Властелин Безмолвного Королевства - Кук Глен Чарльз

О Вэли Дюмейн Пайпер больше не тревожился.

– Не удалось, – ответил он. – За последние несколько лет ни из одного знатного семейства не пропадала девочка. Люди Титуса отыскали родню Эрики Ксан, которая якобы и привела Вэли в тот бордель, но им известно только, что Эрика Ксан исчезла куда-то много лет назад.

Сам он больше не тревожился в основном потому, что Вэли явно подросла.

Иногда в мрачные предрассветные часы в лагере, изнывая от вездесущего гнета Ночи, он боялся, что эта девочка на самом деле никакой не ребенок, а нарочно подсунутое ему создание, которое навечно наделено образом подростка. Как Оса Стил.

Впрочем, Анна Мозилла быстро отвлекла его от всех посторонних мыслей.

21

С каждым днем тревожная атмосфера в имперской столице все сильнее сгущалась. Однако наследная принцесса не волновалась вместе со всеми. В этой битве она не участвовала и к основным событиям отношения не имела.

Императрица отправила многочисленных рыцарей и вельмож помочь королю Питеру в войне против альманохидов. Все они вызвались добровольно. В поход уехала бо́льшая часть тех, кто поддерживал Катрин в ее приверженности Броту. Оставшиеся боялись, что их противники, ненавистники Брота, воспользуются положением.

Катрин терзал страх за жизнь Джейма Касторигского, который, воспользовавшись своими феодальными правами и призвав всех вассалов, присоединился к Питеру. Катрин видела Джейма лишь однажды, но успела убедить себя, что испытывает к нему горячие чувства. Придворные даже перешептывались по углам, что императрица спятила.

Элспет все это только радовало: нынешние события отвлекли внимание от нее самой.

Теперь она могла свободно находиться при дворе. Друзья больше не опасались впасть в немилость, если их заметят рядом с наследной принцессой. Особенно госпожа Хильда Дедал Аверанжская. Хильда шутила, что это Элспет следует опасаться за свою репутацию в ее обществе, а не наоборот.

Придворные сплетничали, что госпожа Хильда крутит романы одновременно с тремя вельможами, каждый из которых твердо верил, что слухи о других любовниках – грязная ложь и распускают их подлые ее враги.

– Мужчины – такие дурачки, – говорила Хильда. – Глупее несмышленых котят.

– Зачем же вы тогда связываетесь с ними?

– Люблю разнообразие. К тому же мне доставляет удовольствие заставлять их делать то, что нужно мне. Причем они об этом даже не догадываются. Не будь вы принцессой, смогли бы сами в этом убедиться. Хотя, возможно, еще убедитесь. Вот только сначала найдите себе мужа и родите ему парочку сыновей.

– Замуж я не выйду. Я так решила.

– Как скажете. Может, вам это и удастся. Временно. Пока Катрин донимают другие дела. – Хильда ухмыльнулась. – А мой кузен прислал письмо.

Какой кузен, она пояснять не стала, но, глядя на вспыхнувшее лицо Элспет, улыбнулась еще шире.

Значит, императрица была не единственной из сестер Идж, кто страдал от любовной горячки.

Кузен Хильды Кульп был священником. Он служил секретарем у принципата Барендта, жившего во дворце Чиаро в Броте. С Кульпом госпожа Хильда тоже играла в свои игры, и Элспет опасалась, что отношения их, возможно, переходили грань дозволенного.

– Теперь вы дразните меня.

– Чуть-чуть. Просто хочу проверить, угадала ли я.

Элспет нахмурилась, но ничего не ответила.

– Вы не так открыто выражаете чувства, как Катрин.

– Катрин получит то, что хочет.

– Если Джейма не убьют.

– Итак?

– Интересующий вас человек вернулся в Брот. И коллегия его боится. Миролюбец Безупречный подложил главнокомандующему свинью и поручил ему невыполнимую миссию. Но тот невероятно быстро справился с нею и вернулся… Девочка моя, что с вашим лицом?

– Что, простите?

– У вас такой взгляд, будто вы уже сегодня ночью рассчитываете увидеть его в своей постели.

– Может, и рассчитываю. В своем воображении.

