Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы - Сесил Скотт Форестер

Хорнблауэр лежал на койке лицом вниз. Сверху доносился скрип катков, и он мог заключить, что, перетащив пушки на корму, Буш двигает теперь лафеты. Но это Хорнблауэра не заботило. Желудок его снова взбунтовался. Ни о чем, кроме своих страданий, Хорнблауэр думать не мог. Что это? Кто-то изо всех сил колотит в дверь. Хорнблауэр осознал, что этот кто-то стучал уже довольно долго и, не слыша ответа, принялся колотить.

— Что такое? — спросил он хрипло.

— Штурман передает, сэр, — ответил незнакомый голос. — Мистер Проуз, сэр.

Надо узнать, в чем дело. Хорнблауэр с усилием поднялся, проковылял к стулу и сел, спрятав голову в плечи, чтобы не видно было лица.

— Войдите! — сказал он.

Открывшаяся дверь впустила громкий шум.

— Что такое? — повторил Хорнблауэр, надеясь, что по нему видно, как глубоко он погрузился в деловые бумаги.

— Мистер Проуз сообщает, сэр, — произнес голос. — Ветер крепчает и заходит. Надо будет изменить курс, сэр.

— Очень хорошо. Иду.

— Есть, сэр.

Конечно, надо идти. Хорнблауэр встал, одной рукой держась за стол, а другой поправляя одежду, собрался с силами и заковылял на палубу. Он все забыл — забыл, как дует в море свежий ветер, как свистит такелаж, как кренится под непривычными ногами палуба. Когда корма поднялась, он чуть не побежал вперед, тщетно пытаясь сохранить достоинство, и едва устоял на ногах, ухватившись за коечную сетку. Тут же подошел Проуз.

— Сейчас курс зюйд-вест-тень-зюйд, сэр, — сказал он. — Я вынужден был дать судну спуститься на два румба. Ветер по-прежнему заходит к западу.

— Вижу, — заметил Хорнблауэр. Он поглядел на небо и на море, стараясь сосредоточиться. — Как барометр?

— Почти не падает, сэр. Но к закату ветер станет еще сильнее, сэр.

— Возможно, вы правы.

Тут подошел Буш. Он коснулся рукой низко надвинутой шляпы:

— Пушки передвинуты на корму, сэр. Орудийные брюки выбраны втугую.

— Спасибо.

Хорнблауэр, не отпуская коечную сетку, глядел прямо вперед, чтобы не поворачиваться ни к Бушу, ни к Проузу и не показывать им белое, как у салаги, лицо. Он пытался вспомнить карту Ла-Манша, которую вчера внимательно изучал. Между скалами Каскетс и Стартом двадцать лиг — если принять неверное решение, они могут застрять там на несколько дней.

— На этом курсе мы можем обойти Старт, сэр, — посоветовал Проуз.

Тошнота неожиданно накатила на Хорнблауэра, и он задвигался, перебарывая ее. Он не хотел, чтобы Проуз его подгонял. Повернувшись, Хорнблауэр увидел стоящего у руля Карджилла — снова была его вахта. И это тоже, вместе со словами Проуза и сообщением Буша, повлияло на решение Хорнблауэра.

— Нет, — сказал он. — Мы повернем оверштаг.

— Есть, сэр, — неохотно согласился Проуз.

Хорнблауэр взглядом подозвал Карджилла — он не хотел расставаться с успокоительной поддержкой коечной сетки.

— Мистер Карджилл, давайте посмотрим, как вы повернете корабль теперь, после того как мы изменили дифферент.

— Есть, сэр, — ответил Карджилл.

В ответ на прямой приказ бедняга не мог сказать ничего иного. Но он явно нервничал. Вернувшись к штурвалу, он взял из стропки рупор — к этому вынуждал его крепкий ветер.

— К повороту оверштаг! — скомандовал он.

