Кавказ - Александр Дюма

Таким образом, семейство Чавчавадзе имело отношение к Франции.

Естественно, что писателя горячо заинтересовала история похищения грузинских княгинь, наделавшая много шума в Европе. Для Дюма была важна не только событийная сторона, но и ее психологический аспект. Как писателя его прежде всего интересовало все то, что будоражило человеческие сердца. Героическое поведение несчастных пленниц Шамиля, история их освобождения, это ли не готовая повесть?

…И вот Дюма в Тифлисе. Его заметки навсегда запечатлели для потомков облик этого замечательного города, сыгравшего такую большую роль в истории нашей культуры.

Недалеко от дома, в котором жил Дюма в Тифлисе, находится другой дом, оставивший след в литературной биографии Грузии. На улице Галактиона Табидзе (бывшая Гановская) в доме 20 с давнишних времен проживали представители рода Смирновых. Особенно прославила его Александра Осиповна Смирнова-Россет — друг Пушкина и Гоголя. Эта незаурядная женщина принадлежала к роду Цициановых, о которых пишет Дюма при посещении Баку. В этой квартире хранились мебель времен Пушкина и Дюма, много книг, рукописей. Не знаю, посещал ли этот дом Дюма, но независимо от того, бывал ли здесь французский писатель или нет, хранитель коллекции М. Г. Смирнов мог располагать какими-то семейными преданиями о пребывании Дюма в Тифлисе.

Дюма указывает, что Фино жил на Царской улице. Такая не упоминается ни в одной из книг, в которых есть названия тифлисских улиц. Была Баронская улица, Ханская, Графская, но только не Царская (возможно, Царская — название неофициальное, так назвал улицу народ, а не адресные книги). Где находилась канцелярия Фино, нам тоже не известно. Секретарем консульства был барон Трамазюр, имелся, вероятно, и штат консульских работников. После отъезда Дюма Фино недолго жил в Тифлисе. Уже в «Кавказском календаре на 1866 год» мы читаем, что консулом Франции стал герцог Ислийский Бюжо.

В период пребывания Дюма в Тифлисе он, возможно, встречался и с Адольфом Петровичем Берже (1828–1886). Сын французских дворян, эмигрировавших в Россию в 1805 году, Берже окончил восточный факультет Петербургского университета и с 1851 года жил в Тифлисе, работая чиновником в управлении кавказского наместника. Берже прославился как географ, археолог, историк. Перечень его трудов очень велик. Не исключено, что Берже снабжал писателя нужной ему информацией.

С кем еще из представителей тифлисской интеллигенции общался Дюма, нам неизвестно, но в «Кавказе» он упоминает многих. В частности, он пишет о Владимире Александровиче Соллогубе (1813–1882), который с 1850 года жил в Тифлисе, был директором местного «Камерного театра», входил в число учредителей Кавказского отдела Русского географического общества. Приехав на Кавказ уже известным писателем, автором знаменитого «Тарантаса», высоко оцененного В. Г. Белинским, Соллогуб стал одним из самых заметных представителей тифлисской интеллигенции. На кавказском материале он создал ряд прекрасных произведений, среди которых выделяется «Ночь перед свадьбой, или Грузия через 1000 лет», напечатанная в альманахе «Зурна». Выступал и как театральный критик и публицист. До конца своих дней поддерживал теплые отношения с кавказской интеллигенцией.

Дом Соллогуба в Тифлисе был одним из центров культурной жизни Грузии. Большую роль в создании творческой и дружественной атмосферы в кругу тифлисской интеллигенции, группировавшейся вокруг Соллогуба, играла его жена Софья Михайловна Виельгорская — та самая, которой Лермонтов посвятил «Нет, не тебя так пылко я люблю», «Есть речи — значенье…» и другие стихи. Соллогуб принял активное участие в создании в Тифлисе театратого самого, что вызвал восхищение Дюма.

В 1851 году было завершено строительство караван-сарая Тамамшева. В здании караван-сарая архитектор Скудиери построил театральный зал на 700 человек. Тамамшев предложил использовать зал для концертов и театральных представлений. В. А. Соллогуб порекомендовал М. С. Воронцову пригласить Итальянскую труппу, гастролировавшую по югу России. 9 октября 1851 года труппа в составе двадцати четырех человек прибыла в Тифлис и через месяц дала первый спектакль. Шла «Лючия ди Ламмермур». Присутствовал «весь Тифлис» — скорее можно перечислить тех знаменитостей, которых здесь не видели в этот вечер. Тут был и никому тогда не известный Лев Толстой, с интересом наблюдавший за переметнувшимся к русским Хаджи-Муратом, тоже здесь находившимся. Через полвека Толстой создаст замечательную повесть об этом незаурядном человеке.

