Дар Мирен - Фиона Макинтош

Валентина напомнила себе, что должна быть учтива и предупредительна с Селимусом.

— Я заметила, что у вас прекрасная верховая лошадь, сударь, — промолвила она. — Вы, наверное, любите ездить верхом.

— Да, но, став королем, я лишился возможности ездить верхом в свое удовольствие, в гордом одиночестве. Теперь за мной повсюду следует эскорт в тысячу всадников, — сказал Селимус, явно преувеличивая численность своей свиты.

Валентина сочувственно покачала головой.

— О да, мы с вами не принадлежим себе, меня это тоже угнетает.

— Уверен, вы тоже ездите на чистокровных лошадях.

— Да, мой отец занимался разведением этих чудесных животных.

— Может быть, последуем совету вашего командующего и покатаемся верхом?

— Я не против, — сказала Валентина и тут же пожалела о своих словах.

— В таком случае, давайте сделаем это завтра. До начала турнира у нас будет время, чтобы прогуляться верхом по лесу. Я — ранняя пташка и не люблю залеживаться в постели. Мне хотелось бы встретить рассвет вместе с вами на природе.

Селимус поймал Валентину на слове, и отступать некуда было. Как глупо все вышло, сокрушенно думала она.

Он взял Валентину за руку, что моментально отметили все присутствующие. Однако Селимус не боялся сплетен. Ему хотелось остаться наедине с этой очаровательной женщиной, и он знал, что добьется своей цели.

— Эта прогулка имеет для меня большое значение, Валентина, — тихо добавил король.

Валентина не знала, что делать. Отказ будет равносилен оскорблению, пронеслось у нее в голове. Соглашайся! В конце концов это всего лишь конная прогулка.

— Хорошо, я согласна и с удовольствием полюбуюсь вместе с вами восходом солнца.

Селимус самоуверенно улыбнулся.

— Мне пора, — снова заговорила Валентина. — Прошу простить, но я должна оставить вас. Хочу зайти на кухню и поблагодарить поваров за великолепный ужин. Не ждите меня, ваше величество. Вы устали, у вас был трудный день, и вам надо отдохнуть.

Селимус поклонился. Его удивило, что она так внезапно решила удалиться, но он призвал себя к терпению.

— До завтра, Валентина.

Сделав реверанс, королева направилась к выходу из залы, размышляя, как объяснить Ромену столь неожиданный поворот событий.

Валентина лежала в постели с открытыми глазами. Она была в отчаяние. Лайрик выставил стражу у дверей в ее покои, в коридорах и на лестнице. Шарканье ног и приглушенные голоса гвардейцев не давали уснуть. Зачем я лежу здесь одна без сна? Лучше бы я встала, накинула халат и вышла за дверь поболтать с солдатами, думала Валентина, однако так и не поднялась с кровати.

Больше всего раздражало, что теперь Ромен не сможет проникнуть в ее комнату. Сегодня он признался ей в любви во время танца — при воспоминании об этом Валентину охватывал трепет. Она тоже всем сердцем любила его.

Лежа в темноте, королева считала минуты, желая лишь одного: чтобы завтрашний день скорее отошел в прошлое. Утро и предстоящая прогулка с королем Моргравии пугали ее. В лесу они будут одни. А вдруг Селимус посмеет поцеловать ее? От одной мысли об этом ей становилось не по себе.

И тут до нее донесся тихий звук открывающейся потайной двери. В первую секунду в голову пришла безумная мысль: это Селимус пришел к ней, чтобы сделать предложение. Однако уже в следующую минуту Валентина посмеялась над своими страхами. Король Моргравии просто не мог знать о расположении потайных ходов в ее дворце.

— Это я, Валентина! — услышала она голос возлюбленного, и у нее отлегло от сердца.

— А я думала, Селимус, — прошептала Валентина. — Зачем вы пришли сюда, Ромен?

— Я не вынес разлуки с вами.

Подойдя к кровати, Уил начал снимать сапоги.

— Что вы делаете? — нахмурившись, спросила Валентина, натянув простыню до подбородка.

Ее холодность и сдержанность неприятно поразили Уила, и он призвал на помощь всю самоуверенность Ромена.

— Я хочу сжать вас в своих объятиях, ощутить вашу близость. Обещаю…

— Молчите, ни слова больше, — перебила его Валентина и показала на дверь, за которой стояли стражники. — Раздевайтесь и идите сюда.

И она отбросила простыни. В эту прохладную ночь Валентина была в ночной сорочке с закрытым воротом.

Уил снял рубашку через голову, и у Валентины перехватило дыхание. Его обнаженное до пояса тело было прекрасно. Он опустился на кровать и нежно привлек ее к себе. Остатки осторожности растаяли в жаре его объятий. Теперь она была готова на все. Если этому суждено случиться, так тому и быть.

— Спасибо, — прошептал Уил.

— Тихо, молчи, — промолвила она.

Время бежало незаметно. Валентина чувствовала, что утро не за горами. За окном уже слышалось щебетанье птиц, возвещавшее приближение рассвета. Через несколько часов она должна встретиться с Селимусом. Валентина понимала, что должна рассказать об этом Ромену.

— Как вы нашли дорогу сюда? — спросила она.

— Об этом потайном ходе мне рассказал Финч, — ответил Уил, гладя Валентину по голове, и, помолчав, продолжал: — Валентина, если я завтра умру…

— Замолчите!

— Нет, вы должны выслушать меня. Если мне придется завтра умереть, то я умру счастливым человеком. Я любил вас, ласкал, прижимал к своей груди!

Валентину бросило в дрожь от его слова.

— Давайте не будем говорить о смерти. Мне нужно кое-что сказать вам, Ромен…

— Что случилось, любовь моя?

— Речь пойдет о Селимусе.

— Не беспокойтесь, все будет хорошо, я обещаю вам.

— Речь не о турнире. Селимус загнал меня в угол, и мне пришлось согласиться поехать с ним на конную прогулку сегодня на рассвете.

Уил резко сел на постели и чуть не вскрикнул от острой боли, пронзившей его ребра.

— Но это противоречит нашему плану!

— У меня не было другого выхода. Отказ был бы равносилен оскорблению, а вы сами просили меня быть с Селимусом приветливой и… даже флиртовать с ним.

Уил провел рукой по волосам, обдумывая сложившееся положение. Он не винил Валентину в том, что события приняли такой оборот.

— Я буду настаивать на том, чтобы нас сопровождала свита, — промолвила Валентина. — Думаю, мне удастся убедить его.

— Нет, Валентина, Селимус исполнен решимости поговорить с вами наедине. Он не допустит, чтобы на прогулку отправились посторонние. Не надо его недооценивать.

Она кивнула и, сев на кровати, положила голову на плечо возлюбленного.

— Жаль, что ты не лишил меня девственности этой ночью, Ромен, — промолвила она. — Тогда все было бы проще. Мы могли бы сообщить всем правду о нас, и Селимус уехал бы ни с чем восвояси.