Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде - Валерий Вьюгин

679

В. П. Осипов ранее уже сотрудничал со «Временем»: с его предисловием вышел русский перевод скандально знаменитого дневника девочки-подростка, опубликованного анонимно австрийским психоаналитиком, специалистом по детской психологии Херминой Хуг-Хульмут, и впоследствии признанного подделкой: Дневник подростка / Предисл. проф. Военно-мед. Академии В. П. Осипова. Пер. с нем. под ред. д-ра В. И. Бинштока. Л.: Время, 1925.

680

См. об этом, в частности: Miller Martin A. Freud and the Bolsheviks: Psychoanalysis in Imperial Russia and the Soviet Union. New Haven; London: Yale University Press; Белкин А. И., Литвинов A. B. К истории психоанализа в Советской России // Психоаналитический вестник. 1992. № 2. С. 9–32.

681

См.: Шор Р. Об искусстве писать предисловия // Печать и революция. 1927. Кн. 8. С. 114–120.

682

Десницкий В. А. Предисловие// Собр. соч. Стефана Цвейга. Т. 11. Врачевание и психика. Месмер — Мари Бекер-Эдди — Зигмунд Фрейд / Пер. В. А. Зоргенфрея. Л.: Время, 1932. С. 1.

683

Там же.

684

Там же. С. 3–4.

685

Там же. С. 5–6.

686

Там же. С. 11.

687

Кузмин М. А. Предисловие // Юр. Юркун. Шведские перчатки: Роман в 3 частях с предисл. М. Кузмина. СПб.: Издательство М. И. Семенова, 1914, цит. по: Юркун Ю. И. Дурная компания: Роман, повесть, рассказы. СПб.: Терра-Азбука, 1995. С. 17.

688

Единственный адресат, неожиданно возникающий в самом конце текста Десницкого, для которого книга Цвейга со всеми ее «ошибками», раскрытыми автором предисловия, может быть «поучительна» — это отечественные писатели, «наши „попутчики“, определяющие пути своего сближения с революционным пролетариатом», и «молодые пролетарские писатели, разрешающие для себя проблему художественного метода своего творчества»: «Новая книга Цвейга учит, что нельзя писателю быть только „художником“ <…>. Ибо <…> такое „незаинтересованное искусство“, рыцарем которого хочет быть Ст. Цвейг, по существу своему не что иное, как формы классового буржуазного отношения к той великой социальной борьбе, которая в наши дни сотрясает весь мир» (Десницкий В. А. Предисловие. С. 11).

689

Там же.

690

Там же. С. 2.

691

Косвенным подтверждением того, что в задачу «Времени», издававшего эссе Цвейга о Гельдерлине, не входило знакомить отечественного читателя с этим неизвестным ему и недавно ставшим необычайно модным в Европе немецким автором, служит то обстоятельство, что издательство ответило отказом на сделанное ему в 1929 г. философом и переводчиком Я. Э. Голосовкером предложение издать выполненный им перевод романа Гельдерлина «Гиперион» (см. недат. письмо Голосовкера во «Время», штамп о получении 27 мая 1929 г.; это предложение Голосовкер сделал, прочтя газетное объявление о скором выходе во «Времени» книги Цвейга). Голосовкер сопроводил заявку подробной аннотацией, характеризующей роман и в целом творчество Гельдерлина, которая вполне могла быть превращена в предисловие к русскому изданию (там же), однако редакция издательства ответила, что не может воспользоваться этой книгой, «несмотря на то, что она в своем роде весьма замечательна как автобиографический документ и как характерный памятник умонастроения, господствовавшего в Германии в конце XVIII века, но в наши дни читать ее иначе как в порядке историко-литературного издания решительно невозможно. К тому же мечтательный идеализм, проникающий ее всю насквозь, конечно, не будет одобрен Областлитом» (письмо «Времени» Я. Э. Голосовкеру от И июля 1929 г.).

692

Луначарский А. В. Предисловие // Собр. соч. Стефана Цвейга. Т. 10. Борьба с безумием. Гельдерлин. Клейст. Ницше / Пер. П.С. и С. И. Бернштейн. Л.: Время, 1932. С. 8–9.

693

Луначарский главным образом воспроизводит в предисловии некоторые старые свои мысли, для повторения которых книга Цвейга служит только поводом. Прежде всего это мысль о социальных корнях психических болезней и трагических судеб гениев, а также несколько частных идей, как, например, связанное с теорией шизофрении И. П. Павлова представление о роли в ней торможения (см.: Там же. С. 22–23). В частности, о Гельдерлине Луначарский говорит то же, что в лекциях, которые он читал еще в начале двадцатых годов в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова (Луначарский А. В. История западноевропейской литературы в ее важнейших моментах. Ч. 2. М.: ГИЗ, 1924. С. 81–86) и вновь воспроизвел в статье о писателе в Литературной энциклопедии. При этом, в отличие от лекций в Комакадемии, в предисловии к изданию «Времени» Луначарский не ориентируется на то, чтобы заинтересовать творчеством Гельдерлина массовую непросвещенную аудиторию (в лекциях же он, в духе Вербицкой, рассказывал об увлечении Гельдерлина женой банкира, выведенной в «Гиперионе» под именем Диотимы: она — «изящное богатое существо», он «похож был на ангела», «оба они были люди чистые и большой душевной красоты. Друг на друга они молились, были друг для друга божественными существами. А банкир просто выгнал полубога» — там же. С. 83). Что касается Ницше, то Луначарский, говоря, что «внутренняя пружина философии Ницше заключается конечно в росте империализма» (Луначарский А. В. Предисловие. С. 24), повторяет свою центральную мысль из предисловия к книге М. Г. Лейтейзена «Ницше и финансовый капитал» (М.: ГИЗ, 1928), с тем важным отличием, что в 1928 году он признавал, что «марксисты-коммунисты», в том числе он сам, на заре революционного движения «отдали некоторую дань увлечению Ницше», как и ранний Горький (Луначарский А. В. Предисловие // Лейтейзен М. Г. Ницше и финансовый капитал. М.: ГИЗ, 1928. С. 20), а в 1932 году оценивал Ницше однозначно и категорически с «классовой» точки зрения. Аналогичным образом Луначарский оценивает и Фрейда (посвящением которому открывается книга Цвейга), утверждая, что «огромное большинство его сочинений уже сделалось — или очень скоро сделается — совершенно устаревшим нагромождением часто поражающих своей необоснованностью гипотез» (Луначарский А. В. Предисловие // Собр. соч. Стефана Цвейга. Т. 10. С. 8). Кульминацией этого аисторического классового подхода является финальное утверждение Луначарского о том, что «ненормальных людей — в том числе и ненормальных гениев» «в нормальном социалистическом обществе <…> не будет. Они изживутся социально и биологически» (Там же. С. 28).

694

Н. А. Энгель, судя по его отношениям во властные органы и справкам об издательстве, сохранившимся в архиве, был человеком дельным и не злоупотреблявшим марксисткой риторикой, а также, судя по его биографии, искушенным в издательском деле, хотя и не получившим систематического образования (см. о нем заметку М. В. Зеленова по материалам РГАСПИ в: http://www.opentextnn.ru/censorship/russia/sov/org/mestnaia/lenobllit/managers/?id=3746). Назначение во «Время» было для него понижением (непосредственно перед этим, в 1931 году, он был снят с должности политредактора (т. е. уполномоченного цензора) Издательства писателей в Ленинграде за то, что пропустил в печать «антисоветские» книги, см. об этом: Блюм А. В. Советская цензура в эпоху тотального террора. 1929–1953. СПб.: Академический проект, 2000. С. 65).

695

Идея спешно подготовить и выпустить в юбилейный год этот сборник статей Роллана возникла в кооперативном издательстве в значительной степени как реакция на то обстоятельство, что после появления в 1931 году «исповеди» Роллана «Прощание с прошлым» (Красная новь. 1931. № 7 (июль). С. 151–168, пер. Б. А. Грифцова; по оценке советской критики, в ней писатель, отказавшись от своего «мелкобуржуазного гуманизма» и «пацифизма» вступил на «революционный путь». — Анисимов И. И. Ромен Роллан и революция // Красная новь. 1931. № 9 (сентябрь). С. 78–191) государственное издательство настойчиво пыталось нарушить эксклюзивность и монопольность прав «Времени» на издание по-русски произведений Роллана, в частности, предлагая Роллану выпустить по-русски обещанное им продолжение «Прощания с прошлым» (см. письма Роллана «Времени» от 14 марта и 16 апр. 1931 г., ГИХЛу от 19 сент. 1931 г.) или, по крайней мере, сборник его статей последних лет (см. недат. письмо ГИХЛ «Времени», штамп о получении 27 дек. 1931 г., ответ «Времени» от 24 янв. 1932 г.). Роллан, занятый работой над продолжением «Очарованной души», не согласился на предложения «Времени» подготовить том его публицистических статей вне очереди или форсировать работу над продолжением «Прощания прошлым», но сам предложил напечатать к юбилею революции выборку его общественно-политических статей вне собрания сочинений (письма Роллана «Времени» от 4 апр. и 2 июня 1932 г.), предложив для него заглавие, в котором оба слова, «Мир» и «Новый» должны писаться «с прописной буквы, как это делают для „Нового Света“ (Америки)» (письмо Роллана «Времени» от 27 июня 1932 г.).