Скриптер - Сергей Соболев

Сотник в который уже раз посмотрел на циферблат наручных часов.

— Осталось двенадцать минут.

— Николай, раскройте сумку, — велел Редактор. — Алексей Петрович…

— Просто Алексей!

— Вам не следует смотреть на то, что здесь будет происходить!

— Это почему же? — удивился Назаров. — Я, знаете ли, насмотрелся всякого и разного!..

— Опасно для зрения!.. и в целом для человеческого организма, — отрывисто сказал Редактор. — Валерий, — обратился он к спецназовцу, — я попытаюсь открыть панель! Это займет… примерно минут пять! А вы пока вызнайте у вашего коллеги и друга как можно больше информации! Нам это все пригодится; каждое слово, добытое здесь — на вес золота!

Сотник кивнул на чернеющий проем в стене.

— Леха, пойдем! Покурим чуть в сторонке…

Они остановились в продуваемом ветром коридоре первого этажа. Кто-то из бойцов принес тулуп; Назаров набросил его на плечи. Снял рукавицу, достал из кармана бушлата смятую пачку сигарет и бензиновую зажигалку.

— Угощайся, Валера! Мы вчера прихлопнули патруль «частников»… и разжились парой пачек сигарет!

Сотник достал из кармана куртки непочатую пачку «кэмела». Вытащил сигарету, саму пачку сунул в карман тулупа Назарова. Прикурил от

зажигалки; сделал глубокую затяжку, укрывая тлеющий огонек в кулаке.

— Я так понял, у вас тут проблемы с куревом?

— Проблемы, брат, решительно со всем… У меня тут нет ни магазинов, чтобы что-то прикупить, ни зама по тылу и интендантов, чтобы с них стребовать питание, воду и боекомплект… Сами выкручиваемся!

— Скажи, Леша… Город весь выглядит так, как… как этот вот квартал?

— Нет, не весь, — Назаров пыхнул дымом. — Это центральные районы так выглядят… Да и то не везде; не сплошняком идут руины, но полосами.

— А за Садовым?

— Многие кварталы, особенно на юге и западе, почти не пострадали. Но там все равно мало кого можно найти… В городе, особенно на окраинах, лютуют банды… Мародеров тоже полно!

— Вода, газ, электричество?..

— Этого ничего нет с прошлого лета. Тогда же, минувшим летом и вплоть до наступления холодов отмечались вспышки холеры и иных заболеваний. Воду добываем в подземных источниках. Подземные же коммуникации используем для вылазок.

— Еще такой порос… А кто сейчас находится в Кремле? И уцелел ли сам кремлевский ансамбль?

— В Кремле? — переспросил Назаров. — В самом Кремле, то есть?

— Да, именно об этом и спрашиваю.

— Разрушения есть, но они сравнительно невелики. Кремль, кстати, официально остается госрезиденцией. Да, представь себе! Хотя от прежнего государства мало что осталось, желающие поцарствовать, покняжить, все еще не перевелись…

— Значит, самозванцы объявились? Новые Гришки Отрепьевы, новые «лжедмитрии»?..

— Этих уродов в изобилии! Кстати, обломки самолетов, которые стали первоначальной причиной катастрофы…

— Не единственной, учитывая те странные взрывы?

— …их так и не убрали!

— Что помешало? Уже не до того было?

— Потому что начался кромешный ад!.. Кстати, в Кремле размещается тот самый ПНС, о котором я говорил. Вернее, они должны там размещаться, но туда и носа не кажут…

— Почему?

— А как им проехать? Ни на машине, ни даже на танке, ни по воздуху… Вертушки, когда появляются в небе, мы периодически сбиваем!.. Так что за стенами укрылись только наемники… Грозятся, что если мы начнем штурм, то они, прежде, чем свинтить оттуда, подорвут Кремль…

— Еще один «спецбоеприпас»?

— Ты и в училище просекал фишку с полунамека!..

— Что в других местах?

— Лишь немногим лучше… Кавказские республики отложились.

— Вот как?

— Там тоже кровавое месилово… Некоторые территории заявили о своей «самостийности»… Ну, а что здесь, в Первопрестольной, творится… ты уже в какой-то степени получил представление.

— А что за контрактники тут орудуют? Каких-то наемников твои ребята упоминали?.. И ты только что помянул.

— Сюда нагнали кучу сброда — под видом «миротворческого контингента» ООН! В основном, из «частников», из международных военных компаний. Очень много наемников из Восточной Европы… Эти — зверствуют, как

зверствовали фашисты. Но и мы с ними мы воюем люто!..

— А зачем вы держите здесь оборону? — спросил Сотник. — Ты ведь тут, Назаров, зажат… как я вижу, сразу с трех сторон. Не боишься, что обрежут? Не проще ли отойти отсюда, из Вознесенского?

Однокашник погасил окурок о стену.

— Сам не знаю, Валера… Но буду держаться здесь, пока живой.

