Империя Леванта. Древняя земля тлеющего конфликта между Востоком и Западом - Рене Груссе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Двойственный порядок был принят не только для «баронов». В самом Пелопоннесе феодальная иерархия включала двенадцать крупных вассалов, или баронов, список которых мы дали выше, не говоря уже о многочисленных мелких вассалах или «людях полного оммажа». Следует отметить различие между первыми и вторыми и еще раз подчеркнуть отличие морейских институтов от существовавших в Святой земле. Иерусалимское королевство строилось на принципе единственного строгого оммажа, ставящего всех феодалов на одну ступень, подчиняющего всех в равной степени королевской власти. Все законодательство «Ассиз Романии», напротив, построено так, чтобы определить привилегии баронов, образующих узкую замкнутую прослойку крупных феодалов. В Романии класс баронов, наделенных всяческими привилегиями, четко отличается от массы вассалов простого оммажа. Другой особенностью морейских институтов была иерархия фьефов, содержавшая в вопросе наследования привилегии для тех, что возникли в период завоевания: «фьефы по праву завоевания» передавались всем прямым и непрямым наследникам, тогда как простые «фьефы по пожалованию» могли передаваться только прямым наследникам.
В семьях первых завоевателей присутствовала воля составить своего рода синдикат, чтобы зарезервировать для себя основные выгоды от завоевания. Установленное подобным образом различие между, если так можно выразиться, баронами первой и второй категории смогло сохраниться лишь потому, что в Морее долгое время царил мир, ни атаки извне, никакие серьезные угрозы не нарушали установившийся порядок. Столь искусственное разделение не могло бы долго существовать в Иерусалимском королевстве, где фьефы постоянно переходили из рук в руки, в зависимости от перипетий священной войны. Наконец — но мы находим здесь обычный феодальный режим — двенадцать пелопоннесских бароний сами разделились на арьер-фьефы, из которых одни, домениальные фьефы, остались под непосредственной властью барона, а другие, фьефы оммажа, были выделены их вассалам. Так, самая крупная барония Матагрифон насчитывала 24 фьефа, из которых 15 домениальных и 9 оммажа.
К светским барониям следует прибавить церковные фьефы, которыми владели архиепископ Патрский с шестью своими подчиненными: епископами Оленским, Модонским, Коронским, Велигостийским, Амиклейским и Лакедемонским. Мы видели, как архиепископ Патрский вступил в борьбу с Жоффруа II по поводу контрибуции, затребованной с церковных фьефов на войну против греков.
В целом Морея Виллардуэнов была просто образцовым феодальным государством французского типа XIII в. Не зная ни постоянной внешней угрозы, при которой каждодневно жило королевство Иерусалимское, ни дворцовых драм, часто будораживших Кипрское королевство Лузиньянов, оно, для выживания, нуждалось лишь в одном: капетингском чуде. Я имею в виду: непрерывности династии по мужской линии.
Двор и высшие должностные лица
Организация «андревильского» двора была аналогична организации дворов иерусалимского и кипрского, с той лишь разницей, что должности и титулы вдохновлялись одновременно французским и византийским образцами, о чем говорит то, что названия этих должностей и титулов даются в двойном написании. Центральную власть представлял князь, окруженный высшими должностными лицами короны, среди которых мы видим маршала (протостратоласа), командовавшего армией в отсутствие князя. Должность маршала была наследственной в семье де Нейи, из которой по браку перешла в семью де Сент-Омер (через брак Жана де Сент-Омер с Маргаритой де Нейи, дамой Пассавы и Аковы, в 1270 г.). Назовем также канцлера (логофета), камергера (протовестиария), коннетабля (контостаулоса), заменявшего маршала (должность коннетабля также была наследственной и принадлежала семейству Шодерон, из которого по браку перешла в семью венецианского происхождения Гизи), казначея (тризурьера) и инспектора крепостей (пробеурес тон кастрон).
Конституция княжества Морейского
Княжество Морейское так же, как королевства Иерусалимское и Кипрское, было конституционной монархией в том смысле, что князь был обязан соблюдать права и привилегии знати, а «вольности» и «прецеденты», связывавшие ему в этом смысле руки, играли роль настоящей конституции. Составленные морейскими юристами тексты четки и недвусмысленны. При восшествии на престол, говорят «Ассизы Романии», князь Морейский должен «присутствовать лично», дабы «дать присягу своим баронам, крупным вассалам и рыцарям и иным своим подданным, что охранит и гарантирует и всей своей властью прикажет своим чиновникам охранять и гарантировать все свободы и вольности империи Романия. И после того, как мессир принц даст эту клятву своим баронам, означенные бароны поклянутся означенному принцу в верности».
Речь здесь идет отнюдь не о пустых стилистических оборотах. Оммаж баронов зависел от выполнения весьма четких условий. В случае если нового князя будет замещать бальи, бароны смогут отказаться приносить присягу любому иному лицу, помимо князя. Более того, союза князя и его баронов будет недостаточно. Кроме всего прочего, принесение присяги должно происходить на территории княжества. Мы видели, что довод того же порядка позволил баронам Святой земли отказать в реальном подчинении Конраду IV Гогенштауфену под предлогом, что тот не прибыл в Заморье.
В Морее так же, как в Святой земле, эта своеобразная конституционная монархия дополняется своего рода феодальным парламентаризмом. В Андравиде, как и в Сен-Жан-д’Акре, бароны, чья власть ограничивает власть князя, осуществляют эту свою власть, собравшись в Высокий совет. В обеих странах Высокий совет, или парламент, являет собой одновременно совет при монархе и верховный суд. Именно он решает феодальные споры. Если у одного из баронов Высокого совета спор с князем, князь должен покинуть совет, чтобы не быть в числе судей, и заменен в качестве председателя этой ассамблеи.
Этот феодальный контроль сильно стеснял инициативу князя. Ему полностью не принадлежало ни право вершить правосудие, ни право собирать налоги. Принц не имел права наказывать своих вассалов или устанавливать новые налоги без согласия большинства крупных вассалов; он мог арестовать крупного вассала лишь за убийство или государственную измену; он даже не мог уступить неприятелю территорию без согласия Высокого совета. Мы видели на примере Никлийского парламента 1262 г., что последнее условие было строго соблюдено, даже когда уступка части территории требовалась для освобождения князя из плена.
Зато точно так же, как в Иерусалиме и Никосии, обязанности вассалов были велики. Все они должны были в течение года четыре месяца отдать полевой службе князю и четыре месяца службе гарнизонной. Каждый барон, владеющий более чем четырьмя фьефами, должен был служить лично, выставляя по одному рыцарю и двум сержантам с каждого фьефа; бароны с четырьмя фьефами по рыцарю и двенадцать сержантов. Только в одном Пелопоннесе князья Морейские могли таким образом собрать армию в 300–400 всадников и, видимо, в два раза больше пехотинцев, к каковым следует приплюсовать контингенты
