Время своих войн-1 - Александр Грог

   Местные вьетнамцев недолюбливают. Наверное, потому, что те не позволили им и дальше убивать друг друга.

   Вьетнамцы лучшие вояки во всей Юго-Восточной Азии. Мы их очень уважаем. Только вот редко улыбаются.

   Кхмеры улыбаются почти все время. Они улыбаются, когда их убивают, и улыбаются, когда убивают сами. Возможно, они владеют какой-то тайной.

   О чем бишь я?

   Ах, да - о водке!

   Бутылка водки стоит... если ихние реалы перевести в центы... это будет...

   Мы пересчитываем несколько раз. Какая-то несуразица.

   Получается, на свои суточные каждый из нас может купить 76 бутылок водки в день, плюс закуску.

   Мы почти час безмолвствуем. Шок.

   Потом кто-то спрашивает: "А бутылки принимают?"

   9.

   Местные все-таки - гады! Когда мы убили кобру - здоровенную - внутрь периметра заползла, посоветовали кровь слить в водку. Вроде как, местный деликатес. Гады! По ночам и так бабы сняться, а тут вообще какая-то вакханалия - все стены во сне исцарапали. Потом выяснилось - это у них продается как лекарство от импотенции. Ну, точно - гады!

   10.

   Французский разведчик, что под корреспондента косит, больше до нас не докапывается: почему, мол, у "специалистов по хлопку" рязанские физиономии...

   (Тоже мне физиономист нашелся!)

   Теперь молчит и стонет. Вторую неделю...

   Это потому, что мы суточные получили и пригласили к себе.

   Пришел с бутылкой вина - наивный...

* * *

   Миша только четвертый этюд выдумал, находясь под впечатлением увиденного, но на отголоски натыкался все время. Остальное "рисовал" с натуры, все как видел, как это происходило. В том числе и про "Серебряную Пагоду"... Мишу преследовали "головы". Даже не головы, а то, что от них осталось. Тысячи и тысячи черепов в его снах и воспоминаниях не к месту. Устраивался средь афганских камней, а потом казалось, что есть среди них и головы, даже хотелось встать, пройтись и проверить тот или иной камень. Иногда даже вставал, поворачивал камни, зная, что это камни. Не то, чтобы наваждение пугало - по правде говоря - не пугало вовсе, ну разве что самим фактом, но было как-то неуютно.

   Все это являлось отголоском Кампучии, это там к костям и черепам относились как к ланшафту. Местные эти скопления показывали с какой-то гордостью, словно испытывали затаенное удовольствие в том, что "белый" может потерять лицо - надеялись увидеть в нем отпечаток хоть чего-нибудь: отвращения или любопытства, словно питались эмоциями, и эти чужие эмоции казались более вкусными, чем собственные. Миша в этих случаях становился рассеянным. Думал, что черепах когда-то были мозги, а в мозгах мысли. И кому-то очень надо было такое сотворить, чтобы мысли исчезли. В этом рейде, который дома считался учебным, и ехали на учебу, но вьетнамцы понятие учебы поняли как-то не так, по своему, пришлось иметь дело с мальчишками, которые едва доставали Мише до пояса, а убитыми казались еще меньше. Можно найти себе оправдание в том, что пуле в этой ситуации было легче найти его, Мишу, но положили мальчишек, уровняли, прибавили черепов, и вьетнамцы, лучше знакомые с ситуацией, никого из лагерной обслуги в плен не брали. А потом нашли время показать и объяснить, чем занималась эта обслуга.

   Но Мишу не преследовали школьные классы, разбитые на клетки-камеры вроде душевых кабин, где поместиться можно было только калачиком, ни пыточные приспособления или металлические решетки кроватей для жертв. Не преследовала память, ни лицами, ни телами, одетыми в какое-то тряпье, только черепа. А порой и тела тех кхмерских мальчишек, что дрались столь отчаянно, не сдавались в плен... Впрочем, их и не брали. Не всех.

   В смерти нет красоты. Красота есть только в решимости пойти на смерть.

   Миша красивыми не расхлябанными буквами написал "СЕРЕБРЯНАЯ ПАГОДА", потом в скобках добавил: "Это к этюдам о Пномпене", потом подумал и еще в одних, уже квадратных скобках, написал:

БЫЛЬ

   - Смотри-ка, а пол в самом деле серебряный, не наврали!.. Плитка болтами прикручена... Отвертка есть у кого?

   (Это он так шутит. На кой кому плитка сдалась, даже серебряная, если посередке - золотой Будда в натуральную свою величину? Да еще алмазами утыканный. Впрочем, пожалуй, и Будду не сдвинешь... "Золото - не люминий" - как любил говаривать незабвенный прапорщик П.)

