Чужая война - Letroz

Это был без преуменьшения проблемный вопрос. Тофхельм постоянно переименовывал свои воинские подразделения, перетасовывал их, менял структуру и иными способами изгалялся. Разобраться во всём этом хаосе даже будучи внутри него было сложно. Куда уж там мне — попаданцу в тело человека, который вообще воевал с «противоположной» стороны.

Впрочем, моё молчание вместо неверного ответа меня и спасло. Сержант расценил его по-своему:

— Не хочешь обратно? Хм, айда тогда к нам?

— Если ты взаправду прошёл Могильник, то смелости тебе не занимать, — поддержал идею Ветеран.

— Видишь флагшток с зелёным флагом? — сержант указал на знамя поодаль. — Это знамя нашей роты, мы третья егерская, если что. Там вообще утка нарисована, но ты лучше не спрашивай почему. Тебя интересует палатка рядом и капрал Крюге в ней. Скажешь, что ты от сержанта Моргенштраусфультендорхва, он сразу всё поймёт.

Я в этом сильно сомневался, хотя правильное произнесение этой фамилии в нужных местах наверняка автоматически выдавало диплом логопеда, «казус белли» на аннексию небольших европейских стран или хотя бы губную гармошку.

— Удачи, надеюсь, завтра увидимся на построении, — Прометей хлопнул меня по плечу на прощание.

С одной стороны, наверное, стоило прямо сейчас отправиться к «солнечным». С другой же, когда это мне ещё выпадет такая отличная возможность узнать планы противника, так сказать, из первых рук? Главное не заиграться, а то так можно было и победу на стороне «лунных» отпраздновать.

Нужную палатку, как и молодого капрала, вяло ковыряющегося в документах, я отыскал практически сразу.

— Кто такой? Чего надо? — окинув меня быстром взглядом, деловито спросил Крюге.

— Я от сержанта…

Фамилия напрочь вылетела у меня из головы, хотя и состояла практически из всего алфавита сразу. Капрал же терпеливо ждал моего ответа.

— Страусгитлерюгента? — предположил я неуверенно.

— Нет у нас таких, но я, кажется, понял, о ком ты, — Крюге тяжело вздохнул. — Чего он хочет?

— Говорит, чтобы вы записали меня в ваши ряды.

Капрал скептически меня осмотрел и, кажется, не был согласен с таким решением.

— Я прошёл Могильник!

Данный аргумент не особо впечатлил Крюге. Наверное, потому что он в него абсолютно не поверил.

— А я спал с королевой Риверкросса, — заявил капрал с усмешкой.

Повисла неловкая пауза. Её надо было как-то прервать, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как обернуть всё шуткой, благо как раз вспомнился возраст оной дамы:

— С королевой-матерью, что ли? Ей же восьмой десяток идёт.

— Чтобы дерзить человеку, который запросто может отправить тебя целый месяц чистить картошку, нужно либо не иметь мозгов, либо выдающуюся храбрость, — холодно заметил Крюге. — Ты из которых?

— Из безмозглых, но наглых храбрецов, — не стал врать или скромничать я.

— Пожалуй ты достаточно, хм, храбрый, и вправду мог сунуться в Могильник… — нехотя признал капрал, беря в руки чистый лист бумаги и письменные принадлежности. — Как звать?

— Гжегож Бженчишчикевич.

— КАК?! — вспылил Крюге растерянно. — Вы что с Моргеном родственники? Братья по фамилии, не влезающей в одну строку?

— Шутка, Ота Кохэку меня зовут, — его эмоциональную реакцию я встретил показательно спокойно.

— Это последний вариант? — с намёком уточнил Крюге. — Третий лист ты будешь заполнять сам, рядовой, в перерывах от чистки картошки!

— Последний и самый правдивый.

Формулировка ответа явно смутила Крюге, но он ничего по этому поводу не сказал. Закончив заполнять бумагу, капрал вручил ее мне и сообщил:

— Завтра с самого утра ещё до построения сунешься с этим к интенданту. По идее он должен выдать тебе нашу униформу.

— По идее? — уточнил я, предчувствуя проблемы.

— Это тебе не Могильник, парень, тут всё куда жёстче. — Капрал кинул на меня взгляд, как бы говоривший: у нас тут война, вообще-то. — Учти, на построении присутствие обязательно, и форма должна быть в полном порядке, а не как… сейчас.

Крюге выразительно посмотрел на мою щетину. Я пожал плечами и, желая выяснить всё и сразу, продолжил расспросы:

— Без проблем, во сколько построение?

— В семь.

— А интендант…

— С девяти.

— Но…

— Крутись как хочешь, ты ж прошёл Могильник, — пожал плечами капрал. — Считай это первым испытанием на пригодность.

Что-то мне подсказывало, что с этим поручением будут определённые проблемы пространственно-временного характера. Впрочем, на подобных аномалиях любая армейская структура всегда и стояла.

Решения здесь принимались задолго после их исполнения, задачи выполнялись так, чтобы не только удовлетворить первый запрос, но и сразу переделать «как надо», а любые исполнители обязаны были существовать как минимум в пятимерном пространстве.

Откланявшись, я вышел наружу и сразу же в кого-то врезался, да так, что повалил этого человека на землю.

— Смотри куда прёшь, дубина! — раздался знакомый, полный раздражения голос.

В моих ногах валялся никто иной как помощник Ноа Кейтлетт — Альт Цион. Вот уж кого точно не дёргали по поводу внешнего вида, так это его — выглядел он по меркам солдата ужасно. А по меркам адъютанта, то есть представителя важной шишки, и того хуже.

Не получив ответа, Альт поднял голову, желая посмотреть, кто его сбил, и замер, разинув рот. Двух толкований такой реакции быть не могло — он меня узнал. На нас уже косились окружающие, поэтому я по-дружески помог ему подняться, точнее поставил на ноги.

— Ну что ж ты, дружочек, на ногах-то не стоишь! Кушаешь мало?

Цион в ответ только и смог что беззвучно открыть и закрыть рот. Пользуясь его ошеломлением, я хлопнул его по плечу, да так, что адъютант едва ли не полетел обратно на землю.

— Где здесь расположилась третья егерская, не знаешь?

Дрожащей рукой Альт рефлекторно указал куда-то вправо. Кивнув ему в знак благодарности, я помахал ручкой на прощание и отправился выяснять, где мне предстоит ночевать.

Что до Циона, то столкновение с ним меня мало беспокоило — сам он мне ничего сделать не может, а его рассказам о Рейланде Роре, притворяющимся «лунным», никто всё равно не поверит.

Уверен, даже если привести меня в порядок, надеть полагающуюся униформу и громогласно заявить, кто я такой, то всё равно половина будет сомневаться в правдивости сказанного, а вторая и вовсе воспримет ложью. Люди очень скрупулёзно относились к окружающей реальности, настолько, что порой выстраивали её самостоятельно, исключая «заведомо невозможные» элементы.

В этом я сумел убедиться позже тем же вечером, когда добрался до палаток, где расположилась третья егерская рота, и выяснил, где мне спать.

Не успело пройти и пяти минут, как ко мне подошла тройка солдат из тех, которые предпочитали воевать не с врагом на поле боя, а с более слабыми сослуживцами, лишний раз подтверждая тезис о том,