История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

Впрочем, бывшему хану удалось продлить свою жизнь еще на два месяца: последующие указы о его казни затерялись в пути, а чиновнику, который отвечал за охрану Шахин Гирея во время плавания на Родос, не хватило смелости его убить. Оказавшись на Родосе, он сразу же нашел убежище во французском консульстве, но, в конечном счете, был оттуда выдворен силой, и смертный приговор был приведен в исполнение. Таким оказался постыдный финал трехсотлетней совместной истории крымских ханов и османских султанов.

После этого началась интенсивная русская колонизация и заселение степных районов, а также строительство Черноморской эскадры с базой в Херсоне, расположенном в устье Днепра, всего в двух с половиной днях плавания из Стамбула. Императрица Екатерина не спешила с аннексией крымских владений: в 1770 году российский государственный совет сделал заявление, согласно которому «татары никогда не смогли бы стать полезными подданными Ее Императорского Величества и были бы слабой защитой на границах с их единоверцами, турками», и через несколько лет ее мнение на этот счет мало изменилось. Даже в 1778 году, когда вспыхнуло второе восстание против Шахин Гирея, она, несмотря на давление своих советников, похоже, не собиралась лишать Крым независимости. Но со временем все изменилось: ее любовнику и фавориту Григорию Потемкину приписывают то, что он в 1783 году убедил ее присоединить Крым, оправдывая это тем, что Россия не получила должное по Кучук-Кайнарджийскому договору.

Потеря крымских владений стала для Османской империи ударом такой силы, который в прежние времена привел бы к немедленному объявлению войны. Этого не произошло только по причине ослабленного состояния вооруженных сил империи, ее пустой казны и доминирующего влияния государственных деятелей, которые поддерживали мир, невзирая на цену, которую они заплатили. Противоречивые мнения внутри правящей элиты (будь то стремление вернуть утраченное или, исходя из высших интересов государства, хладнокровно признать поражение) отражали болезненный процесс приспособления к миру, в котором идеология «постоянного расширения границ» уже не отвечала интересам Османской империи. Нарушения Кучук-Кайнарджийского мирного договора и дополнений к нему допускали обе стороны, но Ахмед Ресми-эфенди нашел еще одного сторонника своей пацифистской позиции в лице великого визиря Халил Хамид-паши, который, находясь на этом посту в период с 1782 по 1785 год, улучшил оборону северных рубежей империи, но в то же самое время выступал за безропотное признание потери Крыма. В 1784 году Россия оказала давление на султана Абдул-Хамида с целью заставить его подписать документ, подтверждающий согласие Османской империи с новой ситуацией (что неизбежно вызвало бы негодование самых широких слоев населения, если бы об этом стало известно). И все же такой документ был тайно подписан, причем не только султаном, его визирями и представителями высшего духовенства, но также (по воле русских) и престолонаследником Селимом, который был племянником Абдул-Хамида, а позднее стал султаном Селимом III.

Халил Хамид-паша потерял свой пост (и голову), когда соперникам при дворе удалось впутать его в заговор с целью свержения султана Абдул-Хамида в пользу Селима. Из ближайших сторонников Халил Хамида были казнены тогдашний губернатор Пелопоннеса и бывший главнокомандующий янычар, а шейх-уль-ислама отправили в ссылку. После этого влиятельной стала клика, собравшаяся вокруг главного адмирала, который уже давно находился на государственной службе. Как раз в это время Кезаирлы Хасан-паша проводил реформы в военно-морском флоте, подобные тем, которые Халил Хамид предлагал осуществить в сухопутной армии, но отношения между ними не были близкими, а свержение султана не входило в сферу их общих интересов. Уже давно является предметом дискуссий предположение, что либо сама Екатерина Великая, либо кто-то из ее политиков всерьез подумывали о разделе Османской империи. И Россия, и Австрия уже отхватили себе по куску Польши, и весьма распространенным тогда было мнение, что между Екатериной и Иосифом II Австрийским было достигнуто согласие относительно дальнейшего продвижения так называемого «греческого проекта» Екатерины, сводившегося к восстановлению Византийской империи с центром в «Константинополе». Ярким символом этой мечты стало изображение Айя Софии на медали, выпущенной в 1779 году в ознаменование рождения внука императрицы, Константина Павловича. В 1782 году слухи о намерениях России достигли Стамбула и показались еще более правдоподобными после того, как весной 1787 года Екатерина, встретившись с Иосифом II в окрестностях Херсона, въехала вместе с ним в город через триумфальную арку с надписью на греческом языке: «Дорога к Византии». Султан Абдул-Хамид воспринял это со всей серьезностью и опасался, что следующим шагом России будет захват Анатолии. Он предпринял меры по усилению таких прибрежных крепостей северной Малой Азии, как Синоп и Самсун, а чтобы защитить Стамбул от возможного нападения, построил два новых форта на берегах Босфора в добавление к тем пяти, которые были возведены после 1774 года.

