Охотник за смертью. Война - Саймон Грин

– Боюсь, так было всегда, – чуть с грустью сказал Оуэн. – Опусти свой меч. У тебя нет шансов против нас троих.

– Вам меня не убить, – ответил Пол-Человека. – Этого не может никто.

– Ты еще с нами не встречался, – сказал Джиль. – Мы – другие .

– Как же, слышали. – Пол-Человека остановился, не доходя до них несколько ярдов, и половина рта его скривилась в подобии улыбки. – Знаете, что это?

В своей человеческой руке он держал металлическую коробочку с красной кнопкой. Оуэн, Хэйзел и Джиль успели узнать пси-бомбу, и тут Пол-Человека нажал кнопку. Аппаратура стимулировала мозговую ткань эспера, и она испустила пси-сигнал, накрывший повстанцев, как разразившаяся у них в мозгу буря. Они покачнулись, схватясь за головы, стараясь избавиться от оглушительного вопля в мыслях. Оуэн качнулся на шаг назад, глаза его вылезали из орбит, мысли в голове текли медленно, перемешано и были не совсем его собственными. Вокруг пылал яркий свет, в ушах звучали сумасшедшие голоса. Кто-то метался в его мыслях, и это не был он. Тело было охвачено болью и слабостью, но даже на этом фоне Оуэн слышал, что говорит ПолЧеловека:

– Интересно. Мы не знали точно, как подействует на вас пси-бомба, поскольку твердо знали, что, кто бы вы ни были, вы не эсперы. Но был хороший шанс, что она вам здорово перемешает мысли. Моя уникальная природа делает меня к ней нечувствительным. Вам нет смысла сопротивляться. Эта бомба была переделана специально для вас в сторону увеличения ее силы и радиуса действия. Будь вы обыкновенными смертными, сейчас у вас уже мозг тек бы из ушей. Но вы не тревожьтесь. Стойте спокойно, и я прекращу ваши страдания.

Пистолет Оуэн уже успел уронить. Руки были совсем как чужие. Оуэн знал, что держит меч, потому что, глянув вниз, увидел побелевшие костяшки своих пальцев на его рукоятке. Джиль стоял рядом с ним на коленях, дрожа и дергаясь в судорогах от случайных нервных импульсов, и смотрел расширенными глазами, не видя. Хэйзел валялась на спине, рот ее скривился в отчаянной гримасе боли и ярости, руки сжимались и разжимались. Все они пытались бороться с действием пси-бомбы, и это ни к чему не приводило, поэтому Оуэн решил прекратить борьбу. Он ушел внутрь себя и отключил все способности, дарованные ему Лабиринтом. Сейчас от них не было пользы. Они были лишь средством, позволявшим пси-бомбе его пытать.

Это было трудно – сознательно сделать себя слепым и глухим, пока ПолЧеловека шел к нему с недвусмысленным намерением, но почему-то он знал, что его единственная защита лежит внутри, а не снаружи. Пси-бомба была рассчитана на людей, но Оуэн, хотя и не был эспером, не был более и человеком. И если его мысли до сих пор были человеческими, то лишь по его собственной воле. Есть же и другие способы мыслить; и как только эта идея пришла Оуэну в голову, он увидел иное направление, в котором можно идти, иную форму мышления – вне человеческих ограничений и над ними. И туда он направился, в направлении, которое было более чем направлением, и вдруг его разум снова прояснился. Открыв глаза, он увидел склонившегося над ним ПолЧеловека с мечом в руке и висящей на поясе пси-бомбой. Никакого усилия не нужно было Оуэну, чтобы взмахнуть мечом и перерезать шнур, которым бомба была привязана к поясу. Стальная коробочка звякнула о платформу, и Оуэн раздавил ее своим металлическим кулаком.

В ту же минуту действие пси-бомбы прекратилось, и Оуэн снова стал сам собой. Пол-Человека быстро отступил на безопасное расстояние, и на человеческой половине его лица явно читались ошеломление и растерянность. Хэйзел и Джиль приходили в себя и неуклюже вставали, тряся головами. Та часть разума Оуэна, которая ожила так ярко, когда была нужна, снова отключилась. Где-то на самом глубоком уровне Оуэн понимал, что он не сможет думать этим способом, оставаясь самим собой, и поэтому он сознательно отвернулся от того направления, которое уже исчезало из его памяти. Он снова был только Оуэном, и этого ему хватало. Он улыбнулся, глядя на Пол-Человека, и юмор в этой улыбке был очень мрачный. Пол-Человека слегка приподнял меч.

– Я поражен, Дезсталкер, – сказал он ровным голосом. – Но не удивлен. Мне говорили, что новая улучшенная бомба поджарит тебе мозги, но я в это до конца не верил после всего, что ты сделал. Ты стал легендой – как и я. И тебе это не понравится. Люди будут слагать о тебе рассказы и песни и почитать твои изображения на экранах, но они даже не приблизятся к правде о том, кто ты такой. Они создадут из тебя гиганта и очень расстроятся, когда ты их разочаруешь, оказавшись всего лишь человеком. И все же – не волнуйся. Я увижу здесь конец твоей легенды, и ты никогда не услышишь той лжи, что будут рассказывать во имя твое.

– Ты давно уже умер, – ответил Оуэн, спокойно двигаясь вперед. – Пора лечь и это признать.

– Я не могу умереть, – сказал Пол-Человека, – Моя чужая половина не дает. Иди сюда, Дезсталкер, и закончим побыстрее.

– Заткнись и бейся, – сказал Оуэн.

Они сошлись, и искры дождем посыпались от столкнувшихся мечей. ПолЧеловека двигался и наносил удары со скоростью и умением, приобретенными за срок многих жизней. Он ни на секунду не останавливался, кружа вокруг противника, заставляя Оуэна напрягать все свое умение до крайних пределов. Оуэн двигался вместе с ним, ограничиваясь пока чисто защитными приемами, изучая стиль своего противника, выискивая слабости и уязвимые места ПолЧеловека. Очень немного времени ему понадобилось, чтобы понять, что у ПолЧеловека таковых нет. Энергетическая половина снабжала его неистощимой силой и скоростью, поэтому он никогда не уставал, а о фехтовании на мечах он знал больше, чем Оуэн мог рассчитывать узнать за всю свою жизнь. Оуэн перешел на форсаж, немедленно став быстрее и сильнее, и сам бросился в атаку. ПолЧеловека ускорился одновременно с ним и хладнокровно парировал все, что мог Оуэн на него обрушить. Сила горела в руках Оуэна, и он снова ускорился, увеличив форсаж до предела. Меч его слился в еле различимую полосу в воздухе. И впервые за все время боя Пол-Человека сделал шаг назад.

Оуэн усилил атаку, обрушившись на меч Пол-Человека, как лесоруб на ствол. В этот момент Пол-Человека был для него воплощением всего того, что он ненавидел в Империи, и он громко смеялся, налетая на врага. Пол-Человека перестал улыбаться, но стоял твердо и больше не отступал ни на шаг.

И тут до Оуэна дошло, что сила и скорость Пол-Человека черпаются из его неиссякаемой энергетической половины, а форсаж Оуэна имеет вполне ограниченную продолжительность. То есть если он не найдет в ближайшее время способа закончить бой, то все шансы за то, что кончать бой будет не он. И потому он вложил всю свою силу и скорость в единственную атаку, в сокрушительный удар со всей силой, данной ему Лабиринтом, и этот удар пробил защиту Пол-Человека и обрушился на его человеческий череп.