Том 3. Пьесы - Михаил Афанасьевич Булгаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Губернатор. Это... э... Путиловский — это Путиловский... а тут это совершенно невозможно. Да-с! Нет, друзья мои, я вижу, что какие-то злонамеренные люди вас смутили, пользуясь вашей доверчивостью... и... требования ваши чрезмерны и нелепы. Насчет избитого будет произведено строжайшее расследование, и все, конечно, виновный понесет заслуженную кару... а требования ваши... нет... Куда он девался, черт его возьми? (Кякиве.) Что ты стоишь как истукан? Переводи!
Кякива кричит толпе по-грузински. Толпа отвечает по-русски и по-грузински: «Не станем на работу, если требования не будут выполнены!»
Губернатор. Что это они?
Кякива. Они не хотят.
Губернатор. Друзья мои! Как отец обращаюсь к вам, и притом отец родной: прекратите забастовку и станьте на работу! Любя вас всей душой и жалея, говорю.
Кякива переводит эти слова. Толпа отвечает: «Не исполнят требования — не станем на работу!» Гул.
Губернатор. Что они?
Кякива. Они не хотят.
Губернатор. Ах так? Упорствовать? Ну так вот что: предупреждаю, что если завтра, когда дадут гудок, не станете на работу, я вас... по этапу... в Сибирь!
Кякива (кричит рабочим). Сибирь!
Климов. Сибирью грозите?
Порфирий. Не пугайте, не станем!
Геронтий. Не станем на работу!
Губернатор. Ах вот что! Бунт? (Полицмейстеру.) Арестовать этих трех подстрекателей! Я вам покажу!
Полицмейстер (городовым). Берите этих трех!
Климов. Вон оно что! Вон оно как! Товарищи, полюбуйтесь на отца родного, губернатора! Выманил вперед, а теперь брать!
Геронтий (по-грузински). Обманул нас!
Порфирий. Берите... Берите...
Рабочие: «Обманул губернатор!» Выбегают несколько человек, кричат: «Берите и нас вместе с ними!»
Губернатор. Стражников сюда!
Выбегают несколько человек стражников, бросаются на помощь городовым.
Трейниц (полицмейстеру). Берите и этих, которые выбежали. Ничего.
Толпа возмущенно кричит. Послышался свист в толпе, ему отвечает свисток одного из городовых.
Губернатор. Вы у меня в Сибири опомнитесь! (Полицмейстеру.) Лошадей мне!
Темно.
Картина шестая
Серенькое мартовское утро. Широкая улица в Батуме перед зданием пересыльных казарм. Забор с воротами. Груды щебня. На улице полицмейстер и шеренга городовых. Полицмейстер бледен, взволнован, глядит то вдаль, то на казармы. Из-за забора казарм слышен говор и гул. А издали слышится приближающийся шум громаднейшей толпы. Городовые испуганы, волнуются. Простучали подкатившие фаэтоны. Выходит Трейниц. С ним — двое жандармов и Кякива.
Трейниц (глядя вдаль). Ого! Слились? Сколько же это их?
Полицмейстер (глухо). Тысяч пять, а то и все шесть.
Трейниц. Ого!
Полицмейстер (тревожно). А что же его превосходительство?
Трейниц. Едет. (Глядит вдаль.) Ну все как полагается... флаги... так, так... и, кажется, чужие есть? Интересно... (Кякиве.) Кто впереди? Не различишь?
Кякива. Не могу разобрать.
Полицмейстер. С флагом, кажется, ротшильдовские.
Трейниц. Так.
Толпа слышна все ближе и ближе. В ней поют. Слышны слова: «...нам не нужно златого кумира, ненавистен нам царский чертог...» На «Марсельезу» накатывает другая песня.
И «Марсельеза»... (Вглядывается.) А вот там, рядом с флагом... блуза, пальто, шарф... Ведь это, пожалуй, чужой?
Полицмейстер. Трудно сказать...
Трейниц. Да, чужой, чужой. Полковник, надо будет, как только приблизятся, оторвать передовых и взять их.
Полицмейстер. Трудно. С одними городовыми не справиться. Плотно идут. Надо войска.
Трейниц. Нет, до войск надо. Надо, полковник.