На протяжении трех лет, начиная с 1786 года ответственность за принятие решений лежала на воинственном великом визире Коджа Юсуф-паше. К тому времени, когда Екатерина легко добилась успеха в своей новой провинции, которой стал Крым, все дипломатические средства разрешения споров с Россией уже были исчерпаны, поэтому требование уйти из Грузии, которое она впоследствии предъявила туркам, наткнулось на упорное сопротивление в виде встречных требований признать Восточную Грузию вассалом Османской империи, закрепить за ней право производить досмотры русских кораблей в Черном море, закрыть некоторые весьма важные для русских консульства (в Яссах, Бухаресте и Александрии) и, самое главное, вернуть Крым. Это последнее требование Екатерина никак не могла признать. В августе 1787 года турки объявили войну.

Хотя общественное мнение Османской империи, несомненно, рассматривало потерю Крыма как сокрушительное поражение, перспектива новой войны не пользовалась популярностью, и впервые за всю историю жители Стамбула решили выразить свое несогласие с помощью листовок, расклеенных на зданиях государственного значения (таких как дворец) или распространявшихся в мечетях. Одна листовка, оставленная у Адмиральского фонтана, расположенного неподалеку от главной базы флота в квартале Каракёй, начиналась следующими словами:

Султан Абдул-Хамид, у нас уже кончается терпение. Вы до сих пор не поняли, в чем ваша ошибка. Вы уже убедились, что Юсуф-паша [который по происхождению был грузином и принял ислам] не в состоянии нести свою службу должным образом. Почему вы позволяете себе верить его лживым словам и отдаете империю этому неверному?

Шейх-уль-ислам и помощник великого визиря также обвинялись в том, что они не являются истинными мусульманами, после чего продолжались упреки в адрес султана:

Переодевшись и изменив внешность, вам следует немедленно появиться на людях и смешаться со своими подданными, чтобы понять, каковы общественные настроения, и начать переговоры о мире. Пусть войска со своими знаменами вернутся с поля битвы домой, или, клянусь, вы об этом пожалеете. Юсуф-паша не в состоянии делать свое дело, и вас ждут негативные последствия. Вы поставили себя в глупое положение. Придворные камергеры [прежде Юсуф-паша служил камергером при дворе] не способны выполнять такие задачи, как управление делами империи.

Как и многие другие султаны, Абдул-Хамид действительно имел привычку бродить по городу инкогнито и мог своими глазами видеть подобные листовки. Его первой реакцией было обвинить в появлении листовок всех «неверных». Однако возникло подозрение, что инициатором мог быть главный адмирал Кезаирлы Хасан-паша.

Можно считать спорной убежденность Ахмеда Ресми-эфенди, возлагавшего на крымских татар ответственность за втягивание империи в войну 1768–1774 годов, но в 1787 году Крым, несомненно, стал поводом к войне. Выбор времени для военных действий не был удачным ни для Австрии (которая объявила войну в начале 1788 года), ни для России — Иосиф догадывался о целях России, но его отвлекали Пруссия и вызванные административными реформами волнения в его собственной империи. Что касается Екатерины, то в 1788 году ей пришлось столкнуться с нападением шведов. Но и турки приобрели себе врагов, которые могли объединиться и задействовать свои войска на пространстве от Далмации до Кавказа. В центре военных действий, предпринятых против России в конце 1787 года и в 1788 году, была турецкая крепость Очаков и находившаяся неподалеку от нее в устье Днепра русская крепость Кинбурн. В 1736–1739 годы эта местность стала ареной ожесточенной борьбы. Военный потенциал Швеции был слишком слаб, чтобы надолго отвлечь Россию. Русские войска на Черном море получили пополнения, и после осады Очаков пал. На австрийском фронте Коджа Юсуф-паша форсировал Дунай и вторгся в Венгрию, но наступившая зима не позволила развить это многообещающее наступление, а австрийцы заняли Хотин.