросаются на него, он захлопывает за Андре дверь, крича:

— Задвиньте засов, задвиньте! Я проживу столько, сколько нужно, чтобы королева успела одеться и бежать.

И повернувшись лицом к нападающим, он колет штыком первых двух человек, которых встречает в коридоре.

Королева все слышала, и входя к ней в спальню, Андре видит, что она уже встала с постели.

Две придворные дамы, г-жа Оге и г-жа Тибо, торопливо одевают ее.

Кое-как одев королеву, женщины проводят ее потайным ходом в апартаменты короля, меж тем как неизменно спокойная, словно бы равнодушная к собственной судьбе Андре идет следом за Марией Антуанеттой, запирая за собой многочисленные двери, встречающиеся на пути.

XXVII

УТРО

На границе малых и больших покоев королеву ждал человек.

Это был покрытый кровью граф де Шарни.

— Король! — воскликнула Мария Антуанетта, заметив красные пятна на мундире молодого человека. — Король! Сударь, вы обещали спасти короля!

— Король вне опасности, сударыня, — ответил Шарни. Окинув взором анфиладу комнат, соединяющую покои королевы с Бычьим глазом, где уже находились под охраной нескольких гвардейцев Мария Антуанетта и ее дети, он хотел было спросить, где Андре, но тут встретился взглядом с королевой.