Полицмейстер (городовым). Как подойдут, отрезать переднюю шеренгу, взять этих, у флага.
Городовой (с сомнением). Слушаю.
Кякива (Трейницу). Чужой, чужой, вижу теперь.
Трейниц. Ну конечно.
Послышался стук коляски, конский топот, входит губернатор, с ним два казака.
Губернатор (остолбенев при виде надвигающейся толпы). Что же это такое?
Полицмейстер. Войска бы, ваше превосходительство.
Губернатор. Надо было раньше разрезать их! Э... как же это допустили?
Полицмейстер. Ваше превосходительство, шесть тысяч...
Губернатор (казаку). Лети к капитану Антадзе, скажи, чтобы спешно выводил роту сюда, к казармам!
Казак убегает. Толпа подходит с тяжким гулом. Впереди: Хиримьянц с красным флагом, Теофил, Наташа, Миха. Сталин рядом с Хиримьянцем. За ними стеной рабочие, среди них есть женщины.
Сталин (обращаясь к окнам казарм). Здравствуйте, товарищи!
Теофил. Здравствуйте! Мы пришли!
Рабочие: «Мы пришли за вами!» Из окон казарм подошедших увидели, из двора казарм их услышали. Двор отвечает подошедшим криками: «Пришли! Товарищи! Глядите, пришли! Освободите нас! Освободите!»
Трейниц (Кякиве). Он? Как думаешь?
Губернатор (толпе). Что это? Бунт? Убрать флаги! Остановиться!
Сталин. Мы больше никуда и не идем. Мы пришли. Освобождайте арестованных рабочих!
Хиримьянц. Не уйдем без этого!
Рабочие: «Выпустите арестованных». В казармах крики: «Освободите нас!»
Губернатор. Убрать флаги! Разойтись!
Трейниц (губернатору). Ваше превосходительство, попрошу вас немного назад...
Губернатор отступает.
Трейниц (обращается к полицмейстеру). Ну-ка, попробуйте...
Полицмейстер (городовым). Ну-ка, вперед, берите передних...
Городовые и двое жандармов врезываются в толпу.
Теофил. Куда?! Ах, драться?
Сталин. Не бойтесь их!
Толпа наваливается на городовых, мнет их.
Теофил. Не бейте их! Не бейте! Только гоните их!
Крик в толпе: «Бей их, проклятых!»
Миха. Что ты делаешь?!
Покатились две полицейские фуражки, с одного из городовых сорвали шашку.
Теофил. Вон отсюда!
Городовые побежали.
Сталин. Вы ничего не сделаете с нами! Освободите арестованных!
В казармах гул.
Губернатор (в смятении отступая). Всех перестреляю!
В это время ветхие ворота казарм начинают трясти изнутри, а издали послышался приближающийся грохот барабанов, а затем солдатская песня:
«Барабан наш громко бьет,
Царский воин шибко идет...»
Приближение войска взволновало толпу. Послышались крики: «Войско идет! Ой, войско идет!» Выбежавшая из толпы женщина кричит Сильвестру по-грузински: «Ой, войско! Стрелять будут!»
Сильвестр (кричит по-грузински). Не посмеют стрелять в безоружных!
Крик в толпе: «Стрелять будут!»
Миха. Не будут стрелять! Стойте крепко!
Рота поет:
«Шел я речкой, камышом,
Видел милку нагишом!..»
Сталин. Товарищи! Нельзя бежать! Стойте тесно, стеной!
Рота поет:
«Шел я с милкою в лесу,
Милку дернул за косу!..»
Иначе солдаты навалятся, озвереют! Прикладами покалечат! Пропадет народ!
Губернатор оборачивается в сторону войск, машет рукой, что-то показывает. Вдали послышались глухо слова: «Рота... стой!» Тотчас песню как будто обрубили. Донесся глухо голос: «Горнист!..» Тогда тоскливо запел вдали рожок. Кякива срывается с места и убегает.
Трейниц (губернатору). Ваше превосходительство! Что вы делаете?! Ведь вы на линии!.. Сюда, сюда!.. (Убегает вместе с губернатором.)
Полицмейстер (смертельно побледнев, метнулся). Эй! Эй! Эй! Городовые!.. (Убегает вместе
