Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Павлович Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Успешное отражение наступления 4-й танковой армии Гота на Сталинград, проходившего с 17 по 26 августа, явилось результатом заблаговременного вскрытия Ставкой и командованием фронта намерений противника. Благодаря этому полностью удался маневр огневыми средствами. Большую роль сыграла непрерывная связь нашего штаба с войсками, позволившая учитывать все существенные изменения обстановки. Надо отдать должное командармам М. С. Шумилову, Ф. И. Толбухину и их штабам, командирам и политработникам, уверенно и предусмотрительно руководившим войсками. Я уже говорил выше о непревзойденной стойкости всего личного состава этих армий.
Успеху способствовали сосредоточенные удары мощных огневых групп реактивной артиллерии и всех других видов артиллерии обеих армий, Волжской военной флотилии, 8-й воздушной армии, поддерживавшей в основном войска Юго-Восточного фронта.
В течение двух ночей — на 27 и на 28 августа — Гот скрытно перегруппировал и вновь развернул на участке Капкинский, станция Абганерово, то есть против центра 64-й армии, 14-ю, 24-ю танковые и 29-ю моторизованную дивизии 48-го танкового корпуса, а также 2-ю и 20-ю пехотные дивизии 6-го румынского армейского корпуса. Утром 29 августа после мощной авиационной и артиллерийской подготовки эти войска были брошены в наступление. В эпицентре удара оказался поселок Зеты. Назревала опасность глубокого прорыва врага с выходом в тылы 62-й и 64-й армий. И это в условиях, когда мы исчерпали все резервы, одновременно парируя удары гитлеровцев севернее и южнее Сталинграда.
Скрупулезно взвесив сложившуюся обстановку, учтя собственные поредевшие силы и силы непрерывно получавшего резервы противника, командование фронта пришло к выводу, что назрел момент отвода 62, 64 и частично 57-й армий на внутренний оборонительный обвод. Это позволяло создать более плотную двухэшелонную оборону на наиболее опасном участке Западновка, Новый Рогачик, Ивановка и сохранить за собой район Бекетовка, Красноармейск.
Глава одиннадцатая
В 1-Й ГВАРДЕЙСКОЙ АРМИИ
Рассвет 25 августа едва наступил, когда я переступил порог отсека генерала Еременко на КП фронта. Андрей Иванович встретил меня тепло, и как-то само собой завязался непринужденный разговор о фронтовой жизни. Беседовали, естественно, недолго — в этой сталинградской круговерти на счету у командующего была каждая минута. Поэтому и переход от задушевного к официальному тону тоже был быстрым.
— По настоятельной просьбе генерала Москаленко, — сказал Еременко, — состоялось решение[196] о вашем назначении начальником штаба 1-й гвардейской армии. Ей предстоит действовать там, где дрались группы генералов Штевнева и Коваленко, и в основном теми же дивизиями. Эти группы не имели полноценных штабов. 1-я гвардейская такой штаб должна иметь. Так что езжай к Москаленко, помоги ему выполнить нелегкую и почетную задачу — ликвидировать прорыв врага к Волге.
Он крепко пожал мне руку, а я поблагодарил командующего за добрые слова и доверие.
От неоднократных встреч с Андреем Ивановичем у меня осталось впечатление о нем как о выдающемся военачальнике, умевшем брать на себя ответственность за неординарные, смелые решения. Еременко обладал поистине неукротимой волей, твердостью в проведении принятых решений, уверенностью в возможности осуществления самых сложных, на первый взгляд невыполнимых задач, если воины всех степеней поняли необходимость для Родины их реализации. Андрею Ивановичу была присуща не показная, а органическая связь с солдатскими массами, он знал психологию бойца не понаслышке, не из академических программ, а по собственному опыту, ибо с 1913 по 1918 год сам был солдатом, а с августа 1914 года непрерывно участвовал в сражениях первой мировой войны. Забота о солдате всегда была у него на первом плане, и он просто не терпел тех командиров, которые считали обоз, кухню, полевую почту второстепенным делом. Наградить раненного в бою солдата Еременко считал непреложным законом. Мне запомнился его рассказ о том, как он после тяжелого ранения в Галицийском сражении на реке Золотая Липа в команде выздоравливающих был представлен Николаю II.
— Ты понимаешь, Семен Павлович, — говорил он, — этот жалкий рыжий царишка прошел мимо нас, не только не наградив кого-либо из солдат, проливших кровь «за веру, царя и отечество», но даже не удосужился сказать хотя бы одно слово одобрения. С этого момента я еще больше проникся отвращением к царизму и окончательно потерял веру в те высокие слова, которые обращали к нам господа офицеры.
Сам Еременко никогда не допускал, чтобы раненый воин остался без награды. Если не оказывалось ничего другого, он снимал с руки собственные часы и вручал их отличившемуся бойцу или командиру. Но вообще его порученцы всегда возили с собой большой запас различных наград. Бывая в войсках, Андрей Иванович неутомимо, пешком, опираясь на трость, обходил одну часть за другой. Кстати о трости. К этому времени Еременко был уже дважды тяжело ранен. После второго ранения он почти месяц командовал войсками, что называется, с носилок. Рана на ноге заживала долго, поэтому трость была ему необходима, чтобы передвигаться.
Еременко был непосредственным человеком и не всегда умел сдерживать свое возмущение непорядками в частях и соединениях. Он не считался с амбицией нерадивых военачальников и распекал их, невзирая на чины и прежние заслуги, поэтому нажил себе немало недоброжелателей.
Бытует мнение, якобы Еременко был генералом обороны. Это, полагаю, надуманное утверждение. О том, почему наступление Брянского фронта не увенчалось успехом, я уже писал. Но после этого 4-я ударная армия под его командованием добилась наибольшего успеха среди войск Северо-Западного направления в ходе общего наступления в январе — феврале 1942 года. Под Сталинградом, как мы увидим дальше, его войска совместно с Юго-Западным фронтом замкнули кольцо окружения вокруг армий Паулюса и Гота. И в последующем на целом ряде фронтов А. И. Еременко успешно проводил наступательные операции.
Если коснуться его взаимоотношений со штабами, то следует сказать, что он никогда не опекал их, не пытался подменить начальника штаба или учить его, как надо работать. Андрей Иванович добивался в Ставке, чтобы к нему назначался самостоятельный, зрелый военачальник. Так, штабы у него возглавляли генералы Г. Ф. Захаров, И. С. Варенников, В. В. Курасов, Л. М. Сандалов. Штабу фронта, в мою
