Странствия убийцы - Робин Хобб

Я нашел знакомую хижину. Я узнал бедную комнату, грубый стол, аккуратный очаг, узкую кровать, так тщательно застеленную. Молли сидела в ночной рубашке у очага, укачивала Неттл и тихо напевала песню про звезды и морских звезд. Я не помнил никаких колыбельных и был очарован этой песней, так же как и Неттл. Большие глаза ее были устремлены на Молли. Она сжимала мамин палец в своем маленьком кулачке. Молли пела свою песню снова и снова, но я не уставал слушать ее. Это была сцена, которую я мог бы смотреть и месяц, и год. Но глазки ребенка закрылись, только для того, чтобы тут же снова раскрыться. Во второй раз они закрылись с сонной медлительностью и остались закрытыми. Ее губки медленно двигались, как будто она сосала во сне. Черные волосики начали виться. Молли наклонилась, чтобы провести губами по лобику Неттл.

Молли устало поднялась и отнесла девочку в постель. Она отвернула одеяло, уложила ребенка и вернулась к столу, чтобы потушить единственную свечу. При свете очага я видел, как она улеглась в постель рядом с ребенком и натянула одеяло. Она закрыла глаза, вздохнула и больше не шевелилась. Я смотрел, как она спит, и видел, что это сон изнеможения. Я ощутил внезапный стыд. Это было не тем, о чем я мечтал для нее, не говоря уже о нашем ребенке. Если бы не Баррич, их жизнь была бы и вовсе невыносима. Я не стал смотреть на него, обещая, что все исправится, непременно исправится, когда я вернусь.

– Я ждал, что к тому времени, когда я вернусь, все исправится. Но это в некотором роде слишком хорошо, чтобы можно было в это верить.

Это был голос Чейда. Он склонился над столом в полутемной комнате, изучая свиток. Пламя свечи освещало его лицо и развернутую перед ним карту. Он выглядел усталым, но явно был в хорошем настроении. Его седые волосы были растрепаны. Его рубашка расстегнута и не заправлена в штаны, так что висела ниже пояса, как юбка. Он был худым и мускулистым, но отнюдь не тощим, как прежде. Он сделал большой глоток из дымящейся кружки и покачал головой:

– Регал ничего не добьется, воюя с Горным Королевством. В каждой атаке на пограничные города отряды узурпатора редеют и скоро отступают. Они не пытаются овладеть разграбленными территориями или усилить передовые отряды, чтобы пробиться к Джампи. Чего он хочет добиться?

– Пойди сюда, и я тебе покажу.

Чейд оторвал взгляд от свитка, наполовину довольный, наполовину раздраженный.

– Это серьезный вопрос, и я должен его обдумать. Вряд ли я найду ответ у тебя в постели.

Женщина отбросила одеяло и встала, чтобы подойти к столу. Она двигалась мягко, как крадущаяся кошка. Ее нагота была не беззащитностью, а броней. Темные волосы были распущены и доходили до середины спины. Она была не слишком молода, и меч оставил следы на ее ребрах. Но, однако, она все еще оставалась привлекательной и по-женски грозной. Она склонилась над картой рядом с Чейдом и ткнула в пергамент пальцем:

– Смотри сюда. И сюда. И сюда. Если бы ты был Регалом, зачем бы ты стал атаковать эти места силами слишком незначительными, чтобы удержать хоть одно из них?

Не дождавшись ответа, она постучала по другой точке карты:

– Ни одна из этих атак не была неожиданностью. Горские отряды были размещены в этих двух поселках. Но еще один отряд Регала отправился вот сюда.

– Но здесь ведь нет ничего, что стоило бы захватывать!

– Ничего, – согласилась она. – Но когда-то здесь был старый торговый путь, который вел в самое сердце гор. Он стороной обходит Джампи, и именно по этой причине им теперь редко пользуются. Большинство торговцев хотят торговать в Джампи.

– А зачем все это нужно Регалу? Он хочет захватить эту дорогу и удерживать ее?

– Разумеется нет!

– А куда ведет эта дорога?

– Сейчас? Никуда, если не считать двух-трех отдаленных поселков. Но эта дорога вполне подходит для небольшого, быстро двигающегося отряда.

– И куда они придут?

– Дорога пропадает в Ши-Шо. – Она постучала по другой точке на карте. – Но она привела бы этот гипотетический отряд туда, где он оказался бы вне досягаемости горцев, – к западу от Джампи.

– И какова их цель?

Женщина пожала плечами и улыбнулась, увидев, что Чейд наконец оторвался от карты:

– Может быть, убийство короля Эйода или попытка снова захватить бастарда, который, как говорят, скрывается в горах? Это ты мне должен сказать. Это твоя работа, а не моя. Отравить колодцы в Джампи?

Чейд внезапно побелел.

– Это недосмотр. Они уже там. Что мне теперь делать?