Элспет почувствовала, что заливается краской. Неужели она, наследная принцесса Граальской Империи, произнесла такое вслух? Подобные фантазии непозволительны.

– Значит, одной из вас человеческое все-таки не чуждо, – рассмеялась госпожа Хильда.

– Что?

– Ваш батюшка, как говорят, был сластолюбцем.

– Он был мужчина, а мужчины все такие.

Хильда кивнула, но тему развивать не стала и переключилась на повседневные дворцовые дела.

Явившись по приглашению сестры на аудиенцию в ее личные покои, Элспет склонилась в глубоком поклоне, следуя всем правилам дворцового этикета.

– Эли, встань. Встань сейчас же. Здесь никого нет, кроме нас. Не будем играть в эти игры.

Элспет послушно распрямилась, твердя про себя наставления Ферриса Ренфрау: покладистая и послушная. Но когда она подняла глаза и увидела выступившую из тени в полосу света сестру, то не смогла сдержать удивленного вздоха.

– Ты хорошо ешь? – спросила она.

Сестра ужасно постарела.

– Быть императрицей труднее, чем я думала, – ответила Катрин, бросив на Элспет неприязненный взгляд. – Когда на троне был отец, казалось, ему это легко дается. Все делали то, что он им приказывал.

Элспет молчала, не зная, что ответить.

– Как бы я хотела уметь вызывать молнии. Мигом бы испепелила этих стервятников.

– Да, хорошо бы, – согласилась наследная принцесса, хотя сама она, возможно, испепелила бы совсем других людей.

– А Джейм… Элспет, ты и представить себе не можешь, как это страшно – днями напролет волноваться, не спать ночами, думая о том, какие ужасы ему там угрожают.

Элспет и правда представить себе не могла. Она тоже волновалась, но не так сильно, как Катрин. Даже если в Диреции Питер и его союзники потерпят сокрушительное поражение, ее лично это не коснется. Разве что сестра решит выместить на ней свое отчаяние.

– Есть не могу. Спать не могу. Сосредоточиться на императорских обязанностях не могу.

– А тебе станет легче, когда все выяснится?

От этого вопроса уже почти впавшая в истерику Катрин чуть опешила.

– Что?

Элспет решила, что надо спросить как-нибудь по-другому.

– Ммм… Я просто думаю: разумно ли так изводить себя, ведь исход дела еще неизвестен…

Лицо Катрин посуровело. Уж не критикует ли ее сестра? Критику императрица переносила плохо.

Но гнев отвлек ее от переживаний.

«Помни совет Ферриса Ренфрау, – напомнила себе Элспет. – Не давай Катрин повода».

Это оказалось трудно. Поведение сестры стало совершенно непредсказуемым, и угадать, что выведет ее из себя, было невозможно. Впрочем, придворные смотрели на это сквозь пальцы. Если императрица вдруг громко выкрикивала какой-нибудь нелепый приказ, они лишь притворялись, что выполняют его, и ждали, пока она успокоится. Если Катрин совершала что-то совсем уж дикое, то после каялась и прилюдно прощала объект своей ярости.

Элспет хотелось верить, что всему виной резкие смены настроения – от приступа паранойи до глубокой депрессии.

В Альтен-Вайнберге грязно шутили на счет императрицы. Дескать, что же придется делать юному Джейму, чтобы Катрин наконец успокоилась?

Настроение сестры снова поменялось.

– К нам приезжали посланцы из Салпено – интересовались, не выйдешь ли ты за Регарда.

– Нет!

– Эли…

– Он незаконнорожденный. А мать его шлюха!

Несмотря на все старания, Элспет не смогла сдержать гнев. Хотя возмутилась и вполовину не так яростно, как хотела. Она не стала вспоминать о том, какую роль сыграл в возвышении отпрыска Анны Менандской Безупречный V. Катрин ведь его боготворила.

Чтобы как-то унять раздражение, вызванное ответом сестры, Катрин прошлась по госпоже Хильде. Но потом за бокалом коньяка, привезенного из принадлежавшей Элспет Племенцы через перевал, с такими мучениями открытый все той же Элспет, сестры немного успокоились и стали вместе вспоминать старые добрые деньки и детство. А потом вдвоем вдоволь поплакали о Мусине.