Red is my favourite colour - bzlkt

копившихся в ней мыслей и чувств. Грудная клетка, казалось, вот-вот треснет по швам от воздуха, с помощью которого я бы вознёсся к облакам подобно воздушному змею.

Её губы такие нежные. Мне хотелось кусать их, целовать бесконечно долго, да просто съесть наконец, чтобы больше не мучиться! Мои руки сжимали её плечи, притягивали Амелию теснее, хотя ближе уже было некуда. Всё моё тело искололи иголки нетерпения — пусть весь мир вокруг исчезнет, и мы будем одни в полной пустоте, в кромешной тьме. Только мы и этот неприлично долгий поцелуй.

Я был готов убить за сестру. Растерзать не только врага, но и родного человека на куски, словно дикий голодный зверь. Мне и в голову не приходило пожертвовать собой. Зачем, если можно жертвовать всеми вокруг?

Глаза Амелии, когда она в последний миг посмотрела на Уизли, были полны такого отчаяния и такой обречённости, что я не мог поступить иначе. Этот рыжий придурок плотно засел в её мыслях, в её сердце, что она бы погасла и завяла без него, как цветок без воды и света.

Я не думал ни секунды. Ноги сами потащили меня, спина сама закрыла собой непутёвого Уизли. Всё, что занимало мои мысли в тот момент, была Амелия и её счастье. Я понял, что готов отдать что угодно, лишь бы она улыбалась. Пусть бесконечно злится на меня, обижается и отворачивается, я всё стерплю, но пусть только будет довольная и радостная.

Раскрутив в голове целый моток ниток, я преисполнился чувствами, разомлел и растрогался, враз осознал всё то, что с нами случилось, и не смог сдержаться. Порывисто опустился на холодный каменный пол и оплёл руками её ноги. Прислонился к коленям щекой, затем зарылся носом в больничную пижаму, поклевал поцелуями бедро, стиснул Амелию что есть мочи, пока она растерянно молчала.

— Себастьян… — тихо донеслось сверху. — Что с Гарретом?

***

Когда наваждение схлынуло океанским отливом и оставило после себя голый песок и острые ракушки, я вновь поняла, какая на самом деле ничтожная. Вся я — воплощение опасности для одного-единственного человека, из-за меня всё началось и мной же закончилось, а я даже не подумала о нём, очнувшись.

Захотелось провалиться сквозь землю, когда воспоминания опустились на плечи подобно свинцовой руке ухмыляющейся смерти, стоящей за спиной и дышащей ледяным дыханием прямо в затылок.

Гаррет. Что с ним? Как он?

Голову пронзило страшной болью. Я сморщилась и закрыла уши руками — в них звенело вороньим карканьем, волчим воем и всплесками морских волн. В память вернулся ночной кошмар.

Впереди лишь мглистый горизонт, очертивший грань моря и неба. Справа раздаётся рык, и я поворачиваю на него голову.

Впившись в белую шею Гаррета, волк испепеляет меня своим пристальным взглядом. Из его пасти струится алая кровь, и тошнота подступает к моему горлу. Я зажимаю рот и нос ладонью и поворачиваюсь в другую сторону.

Слева та же картина, только шоколадные кудри Себастьяна колышутся на лёгком ветру, пока его шея почти безжизненно висит в зубах страшного зверя.

Они оба тянут ко мне свои тряпичные руки, прося о помощи. Я растерянно озираюсь, не зная, к кому бежать сначала. {?}[ Cocteau Twins — Amelia] Делаю шаг влево, и справа раздаётся хруст. Мечусь из стороны в сторону и в конце концов падаю без сил. Внутри только пустота и боль. Сильная, жгучая, пронзающая насквозь боль.

Слёзы неумолимо душили, пока я пыталась прийти в себя и начать наконец думать, чёрт возьми! Какая же я слабая. Соберись, Амелия, сейчас важно одно — что с Гарретом?

— Он в порядке. — Моей бледной кожи бережно коснулась рука Себастьяна. — Он с мамой и… Джози?

Я невольно хохотнула: от облегчения и того, что Себастьян тоже не запомнил имя той девушки. Сердце подуспокоилось, но тут за ширмой показалось незнакомое мне лицо.

Внимательно пригляделась, и на халате не очень приветливой женщины заметила знаменитый герб: скрещённые палочка и кость. Неужели всё настолько серьёзно, что меня обязательно было тащить в больницу святого Мунго?

Она молча подошла, покосившись на наши с Себастьяном руки. Я стыдливо отдёрнула свою и сделала вид, что поправляю волосы. Медсестра аккуратно расставила на столе склянки, недовольно вернула ширму на место и жестом приказала мне лечь.

Я глянула на Себастьяна и послушно опустила голову на подушку. Боль в затылке перекрыла все чувства, и я снова поморщилась. К губам поднесли зелье, которое я охотно выпила залпом, лишь бы поскорее притупить головную боль.

Тепло и облегчение мёдом разлились по телу, и я блаженно улыбнулась. Белый потолок нависал, как грозовое облако, готовое излиться беспощадным ливнем прямо на лицо. Мне было тесно в этих стенах и хотелось как можно скорее увидеться с друзьями.

— К вам аврор. Пригласить? — сухо рапортовала медсестра и, дождавшись моего неуверенного кивка, ушла за дверь.

Я вопросительно повела бровью в сторону Себастьяна, но он только развёл руками, мол, ничего не поделаешь — формальности.

— Я просил их самому взять у тебя показания, — зашептал он, когда в дверях появился мракоборец. — Но они сказали, что нужен кто-то беспристрастный, понимаешь?

Невнятно промычав, я вперилась взглядом в приближающегося статного мужчину. Его строгость ввела меня в ступор, потому как под его грозовым взглядом я почувствовала себя преступницей, а не жертвой.

— Могли бы мы остаться наедине? — вскинул брови мракоборец, глянув исподлобья на Себастьяна. Тот возмущённо раскрыл рот, но я жестом успокоила его и кивнула. Мне самой не хотелось, чтобы кто-то ещё присутствовал при нашем разговоре.

Себастьян неохотно поднялся, стиснул мою руку и скрылся сначала за ширмой, а затем хлопнул дверью в коридор.

— Артур. — Аврор протянул мне внушительного размера ладонь и принуждённо улыбнулся. — Приятно познакомиться.

Я вяло ответила ему тем же, даже не поднимая головы с подушки — зелье забрало боль, но вместе с тем принесло чудовищную сонливость.

— Я задам вам несколько важных для расследования вопросов, — продолжил Артур и взял в руку палочку. Поднёс её к моему виску, и я дёрнулась, чуть не зашипев на него свирепой кошкой.

— Что за…? — всё тело било страхом и ужасом от воспоминаний о том, как Уильям приставил ко мне свою палочку. Аврор озабоченно хлопал глазами, смотря то на меня, то на свой незаменимый инструмент.

— Это необходимо для достоверной дачи показаний. — Он кивнул на него и беспомощно