Прыжок - Мартина Коул

В этот момент в камеру вошел Сэди и бесшумно улегся на нижнюю койку.

— Проклятые доктора! Что они понимают? Сделали мне очередной тест на СПИД. Я уже говорил им, что чист. С конца восьмидесятых я регулярно проверяюсь. Я хочу сказать, что при моей игре такое просто приходится делать. Ведь правда?.. Веселее гляди, Джорджио! Все могло бы быть и хуже. Ты уже вполне мог быть покойником. Учитывая то, что здесь повсюду — Левис.

— Черт с ним, с Левисом, Сэди! В настоящий момент он меня меньше всего волнует. На самом деле, если только он разинет свою пасть, я выдерну нитки из его швов. И посмотрим, понравится это ему или нет.

Сэди прикрыл веками глаза и негромко сказал:

— Алан Кокс — человек, конечно, мощный, но он не волокита, Джорджио. С ним твоя жена в большей безопасности, чем с кем-либо другим. А Пэдди следует дать под зад за то, что он что-то тебе наболтал.

— Не-ет! — покачал головой Джорджио. — Она вышла из его квартиры с большой сумкой и с мокрыми волосами. Не говори мне, дорогой, что она просто принимала душ для собственного удовольствия. Даже я не настолько глуп, черт бы меня разодрал!

Сэди сел на койке и невесело усмехнулся:

— Правда? Тогда для чего весь этот спектакль? Говорю тебе как женщина, — а ты знаешь, что я себя таковой и ощущаю, — Донна по-своему сладкая, как орешек. Давай же признаем это! Если бы Донна ухлестывала за Аланом Коксом, разве стала бы она зря копья ломать ради того, чтобы вызволить тебя? Может, ей просто нужен был хороший душ, чтобы взбодриться после ночной поездки из Ливерпуля? Не попадайся в западню, в которую уже угодили многие пожизненники: мол, твоя старушка на свободе, а ты ничего не можешь с ней сделать — разве что приказать кому-нибудь навредить ей. Но разве ты этого хочешь? Послать кого-то, кто разбил бы ей лицо? Я знаю многих парней, которые поступили так, а потом сожалели об этом, дружище. Глубоко сожалели! Она — все, что у тебя есть в настоящий момент. Если бы ты только понимал это! Мужчины всегда думают, что они владеют своими женами, и в этом заключается их роковая ошибка… Она могла принять душ по многим причинам. Но нет — ты думаешь о самой очевидной из всех: она забавлялась с ним. Как говорит Пэдди, она зашла в квартиру и ушла оттуда спустя час. Взяла свою машину и поехала домой. Наверняка почти всю дорогу из Ливерпуля она спала. Это я могу тебе гарантировать на все сто. Вот потому-то она и приняла душ. После чего переоделась и быстро уехала. Не говори мне, что ты не сделал бы того же самого. Потому что я уверен: ты поступил бы точно так же.

Джорджио был непреклонен:

— Она моя жена, мать ее! Я хотел, чтобы она помогла мне выбраться отсюда, и думал, что могу ей доверять. Но, как поступают большинство женщин, она подсуетилась, как только я свалил со сцены. Это все очень просто, Сэди. И ни ты, ни кто-либо другой — никто не переубедит меня! Алан Кокс знает правила: ты не должен приглашать жену своего друга к себе в дом. Просто не должен! Он думает, что может поиметь меня, когда захочет. Что ж, у него это не получится. И у нее — тоже.

Сэди опять закрыл глаза и улегся на койку.

— У тебя начинается то, что называют тюремной паранойей. Многие парни подхватывают ее. Она вызывается тем, что человек заперт в клетке и слишком много думает. Скоро ты перестанешь доверять даже своим братьям, как и ей, когда она приедет для свидания с тобой. Тебе покажется с полной уверенностью, что она изменила свое отношение к тебе, что она ведет себя отстраненно. И ты автоматически станешь убеждать себя, что это все по одной причине: дескать, она обслуживает кого-то другого… В действительности, Джорджио, с каждым визитом ей становится все труднее и труднее говорить с тобой. Ведь ты всегда теперь прислушиваешься к ней с пристрастием: а не говорит ли она что-то такое, что можно будет вменить ей в вину, что-нибудь, за что ты сможешь потом зацепиться? Постепенно она потеряет терпение, а ты окончательно уверишься: вот, мол, я был прав! И наступит момент, когда она примет решение бросить тебя, потому что уж слишком все это напоминает тяжкую работу. И вот тогда-то она и повстречает кого-то другого, дружище, — того, кто будет говорить ей то, что мог бы сказать ты, если бы не был таким упрямым и невежественным, не желающим себя утруждать. Сидя здесь, ты каждый день воображаешь себе, как она там развлекается с каким-нибудь Томом, Диком или Гарри… Ты дурак, Джорджио. Самый настоящий дурак.

Джорджио потрясенно слушал своего маленького друга. Сэди никогда еще не говорил с ним так.

— С чего это ты так расхрабрился?

Сэди улыбнулся.

— Я скажу тебе, отчего я расхрабрился. Лучшую часть жизни я провел за решеткой, приятель. И повидал много парней вроде тебя. Мне встречались и обыкновенные честные мужчины, и геи — можешь назвать их так или как угодно, — и убийцы, и поджигатели, и грабители. И даже мерзкие насильники. Так вот: как только оказываешься за решеткой, сразу чувствуешь себя выброшенным из жизни. Жизнь для тебя теперь — это четыре стены и ожидание всяких зверств со стороны любого, кто крупнее или сильнее тебя. Но есть и другая сторона медали: жена или подружка, которая не совершала преступления, а лишь полюбила тебя либо вышла за тебя замуж, превращается в мишень, в которую ты направляешь главный удар собственных негативных чувств. Ты тратишь весь остаток энергии на то, чтобы разобраться: а не предает ли она тебя?.. Хотя на самом деле единственный, кто тебя предал, — это ты сам! Ты оказался в клетке по собственной вине, сам себя подставил. Это же все так просто!

Джорджио внимательно выслушал Сэди. Какая-то часть разума Джорджио признавала справедливость слов друга, но другая его часть, несмотря ни на что, отвергала любые аргументы… Влажные волосы и сумка с вещами — достаточно весомое доказательство измены, если речь идет о жене человека, находящегося в заточении. Если же подобная «новость» передается с большой эмоциональной нагрузкой…

В общем, Пэдди Доновон передал Джорджио из рук в руки боеприпасы, и тот был готов пустить в ход весь свой арсенал.

Ник Карвелло тщательно осмотрел судно и утвердительно кивнул. Это была небольшая рыбацкая моторная шхуна, она выглядела крепкой, неоднократно использованной и вполне надежной. В действительности шхуна имела двигатель большей мощности, чем казалось на первый взгляд, а также хорошо укомплектованный бар, удобную кровать и высокочастотное радио. Она могла легко набрать крейсерскую скорость и при этом была достаточно мала, чтобы при необходимости быстро затеряться в море. Ник подтвердил свое положительное решение, обращаясь к молодому человеку, наводившему порядок внутри судна: