Half- Life 2 - Сергей Дмитриев

А капсула уже набрала полный ход и по рельсе съехала куда-то влево, поплыла вперед уже без остановок. Рядом послышался какой-то знакомый гул, но Гордон не мог повернуть голову назад, чтобы увидеть, что же к нему приближалось. В следующий миг что-то щелкнуло, и ученый зажмурился от вспышки яркого света. Он инстинктивно дернул головой, и летящий рядом сканер, испуганно пискнув, отлетел подальше. Но едва Гордон смог снова открыть глаза, как пришлось снова зажмуриться — его капсула, в числе других. Проехала по узкому туннелю, который весь светился нестерпимо ярким светом.

"Ну вот и все, — мелькнуло у него в голове, — Теперь мне точно конец…".

Но свет погас, капсула ехала дальше, а Гордон все еще был в сознании. Когда он решился открыть глаза, он почти не мог поверить, что все еще жив и остается собой. Но вес эти мысли сразу пропали, едва он увидел, куда он попал. Планировка была все та же — две стены по бокам, и никакого пола или потолка, но все остальное… Неизменные ребристые угловатые стены теперь были увиты толстыми прозрачными трубками, из стекла, а может и из еще чего-то. Лучи тусклого холодного света отблескивали в желтом стекле, создавая какое-то особое, феерическое свечение, и Гордон бог бы даже назвать это место красивым. Но это не была так красота, что радует обычных людей. Это была красота грации изгибов стекла и жесткости металлических углов. Это было торжество иррациональной геометрии, четких прямых и ломаных линий. Капсулы по монорельсу проезжали через это невероятное сплетение изящного стекла и металла, слегка покачиваясь и как бы даже убаюкивая. Гигантские трубки, оплетающие стены, были похожи на вены огромного зверя, между костей которого ехала капсула с Фриманом. Но оказалось, что внутри этого мощного организма кишит множество паразитов. Когда рельс в очередной раз поверну, Гордон проехал над навесным мостом, соединяющим две стены, и вздрогнул, когда увидел идущую через него тощую, сухую фигуру. Сталкер шел, опустив голову, покачивая жалкими перебинтованными обрубками, которые остались от кистей рук. Солдат Альянса, охраняющий мост, проводил раба высокомерным взглядом, который все равно не было видно через респиратор. Гордон резко убрал голову назад, опасаясь. Как бы его не заметили, но это было излишним. Солдат и сталкер так и не подняли взгляд. Первый — потому что над его головой в день проезжали сотни таких обычных капсул, а второй — потому что давно уже не ведал, что такое любопытство. Фриман начинал обретать надежду. Пока что он был жив, а капсула уже доставила его в населенные районы Цитадели. Но каковы же были размеры гигантского шпиля! Изнутри он казался даже больше, чем снаружи…

Гордон медленно и тихо миновал еще один похожий зал. Здесь, среди ребристых стен и стеклянных труб, все еще больше шевелилось. Над головой у Фримана все гудело и лязгало. Казалось, там мелькают тонкие руки, которые словно собирают невидимый конструктор. Гордон пригляделся — тонкие металлические манипуляторы, сотни механических лапок беспрерывно сортировали сотни закрытых капсул с людьми: перебирали, передавали капсулы по цепочке друг другу, откладывали их влево или вправо, вешали на крепления или отправляли по бесчисленным монорельсам куда-то дальше. Словно лапы гигантского паука, перебирающего яйца, из которых очень скоро появится жизнь.

Внизу, на навесных площадках, тихо и молча работали у консолей управления сталкеры. Бесшумно ступая тощими ногами, лишенными ступней. Гордон отвернулся. У него не было сил смотреть на то, во что Альянс превратил этих сопротивлявшихся. И капсула на рельсе снова свернула куда-то в сторону, унося одинокого человека в сумеречный туннель. Сверху тихо шумели десантные капсулы, словно по конвейеру едущие куда-то далеко, к своим десантным кораблям. Гордон наблюдал все это, затаив дыхание. Вот оно, сердце новой цивилизации. Вот он, мир наших Покровителей.

Но вдруг все словно задрожало от чьих-то тяжелых шагов. Гордон инстинктивно опустил голову, чтобы разглядеть получше, но капсула на монорельсе сама начала опускаться ниже, не прекращая ехать вперед. И ученый разглядел внизу, в темноте между стенами громадные трехногие фигуры, шагающие грациозно и угрожающе. Пушки под брюхом покачивались, словно напоминая о том, что с их хозяевами не надо связываться. Стены дрожали от тяжелых шагов, и гулкое эхо оглашало все нутро Цитадели. Пролетающий мимо сканер мельком осветил спину одного из страйдеров, на миг явив выгравированный на его стальной спине знак Всегалактического Союза — шар, словно прорвавший куб, в котором он был заключен. И капсула снова повернула в сторону, скрыв от глаз затаившего дыхание Гордона панцири гигантских синтетов, неутомимых и верных слуг Альянса.