Сотник, увидев под ногами бумажку, — какой-то белый листок — нагнулся и поднял ее. Он видел и в переулке несколько таких белых квадратиков…

Включил фонарь; прочел текст, набранный крупными буквами:

ПРОПУСК ДЕЙСТВИТЕЛЕН ДЛЯ

НЕОГРАНИЧЕННОГО ЧИСЛА ГРАЖДАН,

ПЕРЕХОДЯЩИХ НА СТОРОНУ ПНС

ПРОПУСК

ПРЕДЪЯВИТЕЛЬ СЕГО, НЕ ЖЕЛАЯ БЕССМЫСЛЕННОГО КРОВОПРОЛИТИЯ ЗА ИНТЕРЕСЫ СОШЕДШИХ С ИСТОРИЧЕСКОЙ АРЕНЫ ЛИЧНОСТЕЙ, СИЛ И ГРУППИРОВОК, ПЕРЕХОДИТ НА СТОРОНУ ЗАКОННОГО, ПРИЗНАННОГО МИРОВЫМ СООБЩЕСТВОМ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА (ПНС).

ВОЕННОЕ КОМАНДОВАНИЕ ПНС И МИРОТВОРЧЕСКИЕ СИЛЫ ООН ГАРАНТИРУЮТ ПЕРЕШЕДШИМ НА СТОРОНУ ЗАКОННОЙ ВЛАСТИ ЖИЗНЬ, БЕЗОПАСНОСТЬ, ГОРЯЧЕЕ ПИТАНИЕ, МЕДИЦИНСКИЙ УХОД, ТРУДОУСТРОЙСТВО НА РАБОТУ.

ВМЕСТЕ МЫ ПОСТРОИМ ВЕЛИКУЮ РОССИЮ!

ПЕРЕХОДНЫЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ.

Отпечатано в типографии Миссии ООН (RUFOR).

Сотник сложил найденный им в коридоре листок, затем сунул его в карман куртки.

— Возьму-ка я это с собой… Кое-кому, думается, будет любопытно взглянуть на эту бумажонку.

— Весь город засыпан такими листовками, — угрюмо процедил Назаров. — Гебельсовско-натовская пропаганда!..

Где-то совсем неподалеку прозвучало несколько негромких хлопков. И хотя они были едва различимы на фоне звуков стрельбы в соседних кварталах, тренированное ухо выделило именно эти звуки; именно на них мгновенно среагировал Сотник.

Он приложил палец к губам (Назаров заметил этот его предостерегающий жест). Выключил светомаскировочный фонарь; извлек «глок» с интегрированным глушителем из кобуры….

Ступая мягко, по кошачьи бесшумно, Сотник скользнул к ближайшему дверному проему.

Павел Алексеевич пытался сделать то, что в обычной обстановке не составило бы ему большого труда.

Как только Сотник и счастливо встреченный ими здесь однокашник Валерия вышли из помещения, Николай открыл сумку, которую они прихватили с собой.

В сумке — часовые приборы. А именно, стандартный «хронометр» и «пирамидка».

Каждый из редакторов, имеющих, по крайней мере, лицензию Второго разряда, обладает начальными познаниями в смежных сферах. Конечно, такого уровня познаний, такой степени умения замедлять или ускорять время, каким обладает штатный член Гильдии Часовщиков, не говоря уже о таком исключительном человеке, как Петр Иммануилович, нет ни у одного редактора. Но простейшие операции, вроде локальной — в очень ограниченном по площади континииуме и на очень коротко время — остановки местного времени, сотрудники редакций среднего и высшего звена осуществлять способны.

Павел Алексеевич выставил на шкалах хронометра местное физическое время — год, месяц, день, часы и минуты (согласно показаниям наручного хронометра). Снял с шеи шнур, на котором крепится его личная индкарта с чипом. Опустился на правое колено. Держа пропущенный через сжатую ладонь шнур со свободно свисающим квадратиком так, чтобы индкарта находилась точно над центральной шкалой хронометра, застыл в таком положении…

Открыть рабочую панель — для этого годится любая из стен данного помещения — можно лишь при наличии нескольких базовых условий. Первым и главным из таких условий является системная поддержка отвечающего за охват данной территории подразделения Редакции. Для дальнейшего также необходима остановка местного физического времени — иначе операционная система не загрузит «панель».

Павел Алексеевич добрую минуту держал в руке свободно свисающий на шнуре предмет, на который в иной ситуации прибор времени сработал бы непременно и определенным образом. Но никаких подвижек, никаких шевелений не было; этот импровизированный «мятник» не качнулся ни в одну из сторон света… Шнур, который держал Редактор над хронометром, лишь передавал мелкую дрожь его собственной руки, но никак не реагировал на «несущую», на наличие канала, равно как и на сам прибор времени.

Время, между тем, шло; наручный хронометр отсчитывает последние минуты из отведенного им — на все, про все — часа. Павел Алексеевич