Течёт река… - Нина Михальская

И так продолжалось в течение двух последующих недель. «Архипелаг Гулаг» был прочитан. Мысль о желании мистера Холфорда иметь во втором браке обязательно русскую жену внедрялась в моё сознание все более и более активно и планомерно. Однако я не развивала эту тему. Как-то вечером, уходя на Беркли-стрит, прошлась по Кенсингтон-роуд, точнее — по Парк-роуд, вспоминая о Форсайтах, о жившем здесь Тимоти Форсайте, в доме которого происходили семейные сборища преуспевающих буржуа Жить на Кенсингтон-роуд и тогда считалось престижным.

Наступил день, когда Чарлз Холфорд уже впрямую заговорил о своём желании соединить наши с ним судьбы воедино. Не буду скрывать, что предполагала такую возможность, однако сделанное предложение испугало, отклика с моей стороны не получило, не могло получить и было однозначно отвергнуто. Ходить в Кенсингтон-парк я перестала, предпочитая проводить свободное от библиотеки время на Рассел-сквер, где никто от чтения не отвлекал и была возможность сосредоточиться и предаться воспоминаниям о своей прошлой жизни и дорогих мне людях.

Но когда я вернулась в Москву и рассказала Анюте, Андрею и сестре о мистере Холфорде и его планах, они долго смеялись надо мной, считая необдуманным и ошибочным принятое мною решение. Смеясь, вместе с тем подчас и серьёзно, сожалели об утраченной возможности ездить ко мне в гости в Лондон, гулять в Кенсингтонском парке, сидеть под старыми вязами, наблюдая за всем происходящим. А зять мой — Поярков Андрей — зоолог по специальности — сетовал на то, что лишила его возможности познакомиться с наиболее распространенными в Англии собачьими породами, а также и с жизнью бездомных собак в одной из самых крупных по своим размерам столиц Европы.

Внуки: Алексей и Николай, 1988 г.

В октябре 1984 года у Анюты родился второй сын — мой второй внук — Николай Поярков. Это произошло в родильном доме Грауермана, где за восемь лет до этого появился Алеша. Выращивали ребеночка сообща, но вслух с раннего детства произведений американских классиков ему никто не читал. Коля стал биологом, специалистом по рептилиям, исследователем тритонов, среды их обитания и особенностей поведения. В младенчестве он отличался крикливостью, плохо засыпал, не давал возможности высыпаться родителям, особенно нежно любящей его маме. Анюта уставала от множества дел и обязанностей, но справлялась, преодолевая трудности стоически.

С младшим внуком Николаем

Течет река

В самом начале последнего десятилетия XX века — в июле 1990 года вместе с Алешей, которому было в то время четырнадцать лет, по приглашению Майкла и Инны мы поехали в Англию. Алеша ещё не имел паспорта, выдававшегося тогда в шестнадцатилетнем возрасте, потому, по существовавшим правилам, будучи записан в моем паспорте, выданном для поездки за рубеж, должен был иметь заверенное нотариальной конторе свидетельство о согласии родителей на выезд иностранную державу их сына с третьим лицом. Третьим лицом являлась я, его бабушка. Согласие надо было получить и от матери, и от отца. Анюта, оформив своё согласие, получила в нотариальной конторе образец для согласия отца. Адрес Владимира Свечникова я узнала в будке «справочное бюро» на Смоленской площади за 50 копеек и послала по этому адресу письмо с просьбой заверить и переслать мне нужную бумагу, что и было сделано. Заверенное согласие получили быстро. Необходимые документы были собраны, билеты на самолет куплены, и мы с Алешей полетели в Лондон. С Лондоном Алексея познакомили основательно. Старались все — Майкл с Инной, и Сид, и я. Обошли все основные музеи, объехали все главные улицы и площади, в Национальной галерее слушали лекцию о Хогарте, чьи картины и гравюры особенно понравились Алеше, в Британском музее провели много времени, осматривая достопримечательности древнего Египта, и Греции. Несколько раз во вторую половину дня по четвергам ходили в Биологический музей: в эти дни и вход в этот музей был бесплатным. Были в гостях у Шерлока в его квартире на Бейкер-стрит, слушали речи ораторов в Гайд-парке, удивлялись восковым фигурам в Музее мадам Тюссо, но, главное, исходили множество улиц пешком, что позволило проникнуться атмосферой Лондона. Вместе с Алешей мы слушали прогремевший тогда мюзикл «Кошки», слова песен которого — это стихи Томаса Элиота, в театре на Стрэнде пьесу Чехова «Дядя Ваня», где русский колорит передавался звучавшей песней «Тонкая рябина».

Когда вернулись в Москву, ходить без палки я уже не могла. Боль в правом бедре возрастала. Некроз кости подтвердился рентгеном.

Пришлось делать операцию в хирургическом отделении военного госпиталя имени Бурденко, где штатским лицам операции проводились за деньги. Плата оказалась высокой, но мы с Анютой пошли на это, так как выхода не было. Операцию по замене разрушавшегося сустава на искусственный проводил известный хирург — профессор Николенко, прошедший Афган и побывавший в Чечне. Операция прошла успешно, я уже вставала и начала передвигаться на костылях, но началось тяжелое осложнение, приведшее к нарушению работы системы кровообращения. Долго лежала в реанимации, приходила в себя, полностью доверившись лечащим врачам, что во многом помогло и им, и мне самой. Знаю, что некоторое время состояние моё оценивалось как неизлечимое, но (и это не раз отмечали и сами врачи) «сила воли больной и её стремление выжить» содействовали улучшению, и я была выписана «для амбулаторного лечения как временно нетрудоспособная». Получила инвалидность, выпросив вторую группу инвалидности, что давало право работать «в ограниченном режиме». Ездила в институт на такси или на проходящих машинах по автостопу. Главной трудностью был подъем на третий этаж, где находились кафедра, аудитории для занятий с моей группой студентов-бакалавров четвертого курса, зал заседаний Совета факультета, где проходила защита диссертаций. Приходилось преодолевать восемь лестничных пролетов по восьми ступеней в каждом. Шестьдесят четыре ступеньки. Преодолевала. Боли в бедре больше не было, но не хватало сил, уставала.

Если подвести итог тому, что произошло в моей жизни в последние годы прошлого века и в начале нового, то могу сказать: вместе со всеми переживала происходящее в стране: смену власти и политического курса, новые реформы и особенно болезненно — реформы в сфере образования, считая их необоснованными и лишающими значительную часть молодежи возможности, а тем самым и права на получение высшего образования. Дефолт никого из нас не коснулся в связи с отсутствием накоплений.