Атмосфера мощи и одновременной тишины вокруг — поражала, не просила, а буквально заставляла чувствовать священное уважение. Гордон, уже не думая о риске и о чем-либо другом, просто молча наблюдал за кусочком мира Альянса, который Всегалактический Союз принес на Землю. Внизу проплывали стеклянные мосты и цилиндрические силовые поля, по которым, словно по трубам вода, неслись куда-то энергосферы, порождение темной материи, которая была основой технологий Альянса. Капсула снова начала подниматься — и мимо Гордона мелькнула ребристая полоса железной дороги. Слева что-то нарастающее взревело, и массивный, похожий на лезвие огромного ножа, поезд, пронесся мимо, обдав человека горячим ветром. Капсула продолжала ехать, словно пробиваясь между другими капсулами, открытыми и закрытыми, едущими ей навстречу и висящими на стенах, перебираемые механическими щупальцами.

Новый зал — и Фриман замер, боясь пошевелиться. На стенах, между которым он ехал, висели, словно трофеи бывалого охотника, штурмовики Альянса, полуживые военные корабли. Гордон проезжал между ними, и они не трогали его, не срывались со стен и не начинали решетить его пулями. Они висели неподвижно, и лишь их фасеточные глаза живо поблескивали, и пошевеливались какие-то маленькие усики на килевой части. Чуть впереди у одного из них была укреплена навесная площадка, и стоящий на ней сталкер чинил винт штурмовика, луч лазерного резака бил из устройства, укрепленного на его голове. Пахло гарью и серой, и Гордон чихнул, но раб даже не поднял головы. Он не был приучен отвлекаться от работы. Сверху грохотал монорельсовый конвейер, и над головой Фримана медленно ехали два подвешенных штурмовика с еще не установленными винтами. Ученый не мог оторвать взгляд от этого, но капсула неумолимо увлекла его в какой-то боковой туннель. Свет на несколько секунд пропал совсем. И капсула остановилась над какой-то хорошо освещенной комнатой, метрах в десяти от пола. Фриман, затаив дыхание, ждал, но капсула больше не двигалась. И, в ту секунду, когда он увидел, что монорельс тут и заканчивался, дверца капсулы резко открылась, и он, вскрикнув, полетел вниз.

Но удара не было. От животного страха разбиться насмерть Гордон зажмурился, и вдруг ощутил, что плавно замедлил падение, словно он увяз в каком-то желе. И, открыв глаза, он обнаружил, что плавно опускается на пол. Сердце все еще бешено колотилось, и Фриман машинально потянулся рукой к груди. Но рука поплыла медленно, натужно, как будто против ветра. И только сейчас Гордон заметил, что в небольшой комнате, куда он упал, ярко засветились какие-то странного вида устройства. Тело ученого охватило размытое голубоватое свечение. Ноги тоже почти не двигались, тело словно сунули в густое вязкое болото.

— Что за черт… — Гордон сдавленно выругался и попытался вырваться из опутавшего его невидимого облака.

— Осторожно, — ученый вздрогнул, когда отовсюду раздался этот спокойный женский голос, — Конфискационное поле активировано.

Он еще раз попробовал подвигаться, но ноги и руки плыли так медленно, что на один шаг ушло бы минут пять. И все силы. "Вот попал, — сейчас ученый ничего не ощущал, кроме досадной обиды, — Не в капсуле помру, так здесь. Даже двигаться нормально нельзя… И что им стоит прийти сейчас и расстрелять? Просто и без дешевых мстительных монологов на прощание. Хотя… может, у меня еще есть время, пока они сюда доберутся?". И он изо всех сил начал дергаться и рваться, чтобы отплыть хотя бы немного вверх или в сторону. Может, когда сюда придут, его не заметят? Он мельком глянул на полутемный коридор, перекрытый силовым полем. Вроде никого… Но уже через несколько секунд он понял, что попытки тщетны. Ему удалось оторваться от пола лишь на несколько сантиметров.

— Тревога, — женский голос говорил со все тем же безразличным спокойствием, — Нарушение безопасности. Обнаружены незарегистрированные виды оружия. Задействовано конфискационное поле.

И, прежде чем Гордон успел что-то понять, настенные устройства, напоминающие объективы огромных фотоаппаратов, на миг вспыхнули белым свечение. И из каждого из «объективов» прямо в тело ученого ударили белые молнии, ослепительные и живые. Ученый попытался дернуться. Но боли от удара током или еще чего-нибудь не было. Молнии буравили тело Фримана, словно сканируя его. Он в панике почувствовал, как что-то заискрилось и пискнуло в задней части скафандра, где был главный узел питания. "Ну, теперь точно никакой ремонт не поможет…". И вдруг что-то невидимое со страшной силой вырвало из его рук автомат. Гордон просто остолбенел, глядя, как оружие, медленно вращаясь, плывет перед ним, охваченное синим свечение. В ту же секунду с его тела сорвало монтировку и гравипушки — и они, словно кружась в сонном танце, тоже поплыли перед ним. Молнии, оторвавшись от тела Фримана, точно и без промаха ударили в оружие. Ученый не знал, верить ли происходящему? Прямо на его глазах оружие аннигилировалось, испаряясь в воздухе. Рассыпалась бирюзовыми искрами его монтировка, которую он почему-то так любил — из ностальгии, наверное. Автомат медленно растаял. И лишь гравипушка упорно висела в воздухе. Остальные молнии переключились на нее, но устройство Илая не исчезало.