Интерьер театра оформил Г. Г. Гагарин. Дюма описал интерьер абсолютно точно.

В 1854 году под предлогом начала Крымской войны Н. Н. Муравьев закрыл театр. Большинство артистов, оркестрантов и обслуживающего персонала осели в Тифлисе, пооткрывали магазины, швейные мастерские, танцевальные классы, давали уроки вокального искусства и итальянского языка. Например, прабабушка замечательной киноактрисы Нато Вачнадзе (1904–1953) — итальянская певица той самой труппы.

С прибытием в Тифлис Барятинского начался самый плодотворный период в деятельности Итальянской оперы на Кавказе. Были приглашены новые исполнители (многих из них упоминает Дюма), среди которых Тереза Штольц (на протяжении многих лет подруга Д. Верди; см.: Ласло Эсе «Если бы Верди вел дневник…», Будапешт, 1966 г.), Леонильда Феррари и другие.

Несмотря на то, что итальянцы исполняли только итальянские оперы, в концертах они пели и грузинские песни.

11 октября 1874 года, незадолго до начала спектакля (давали «Норму» Беллини) театр загорелся. Пожар возник в одном из магазинов караван-сарая и перекинулся на театр…

Через час от театра не осталось и следа. Сгорело все, что не успели спасти актеры, кстати, героически боровшиеся с огнем. Человеческих жертв не было. Погибли декорации, костюмы, традиции. Итальянский театр перестал существовать. Его сменила русская опера.

Документов об Итальянском театре почти не сохранилось. Поэтому книга Дюма — важнейший источник изучения значительного периода в истории культурной жизни Грузии.

Вполне понятно, что на страницах «Кавказа» много места уделяется руководителям русской администрации, особенно Розену, Воронцову и Барятинскому — двое последних, на наш взгляд, действительно заслуживают большого внимания.

Годы розеновского правления были периодом неудач. Лишь с приходом Михаила Семеновича Воронцова началось наведение элементарного порядка. Главное в Воронцове не титул, образованность и благородство, на что упирает А. Дюма, а талант администратора, стремление к реформам.

Необычной была биография и князя Барятинского, которого Дюма запечатлел в «Кавказе». Барятинский воспринимал себя в первую очередь как носителя древнейшей княжеской фамилии, как одного из столпов российской государственности. Ярый англоман, Барятинский уважал свободу других людей, и когда ему приказали наладить жандармское наблюдение за Дюма, он на словах согласился с этим, но на самом деле никакого наблюдения, видимо, не установил.

А. И. Барятинский женился лишь в 47-летнем возрасте на Елизавете Давидовне Орбелиани, той самой двадцатилетней красавице, которой восхищался Дюма. Только во время Дюма она была Давыдовой — женой адъютанта Барятинского, неоднократно упоминаемого писателем. Роман с Е. Д. Давыдовой тянулся много лет. И лишь в 1863 году влюбленные повенчались в Брюсселе. Уйдя в декабре 1862 года в отставку, Барятинский жил за границей — в основном в Англии. Барятинский передал Дюма письмо Ростопчиной.

Евдокия Петровна Ростопчина (урожденная Сушкова) (1811–1858) — русская поэтесса. В 1833 году была против воли выдана замуж за А. Ф. Ростопчина, сына московского главнокомандующего в 1812 году — того самого графа Федора Васильевича Ростопчина, кого молва считала виновником московских пожаров при отступлении русских из Москвы и кого Наполеон назвал «сумасшедшим» и «поджигателем». Брак с молодым Ростопчиным был неудачным и вскоре фактически распался.

С двадцатилетнего возраста Евдокия (себя она чаше именовала Авдотьей) Ростопчина публиковала стихи, около сорока из них положены на музыку. Скончалась 3 декабря 1858 г. в Москве.

Оригинал письма Ростопчиной написан по-французски. Впервые это письмо опубликовал Дюма в «Кавказе», в России письмо было впервые напечатано в переводе И. П. Роборовского в том же «Кавказе». Затем письмо уже в новом переводе было издано в «Русской старине» в сентябре 1882 года (с 615–620).

В 1890 г. в Петербурге вышел двухтомник произведений Е. И. Ростопчиной, предисловие к которому написал ее брат Сергей Сушков. Он привел подробные выдержки из письма сестры к Дюма и закончил этот раздел предисловия такими словами: «В напечатанной Александром Дюма заметке о Лермонтове, написанной для него графиней Ростопчиной, встречаются некоторые неверности и ошибки, которые Евдокия Петровна не могла ему сообщить, и остается думать, что они произошли по недосмотру и всем известной поспешности Дюма в его литературных работах».