   - Эй! Не трожь саблю! Знаем мы эти штучки - царапнет где и... - здравствуй лихорадка, прощай комсомолец...

   - А ты говорил - сюда с оружием нельзя - грех! А у самих в церкви оружие понавешано.

   - Во-первых - только холодное, во-вторых - это не церковь, в третьих - в церкви с оружием можно, в Пагоде - нельзя.

   - Ну и оставил бы свой калаш у входа вместе с обувью! Обувь-то снял...

   - Все сняли! Ты бы лучше на носки свои посмотрел - совсем сопрели. Палец торчит. И след, между прочим, за собой на полу оставляешь.

   - Это от пота. Ноги у меня потеют. Почему-то они всегда у меня больше всего потеют. Теплообмен неправильный. А на пальцах так все время рвутся, и только у меня.

   - Ногти стричь не пробовал?

   - М-да... Хоть бы лама какой объявился... для смеха. Скучно Будде здесь.

   - Однако, странно все это... Французы были, англичане... Сианук бежал со всеми придворными. Красные кхмеры три года хозяйничали. Теперь вот еще и вьетнамские друзья... А - никого. Никто!.. Слышь? И сейчас постреливают, а никто не кидается своего Будду эвакуировать, так и стоит все эти войны. Ни души кругом, ржавый замок на одной дужке - не похоже, чтобы им хоть раз пользовались, того гляди рассыплется. Будда золотой - втроем не поднять. Алмазы торчат. Сколько их? Пять сотен? Тысяча? Две? Кто когда подсчитывал? Но не видно, чтобы кто-то ковырял... Хоть одну пустую лунку видишь? Весь пол серебряный, но где хоть одно пустое место, без плитки? Оружие висит нетронутое. Шкатулки кругом стоят - тоже почему-то открывать не хочется...

   - Вот и мы ничего трогать не будем. Пошли, пока обувь не свистнули!..

/конец были/

   --------

   ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

   30 апреля 2007:

   "Двум тысячам грузинских солдат доверят охрану ирако-иранской границы. Грузинский контингент, который с лета нынешнего года будет дислоцирован в районе иракского города Алькута (60 километров от границы с Ираном). Окрестности города Алькута осмотрели министр обороны Грузии Давид Кезерашвили, начальник объединенного штаба ВС Грузии полковник Заза Гогава и командующий сухопутными войсками вице-полковник Александр Осепаишвили. Предполагается, что здесь будет размещена третья бригада Минобороны Грузии в составе 2 тысяч военнослужащих, и ей будет поручено охрана границы с Ираном.

   -  До настоящего времени эту миссию выполнял польский контингент, но с июня границу будут охранять грузинские военнослужащие. Под грузинским командованием будут находиться армянское, украинское, сальвадорское и казахское подразделения", - утверждают в министерстве...

   Д.Кезерашвили также ознакомился с условиями службы 33-го батальона Минобороны Грузии дислоцированного в Багдаде, а также побывал в Баакубе, где дислоцирован 31-й батальон..."

   (конец вводных)

   --------

   Можно бесконечно долго смотреть на три известные вещи, и не уставать им удивляться. Но есть и другие. Смотрели и оценивали как тихо и ловко работают старые вьетнамцы. Восторгались тому, что часовых здесь снимают все еще по старинке. Руками! В одиночку! Понимали, что это показывается специально для них. Тоже некоторым образом показуха. Брали за челюсть и затылок, да укладывали. Те, которые не хотели укладываться, умирали от перелома шейных позвонков. Если поддавались - укладывались, умирали все равно, но позже, выигрывая себе пару-другую секунд...

   Им еще не приходилось видеть столь слаженных мгновенных войсковых операций. Американцы бы перед началом несколько месяцев трубили в газетах, потом месяц бомбили, потом двигались, боясь каждого бананового куста, да постреливая в друг дружку. А тут, не успели начать, а уже пришлось переодеваться в гражданское и выдавать себя за сантехников.

   Всем, кто хотел посетить Кампучию, предложили это сделать - вьетнамцы разрешили (но только не американцам, которым пришлось переквалифицироваться в австралийцев), и как предупреждали заранее, нахлынула множество шпионов не умеющих пить, чьи полезные сведения отправляемые в свои страны, составляли только отчеты об экскурсионных поездках к свалкам трупам. Вьетнамцам не хотелось брать на свой счет чужих три миллиона - не с китайцами же дело имели. Были в тех кучах и 600 профессоров когда-то знаменитой на всю Юго-Восточную Азию академии искусств, что отбросило всю эту не дутую, а настоящую, самобытную терпеливо по крупицам собираемую культуру неизвестно куда - в какие мрачные века. Здесь же был и едва ли не миллион жителей Пномпеня, как менее всего приспособленных к житию в кибутцах азиатского разлива...