«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности - Генри Каттнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Гхм, – буркнул Флетчер.
Если так будет продолжаться и дальше, решил он, придется пожаловаться в телефонную компанию. Каждое утро выслушивать какого-то психа – перспектива не очень-то радужная. Даже когда голова не раскалывается от похмелья. Вспомнив об Армагеддоне под черепом, Флетчер отправился в кухню выпить томатного сока. Сока в холодильнике не оказалось ни капли. Резко распрямившись, Флетчер испытал приступ головокружения и тошноты. Это смещались крибы. По крайней мере, судя по ощущениям.
Он поднял солонку и уставился на нее. Хлорид натрия. Что там посоветовал этот чертов голос? Насморк… Нет, Флетчер не был простужен, просто у него раскалывалась голова, ломило все тело и на душе было тоскливо. Может, эта смесь его все-таки не убьет…
Флетчер страдал легкой ипохондрией – возможно, виной тому были мигрени, которые мучили его все чаще. По этой причине он просто не мог удержаться, чтобы не попробовать новое целебное средство. Все составляющие были под рукой, но он никогда раньше не слышал, чтобы их смешивали. Микстура оказалась зеленой, шипучей и мерзкой на вкус. Но Флетчер все равно выпил ее, надеясь, что она остановит крибов.
Через десять секунд он поставил стакан и уставился в пустоту. Осторожно помотал головой…
Крибы исчезли.
Невероятно. Как можно мгновенно вылечить такое глобальное похмелье?
Но тошноты больше не было, равно как головной боли и ломоты в суставах. Флетчеру стало хорошо.
– Будь я проклят, – прошептал он, схватил бумагу и карандаш и на всякий случай, чтобы не забыть, записал состав спасительного средства.
Он протянул руку и глазам своим не поверил: она не тряслась.
Незнакомец помог.
В офисе никто не признавался, что звонил утром Джерри Флетчеру. Телефонный благодетель вроде был мужчиной, но, возможно, Флетчер просто не узнал спросонок хриплый голос Синтии? Он спросил ее про лекарство. Она все отрицала и вообще была не в духе. Если бы Синтия знала чудо-средство от похмелья, то наверняка чувствовала бы себя куда лучше.
У него на столе лежала газета, которую Флетчер прихватил с собой по дороге в кабинет. Его интересовали финансовые новости. Но акции «Трансстил» упали на три с четвертью и сейчас шли по двадцать пять. В новостях не было ничего такого, чтобы можно было ожидать резких перемен в спросе и предложении, которые за одну ночь поднимут цену до ста семи. Флетчер пожал плечами, решив не отказываться от подарка судьбы, и засел за презентацию печенья.
На следующее утро телефон зазвонил опять.
– Привет, Корис. Не забудь о «Трансстил», до полудня акции упадут.
– Вы меня слышите? – спросил Флетчер.
– Ну, в твоем собственном доме – только никому не говори. Это опасно, если выпустить из-под контроля. Но я считаю, так будет только честно: какого черта ты должен терпеть неудобства? Это же полевая практика, а не вступительный экзамен.
– Эй, ты, как там тебя… Корис?..
– Итак, я диктую уравнение.
Флетчер потянулся за карандашом и стал торопливо конспектировать все, что говорил голос. Некоторых технических терминов он не знал, поэтому записал их, как расслышал. Математические символы отнюдь не были его коньком.
– Все в полном порядке, – весело заявил голос. – Жду от тебя интересной диссертации, когда вернешься. Не забывай о соркинах, парень.
В трубке засмеялись, потом что-то щелкнуло. Флетчер немного подождал, повесил трубку и принялся грызть ноготь.
Затем он позвонил в телефонную компанию, пытаясь выяснить, что происходит. Ему пообещали, что проверят. Флетчер подозревал, что они ничего не обнаружат. Выражение «полевая практика» направило его мысли в другое русло. Он перечитал уравнение – безрезультатно, ни проблеска понимания. Может быть…
Он машинально оделся, выхлебал кофе и отправился на работу. В обед он договорился встретиться с доктором Сотелем, инженером, который работал в крупной коммерческой компании, сотрудничающей с рекламным агентством. Сотель был худощавым седым мужчиной с проницательными голубыми глазами.
– Откуда у вас это? – поинтересовался он.
– Я бы предпочел пока об этом умолчать. Мне просто любопытно.
Сотель посмотрел на формулу:
– Но это невозможно! Вы не могли… нет, точно не могли!
Он стал рассказывать что-то о периоде полураспада и свойствах сплавов, но для Флетчера его профессиональный жаргон был совершенно непонятен.
– То есть такая формула существует?
– Нет. По крайней мере… Давайте я лучше возьму ее с собой. Хочу свериться со справочниками. Может, там отыщется что-нибудь подходящее.
– Перепишите ее, – предложил Флетчер, что Сотель и сделал.
На этом обсуждение и завершилось.
Газеты писали, что акции «Трансстил» поднялись до двадцати семи с половиной. Однако это не меняло дела. Флетчер пожал плечами, договорился с Синтией о свидании и думать забыл обо всех этих странностях, пока незадолго до рассвета не вернулся домой. Он сильно набрался, но чудодейственное средство мгновенно привело его в норму. Раздеваясь, он включил радио.
– …Дом доктора Эндрю Сотеля, ученого-химика. Здание полностью разрушено взрывом. Все члены семьи погибли…
Флетчер потянулся к выключателю и заставил радио замолкнуть, а затем сел и уставился в пустоту. Так он и сидел, пока не зазвонил телефон.
Голос казался слегка напряженным.
– У меня мало времени. Даки в беде. Я знал, что так и будет, когда он провалил курс психической адаптации… Что? Ну конечно, фелкал соркинов! Надо бы и в самом деле позволить сжечь его на костре, если только он все же не решит специализироваться на испанской инквизиции. А можно просто перенести его в наше время, но тогда не видать ему приличной оценки как своих ушей. Если придумаю, как помочь ему другим способом, я помогу.
Тишина. Флетчер ждал, обливаясь холодным потом.
– Не важно, нет. Как там «Трансстил»? Ну, пятнадцать тысяч долларов – отнюдь не плохо по тем временам. Что?.. Ставки на выборах. Да. Социальный феномен тех лет. Подожди-ка, у меня с собой справочник… Следующим президентом станет Браунинг. Только постарайся не выиграть все пари. Ты же не хочешь привлечь слишком пристальное внимание? И помни, твоя оценка будет зависеть от того, насколько ненавязчиво ты впишешься в тогдашнюю жизнь.
Пауза.
– Экстравагантность в ту эпоху только приветствовалась. Ты можешь проиграть пари, просто для страховки… – Снова тишина, а потом смех. – Хорошо. Забавная будет картина, если ты въедешь на лошади в вестибюль «Уолдорф-Астории». Продолжай работу, тебе надо изучить все чудаковатости, характерные для этого периода, и тебе еще повезло с темой. Вот если бы ты как-нибудь провел пару дней в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году и исследовал помешательство леммингов – массовые самоубийства вроде плясовых маний в Средние века.