Боцманматы и мистер Уайз подхватили его приказ. Матросы побежали на свои посты. Карджилл посмотрел на море, на небо и судорожно сглотнул. На сей раз он барабанил по ноге пальцами левой руки — правая была занята рупором. Матросы отдали шкоты и брасы с одной стороны, обтянули с другой. «Отчаянный» встал на ровный киль. Он поворачивался. Поворачивался.

— Кливер-шкоты выбрать! — прокричал Карджилл в рупор.

Сам Хорнблауэр предпочел бы подождать еще три-четыре минуты, но знал, что может ошибаться — и не только из-за морской болезни. Стоя на этом месте, он не «чувствовал» корабль. События показали, что Карджилл чувствовал или ему повезло, — во всяком случае, «Отчаянный» повернулся без колебаний.

— Отводи руль! — прокричал Карджилл, рукоятки штурвала закрутились, останавливая «Отчаянный», который уже начал уваливаться под ветер.

Матросы налегли на фока-галс, другие выбрали гитовы. «Отчаянный» лег на новый курс так послушно, как только можно было желать. Хорнблауэр подошел к штурвалу.

— Рыщет? — спросил он у рулевого.

Тот немного отпустил штурвал, прищурился на ликтрос грот-марселя и снова привел корабль к ветру.

— Не могу сказать, чтобы рыскал, сэр, — заключил он. — Может, и рыщет немного. Нет, сэр, не скажу, чтобы рыскал.

— Очень хорошо, — сказал Хорнблауэр. Буш и Проуз не произнесли ни слова. Не требовалось даже взгляда, чтобы особенно подчеркнуть ситуацию, но вот слегка похвалить Карджилла будет нелишним. — Вы сможете уйти с вахты удовлетворенным, мистер Карджилл.

— Да, спасибо, сэр, — сказал Карджилл.

Его круглое румяное лицо расплылось в улыбке. «Отчаянный» поднялся на волне, накренился, и Хорнблауэр, застигнутый врасплох, оступился и полетел прямо на широкую грудь Карджилла. К счастью, тот был тяжеловесом и крепко держался на ногах. Он устоял — иначе бы они вместе с капитаном покатились прямо в шпигат. Хорнблауэр сгорал от стыда. Он держится на ногах не лучше любой сухопутной крысы — зависть к Карджиллу, Бушу и Проузу, стоящим твердо и уверенно покачивающимся вместе с палубой, грозила перейти в прямую неприязнь. И желудок опять готов был предать его. Достоинство Хорнблауэра было в опасности. Он собрал все его остатки, чтобы на негнущихся ногах и с несгибаемым упорством повернуться к Бушу.

— Пожалуйста, проследите, чтоб меня позвали, если понадобится изменить курс, мистер Буш.

— Есть, сэр.

Палуба кренилась, но Хорнблауэр знал, что она кренится совсем не так сильно, как представляется его смятенному рассудку. Он принудил себя дойти до каюты. Дважды приходилось останавливаться и собираться с духом, а когда «Отчаянный» поднялся на волне, он едва не побежал — во всяком случае, пошел куда быстрее, чем приличествует капитану.

Проскочив мимо часового, он потянул на себя дверь. Не утешило — даже еще хуже смутило, — что рядом с часовым стояло ведро. Хорнблауэр распахнул дверь, переждал, пока «Отчаянный» закончит опускать корму, и со стоном ухватился за койку. Койка качалась, и ноги его проехались по палубе.

IV

Хорнблауэр сидел за столом в своей каюте, держа в руках пакет, который пятью минутами раньше вынул из рундука. Через пять минут он будет вправе его вскрыть — по крайней мере, так показывало счисление пути. Пакет был очень тяжелый — в нем могла бы лежать картечь, хотя вряд ли адмирал Корнваллис станет посылать картечь одному из своих капитанов. Пакет запечатан, печати целы. На парусиновой обертке чернилами выведено:

«Инструкции Горацио Хорнблауэру, эсквайру, капитану и капитан-лейтенанту шлюпа Е. В. „Отчаянный“. Вскрыть по пересечении долготы 6° к западу от Гринвича».

Запечатанные