– Будь я на твоем месте, я бы послала гонца к королю Эйоду. Девушку на лошади. Предупредить его, что в Джампи могли пробраться шпионы.

Чейд кивнул.

– Думаю, это было бы лучше всего, – голос его внезапно стал очень усталым. – Где мои сапоги?

– Расслабься. Гонца послали вчера. Следопыты короля Эйода уже прочесывают дорогу. У него очень хорошие следопыты. В этом я могу поклясться.

Чейд посмотрел на нее с задумчивостью, которая не имела никакого отношения к ее наготе:

– Ты знаешь цену его следопытам. Тем не менее ты послала одну из твоих девушек к самому его порогу с официальным письмом, написанным твоей собственной рукой, чтобы предупредить его?

– Не вижу ничего хорошего в том, чтобы откладывать такие вещи.

Чейд пригладил свою короткую бороду.

– Когда в первый раз я попросил тебя о помощи, ты сказала, что работаешь за деньги, а не из патриотизма. Ты сказала, что одна сторона границы ничуть не хуже другой.

Она потянулась и повела плечами. Потом подошла к нему и со спокойной уверенностью положила руки ему на бедра.

– Мы почти одного роста. Может быть, как раз этим ты привлек меня на свою сторону?

Его зеленые глаза сияли, как у охотящегося кота.

– Да? – Он задумался, привлекая ее к себе.

Я пришел в себя, слегка вздрогнув, и неловко пошевелился. Мне было стыдно, что я шпионил за Чейдом, и я ревновал его. Я поворошил огонь и снова улегся, напоминая себе, что Молли тоже спит одна, если не считать маленького тепла нашей дочери. Это мало утешало, и сон мой был беспокойным остаток ночи.

Когда я снова открыл глаза, квадрат водянистого солнечного света падал на меня из окна. В очаге тлели всего несколько угольков, но я не мерз. При свете дня комната, в которой я находился, производила гнетущее впечатление. Я пошел и заглянул в другую комнату в поисках лестницы на верхний этаж, откуда бы мог разглядеть город. Но нашел только гниющие остатки деревянных ступеней, к которым не рискнул даже прикоснуться. Сырость здесь была еще сильнее. Сырые холодные каменные стены и пол напомнили мне о подземельях Баккипа. Я оставил место ночлега, шагнув навстречу дню, который казался почти теплым. Снег, выпавший прошлой ночью, превратился в лужи. Я снял шапку и позволил потеплевшему ветру трепать мои волосы. Пахло ранней весной.

Я ожидал, что дневной свет победит призрачных обитателей города. Но, по-видимому, он только сделал их сильнее. Черные камни с прожилками чего-то похожего на кварц широко использовались при постройке города, и стоило только прикоснуться к любой стене, чтобы увидеть, как жизнь пробуждается вокруг меня. Но даже если я ничего не касался, мне все равно казалось, что мимо меня проходят люди, болтают и смеются.

Я шел некоторое время, отыскивая высокое и хорошо сохранившееся здание. При дневном свете город оказался разрушенным еще сильнее, чем я предполагал. Купола крыш провалились, в стенах некоторых зданий зияли огромные трещины, позеленевшие от вездесущего мха. Стены других домов распались, обнажив внутренности и завалив улицы обломками, через которые мне приходилось перелезать. Несколько самых высоких домов были совершенно целыми, но склонились к земле, как подвыпившие матросы. Наконец я увидел подходящее здание с высоким шпилем, возвышающееся над своими соседями, и направился к нему.

Когда я дошел до него, то некоторое время просто стоял и внимательно смотрел на дом. Я подумал, не дворец ли это. Огромные каменные львы охраняли вход. Внешние стены были построены из того же сияющего черного камня, который, как я понял, в этом городе был обычным строительным материалом, но на них были инкрустированы фигуры людей и животных из белого камня. Резкий контраст черного и белого и огромный размер этих изображений делал их почти невероятными. Гигантская женщина держала огромный плуг с упряжкой чудовищных волов. Крылатое существо – возможно дракон – заняло собой целую стену. Улыбающийся молодой человек бежал мимо со свитком пергамента под мышкой. Его глаза были желты, как янтарь. Я отступил, чтобы избежать столкновения, но, когда он пробегал, я не почувствовал ни малейшего колебания воздуха.

Огромные деревянные двери были закрыты и заперты, но замок так проржавел, что отвалился после одного-единственного осторожного толчка. Одна створка широко распахнулась, другая осела и рухнула на пол. Я заглянул внутрь, прежде чем войти. Пыльные, покрытые пятнами окна из толстого стекла пропускали внутрь слабый свет зимнего солнца. Над рухнувшей дверью танцевали в воздухе пылинки. Я почти ждал, что увижу летучих мышей, голубей или пару крыс. Не было ничего, даже запаха давнего присутствия животных. Они опасались заходить в этот город, так же как и на дорогу. Я вошел, мои сапоги слегка шаркали по пыльному полу.